– Даже мужчина всей моей жизни так не переживал обо мне.
– Арина – настоящая, – прошептал я, схватив телефон и крепко сжав его в ладони. – А вы, ваше чертово братство, сплошная фальшь. Ты надоешь, тебя выбросят. Надоест Барских, пнут под зад его, – обратился я к бывшему товарищу, громко цокнув. – У Андрея мир делится на два цвета, и если ты выбираешь не его сторону, тебя подсаживают на дозу. Когда-нибудь вы поймете это.
Я рванул к дверям, засовывая мобильник в карман брюк. Мчался со всех ног, оставляя позади кабинеты, студентов, двор академии. Холодный ветер хлестал в лицо, сердце готовилось пробить грудную клетку. Я чувствовал, как напряжение нарастает, как мрачные картинки зажимают в тиски голову.
Однако остановившись напротив старого заброшенного стадиона, я окончательно растерялся. Где ее искать? В какую сторону бежать?
– Дан! – раздался за спиной внезапно голос Барских. Он стоял метрах в пяти, согнувшись пополам. Потом резко выпрямился и в долю секунды настиг меня.
– Если ты пришел останавлива…
– Ты не найдешь Арину без меня, я… хочу закончить все это. Давай остановим игру?
Глава 39. Арина
– Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко. Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь, – издевательское пение пробилось сквозь темноту.
На несколько секунд соприкоснувшись с реальностью, либо ужасающим кошмаром, я попыталась приоткрыть глаза. Веки казались бетонными, а к горлу подступала тошнота. Головокружение было настолько сильным, что заставило представить себя на адском аттракционе, который не намеревался останавливаться. Крупицы путаного сознания подсказали, что я свисаю вниз головой, закинутая на чьё-то плечо. Но даже находясь в ментальной агонии, я прекрасно знала, что это был не Даня. Кто угодно, но только не он.
– Воды, – едва слышный хрип сорвался с губ. Губ, которые от сухости покрылись шершавой коркой.
– И кто это у нас тут проснулся? – с притворной заботой отозвался Демидов.
Он тоже здесь, а значит, мои без того паршивые дела были дрянь.
Глаза привыкли к темноте, и я увидела лесную тропу. Мужская обувь, камни, странный металлический блеск – всё это проносилось стремительным конвейером, вызывая в голове сущий раздрай. Страха не было, лишь острое желание заглушить человеческую потребность.
– Воды, пожалуйста… – с мольбой повторила я.
Вова опечаленно вздохнул.
– Мне очень жаль, малышка, но не выйдет. Ты была непослушной девочкой и нуждаешься в наказании. Зато в следующий раз ты учтёшь свою ошибку и избежишь будущих, – выдержав короткую паузу, он со злой иронией добавил: – Если он, конечно, настанет.
– Хватит болтать, – строго раздалось поодаль. – Нас могут услышать.
Почувствовав холодную ладонь на своей щеке, я брезгливо поморщилась, но не нашла сил увернуться. Наклонив голову так, чтобы наши взгляды встретились, Демидов ласково прошептал:
– Поспи, милая. Это будет самый долгий день в твоей жизни.
Словно последовав приказу, я снова провалилась в пустоту.
***
Следующее пробуждение было хуже предыдущего, несмотря на остановку. Лопатки ныли от боли, соприкасаясь с твёрдой и до липкости промёрзшей поверхностью. Сердце заходилось от неизвестности. Мне потребовалось время, чтобы осмотреться и хоть немного понять, что, в конце концов, происходит.
И картинка выдалась кошмарной.
Первыми показался Егор. Приняв расслабленную позу, он положил подбородок на черенок от лопаты и насвистывал себе под нос что-то задорное. Следом проявился силуэт Демидова, от ненормальной улыбки которого стыла кровь в венах. Он так же держал в руке лопату, с некой гордостью, как то победное знамя.
– Как спалось? – пропел блондин, явно наслаждаясь моим положением. – Дай угадаю, тебе снились единороги на розовых облаках?
Сделав глубокий вдох, который заморозил лёгкие, я попыталась приподняться, но не вышло. Тело не слушалось, будто его опустошили. Виски пульсировали от боли, отбирая возможность здраво мыслить. Разговор в комнате братства, признание Рогова и предложенное вещество – недавнее прошлое откликалось яркими вспышками, но не становилось единым. Мне впервые пришлось чувствовать себе парализованной.
