в ресторане, я вышла в туалет, ты позвонил. А Молотов не придумал ничего лучше, как залезть ко мне в сумочку. Представляешь?! В общем, он увидел фото, которое я установила на твой контакт, и его понесло.
– Вы сидели в ресторане? – обдает холодом.
– Да! Только ты не накручивай себя, окей? Я специально его пригласила, чтобы предупредить о своем отказе. Думала, как умаслить…
– И как? Вышло? – щедро сдобрив голос сарказмом, интересуется Клим. Меня в ответ подмывает ответить в той же манере, но я держусь.
– Нет. В мой план не входило, что он узнает о тебе.
– Да уж.
Теперь голос Клима звучит устало и зло. И вроде понимаю, что эта злость не ко мне относится, но все равно неприятно. А еще очень и очень страшно.
– Он может как-то усугубить твое положение?
– Господи, ну о чем ты думаешь?
– А о чем мне думать? – всхлипываю.
– О себе. Тебе потребуется защита, Ясмин, а я здесь!
– Я тоже скоро там буду. Рядышком. Ты же видел, я арендовала дом…
– Зачем? – сипит.
– Чтобы быть поближе к тебе.
– И для этого ты хоронишь себя в глуши?! Ясмин, ты меня спросила? Мне нужны такие жертвы?! Смогу ли я их принять?
– Это не жертва. Мне очень жаль, если ты расцениваешь мой переезд так.
– А что же тогда?
– Необходимость. Жизненная необходимость. Подумай об этом, когда захочешь снова на меня вызвериться.
Обидно, просто до слез. Даже сейчас, когда я снова вспоминаю этот наш разговор, обидно. А тогда… тогда я чуть этой обидой не захлебнулась.
Адиль обнимает меня. Тычется носом в макушку:
– Все будет хорошо, систер.
– Будет. Но если вдруг почувствуешь, что тебя с подачи Молотова прессуют – сразу звони мне. Я знаю, как его угомонить, ладно?
– Ладно. Но что-то мне подсказывает, он не по мне будет бить.
– На что ты намекаешь?
– Мне не нравится, что ты будешь жить одна у черта на куличиках. Твой зэк не зря напрягся.
– В доме есть сигнализация. Но я не верю, что Молотов что-то сделает. Он по рукам связан.
– Прижала-таки мудака к ногтю?
Во взгляде брата мелькает сталь. Адиль мог быть каким угодно весельчаком, бабником и распиздяем, но при этом он всегда оставался настоящим мужчиной. Сильным, мужественным, опасным.
– Нет. Но перспективы очертила.
– Ладно. Давайте чай пить. У тебя самолет когда? Отвезу.
И как-то так, не без сопротивления, я все-таки начинаю жизнь заново. При мне три чемодана, ключи от дома и заблаговременно перегнанный из столицы Прадик. Для здешних условий – самая подходящая машина.
Первое время сплю на надувном матрасе. Но уже через несколько дней мне привозят кровать и большой плюшевый диван. Из плюсов в доме – небольшая сауна, примыкающая прямо к кухне. Днем я учусь готовить по найденным на ютьюбе роликам или работаю, а по вечерам сижу у камина с чашкой душистого чая или грею косточки в сауне.
«Привет. Чем занимаешься?»
«Медитирую на сидящие в духовке пирожки».
«Это какие-то новые техники медитации?» – смеющийся смайлик.
«Ага. Если пирожки все-таки подойдут как надо – передам тебе вместе с посылкой».
«Я растолстею и перестану тебе нравиться».
«Не дождешься. Кстати, мне пришло сообщение от МЧС. Обещают снежную бурю».
«Если боишься – пережди в городе».
«Я не боюсь. У меня есть еда и генератор, который я научилась запускать! Кто молодец, я тебя спрашиваю?»
«Моя девочка».
«Во-о-от!»
«Ясь, а если серьезно? Как ты вообще?»
Отпиваю вина. Теперь можно…
«Как? Да нормально. Живот немного болит. Начались месячные».
«Хорошо. Я немного волновался, после прошлого раза».
«Почему? Ты не хочешь детей?»
Сообщение прочитано, но отвечать Клим не торопится. Я напряженно растираю виски и залпом допиваю вино. Дура. Ох и дура. Ничему меня жизнь не учит. Не надо было спрашивать. Может, для него это больная тема. Впрочем, мог бы написать все, как есть. Что бы я – не поняла? Или он опасался, что я и от его ребенка избавлюсь? Где один, там и второй. Вдруг он такого мнения обо мне?
Сворачиваюсь на полу у камина улиткой. Гляжу на языки пламени. Может, зря это все? Зря я сюда приперлась? Может, я и впрямь ему не нужна? И поэтому Клим ворчит и чуть ли ни в каждом нашем разговоре намекает на то, что мне здесь нечего делать? Я-то списываю это на беспокойство обо мне, но ведь все может быть проще.
Мечусь. Засыпаю. Подхватываюсь. И вновь проваливаюсь в вязкий пьяный сон. И снится мне, что меня обнимают знакомые руки. Гладят. Привычное к ласкам тело откликается. Я тихонько вздыхаю.
– Клим…
Пальцы на ребрах сжимаются, впиваясь в кожу будто когтями. Боль сметает обрывки сна. Я открываю глаза. Огонь в камине давно погас. В окне серо. Такие здесь рассветы. Не знаю, почему мозг фиксирует настолько незначительные детали и упускает главное!
– Клим?
– Нет, Ясенька. Попробуй еще раз.
В затылке стынет. Я дергаюсь. Но добиваюсь лишь того, что хватка Молотова только усиливается.
– А дальше что, Игорь? Изнасилуешь меня? Или сразу убьешь?
– Ну что ты. Ты сама ко мне прибежишь, когда узнаешь правду. – Затылка касаются горячие ненавистные губы. Меня передергивает от отвращения.
– Не приду. Что бы ты ни сказал – не приду.
– Даже если это будет стоить ему жизни?
– Вставай, одевайся.
– Я никуда с тобой не поеду.
Дергаюсь в безуспешной попытке вырваться. Но Молотов весит едва ли не в три раза больше. Против него у меня нет ни одного шанса.
– Уйди! Убери от меня руки. Хочешь, чтобы я обратилась в полицию?! Какого черта ты творишь? Проникаешь в чужой дом. Пытаешься меня выкрасть. Ты в курсе, на сколько лет за это можно присесть?
– А ты, как я погляжу, стала большим спецом по уголовному кодексу? – хмыкает Игорь. Рывком перекатывает меня на спину и тихо, но так, что у меня мороз начинает бежать по коже, замечает: – Неужто правда хотела ему помочь?
– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою жизнь!
– Вот и правильно. Мы потом