Чем они меня накачали?
Теперь в тусклом свете луны показался главный виновник. Рогов смотрел на меня сверху вниз, скрестив на груди руки. Его лицо было бледным и не выражало никаких эмоций, – ни радости, ни печали – что только больше пугало. Мой взгляд зацепился на венах, которые проявились у него на лбу, и танцующих скулах.
Удивительно, но в этот момент я безумно захотела попросить парня о помощи. Ведь где-то в глубине души по-прежнему теплилась надежда, что он прогнил не до тла.
– Ты проиграла, Рина, –выпустив облако пара, сказал Андрей. – И хотел бы я тебе помочь, но правила – есть правила. В этот раз я им последую.
Что-то безнадёжное пролетело между его слов. Безнадёжное для меня.
Повернув голову набок и встретившись с деревянной планкой, я задохнулась от ужаса. Это был гроб. Самодельный деревянный ящик, в который поместили меня, как ту фарфоровую куклу. Паника не заставила себя ждать – сердце подпрыгнуло, а глаза наполнились слезами. И пусть внутри меня бушевало чувство самосохранения, выпрыгнуть из ловушки мне не удалось, не получилось даже приподнять руку. И только тихий всхлип сорвался с губ, как крохотное доказательство, что я всё ещё жива.
– Да начнётся веселье! – принялся улюлюкать Демидов, одновременно подпрыгивая на месте. – Клянусь, это лучший день в моей жизни!
Я затаила дыхание от едкой мысли, что они задумали сделать. Тем временем неестественный сон всё крепче обнимал меня костлявыми руками, неспешно утягивая в неизвестность. Бороться с ним не имело смысла.
Под ботинками Рогова хрустнул снег. Приблизившись, он навис надо мной, выдержав прощальную паузу.
Расшифровать его молчание мне не удалось. В нём было всё, кроме истины.
– Для тебя игра окончена. Мне очень жаль, – выдохнул он, прежде чем опустить крышку гроба.
Глава 40. Даниил
– Где она? – крикнул я, ощущая, как легкие наполняются стекловатой. Время исчезало, словно песок, что сыпался сквозь пальцы, а мы продолжали медлить, стоять на месте, ничего не делая.
– Я слышал… – Барских мялся, то ли не решаясь озвучить правду, то ли сомневаясь в той самой правде, которую знал.
– Твою мать, Мот! – прорычал я, схватил его за грудки и как следует встряхнул.
– Внутри стадиона есть сарай, там раньше хранился инвентарь, вроде как она должна быть там, – он поднял на меня глаза, полные сомнений, выдыхая пары горячего воздуха. Зима выдалась морозной, хотя у меня кровь в венах застывала от одной мысли, что Арина могла пострадать.
– Веди!
– Пошли, нам туда!
Мот двинулся первым, пролезая через деревянную палку, которую здесь установили по типу преграды. Глупая была идея, да и преграда из палки так себе, стоило только чуть наклониться, как препятствие осталось позади. Перед нами предстал старый заброшенный стадион скромных размеров. Местами были сломаны стулья, какие-то даже валялись на поле, от футбольных ворот тоже ничего не осталось, только железные балки.
Под ногами влажная земля, что с каждым шагом напоминала затягивающее в свои сети болото, промозглый колючий воздух пронизывал до костей, а мрачные свинцовые тучи над головой не предвещали ничего хорошего. Проклятая атмосфера подливала масла в огонь, щекоча и без того расшатанные нервы.
– Леся позвонила в полицию, – сообщил вдруг Барских, когда мы прошли большую часть стадиона.
– Похвально, – процедил я, останавливаясь напротив того самого сарайчика, двери которого были открыты. Заглянув туда, мы обнаружили лопаты, валяющиеся перед входом, грабли, пару тяпок и бутылку из-под виски.
– Скоро приедут копы, все закончилось.
– Хрен, что закончилось, – повысил голос я, пнув лопату. Помещение было ничтожно маленьким, здесь, даже если захочешь, не спрячешь никого. Оглянувшись, я вновь схватил Барских за грудки, притянув к себе. Он был чуть ниже меня ростом, поэтому не составило труда приподнять парня, намекая, что поблажек не будет.
