— Она мертва, Рикардо. Мы послали за ней парней; они уже покончили с ней. Что теперь, а?
— Нет, она под защитой. Вы не сможете до нее добраться.
Телефон Тео загорается, когда он протягивает его Рикардо.
Что бы там ни было, кровь отхлынула от его лица.
— Теперь ты нам веришь?
— Ты облажался, преследуя нас, Рикардо. Твои люди думают так же. Жаль, что у тебя не будет возможности встретиться со своими братьями и услышать это от них. Они слишком заняты свержением твоего режима вместе с теми, кого ты оставил в своем комплексе.
— Нет, — кричит он.
— А кто, по-твоему, все это время снабжал тебя информацией? Ты должен гордиться. Маттео отлично справится с твоей работой. И Ант тоже. Кстати, он хорошо восстановился. Уверен, вы как раз собирались поинтересоваться его самочувствием.
Наверное, я должен чувствовать себя самодовольным, указывая на все его недостатки. Но я не чувствую.
Мне скучно.
Скучно от его лица. Надоело, что наши жизни контролирует этот извращенный урод. Надоело оглядываться через плечо каждый раз, когда я выхожу из нашего здания.
— Наверное, нам стоит оставить тебя у себя и обращаться с тобой так же, как ты обращался с Антом и Деймоном. Но, честно говоря, меня это не волнует. — Я делаю шаг вперед, не сводя с него глаз. — Папа, это для тебя.
Выстрел пронзает воздух, сила выстрела заставляет мое тело отшатнуться назад, когда пуля находит свое пристанище в черепе Рикардо Мариано.
Теплая кровь брызжет на меня, покрывая лицо. Но я ничего не делаю. Я просто стою и смотрю, как он падает на пол, широко раскрыв глаза и глядя в потолок.
— Гори в аду, кусок дерьма, — бормочу я, вытирая лицо рукавом и снова поворачиваясь к своей девушке.
Наши глаза встречаются, и она поднимает голову чуть выше, не боясь того, чему только что была свидетелем.
— Все кончено. Пойдем домой.
Она визжит, когда я поднимаю ее на ноги и перекидываю через плечо.
— До встречи, — говорю я, махнув рукой, прежде чем выйти из здания и оставить этого урода там, где он и должен быть.
В моем гребаном прошлом.
24
БРИАННА
— Нико, ты грубиян. Опусти меня на землю, черт возьми, — кричу я, брыкаясь и упираясь кулаками в его твердую задницу, пока он несет меня со склада. — НИКО.
В одну секунду я нахожусь вверх ногами, а в следующую — снова лечу по воздуху, пока моя спина не приземляется на что-то твердое.
Я пытаюсь встать, но быстро понимаю, что это бессмысленно, когда Нико перехватывает мои запястья и прижимает их к капоту машины итальянцев.
— Там мертвец, — шиплю я, борясь с желанием оглянуться и увидеть его.
— Как жаль его. Иначе он мог бы наблюдать.
Мои губы раздвигаются, чтобы ответить, но он смыкает их своими прежде, чем я успеваю что-то сказать.
Мое тело реагирует на него без всяких указаний со стороны мозга, мои ноги обхватывают его, и я целую его в ответ так же неистово, как он меня.
Я забываю обо всем, что только что произошло, о том, что он весь в крови другого человека. Человека, которого он только что застрелил. В. Голову. Вместо этого я погружаюсь в мужчину, от которого не могу оторваться.
Подняв мои руки над головой, он сжимает мои запястья в одной из своих огромных ладоней.
Другая движется вниз по моему телу, захватывая и дразня все, к чему он прикасается, пока он не нащупывает мою задницу, притягивая мое тело ближе к своему.
— Сирена, — простонал он в поцелуе, покачивая бедрами и вжимаясь в меня. — Ты нужна мне.
Не представляю, как ему это удается одной рукой, но в одну секунду я полностью одета в наряд, который подарила мне Джоди, а в следующую — пуговица на брюках расстегнута, и они стянуты с моих ног.
Мои ботинки со стуком ударяются об пол, когда он широко раздвигает меня для себя.
— Блядь, так и знал, что ты будешь мокрой для меня, — бормочет он, глядя вниз на промокшие кружева, прикрывающие мою киску.
— Нико, — простонала я, наблюдая, как он расстегивает ширинку и освобождает свой член.
— Держись, детка, — предупреждает он, прежде чем отпустить мои запястья, а не бедра.
Он сдвигает меня вниз по капоту, пока я не оказываюсь именно там, где он хочет, а затем входит в меня.
— ЧЕРТ, — кричу я, пока мое тело пытается приспособиться к его размерам.
Он не дает мне шанса прийти в себя; вместо этого он трахает меня, как одержимый, и рычит от удовольствия, когда входит в меня.
Я завороженно наблюдаю за ним, когда он отпускает меня, выпуская все напряжение и злость, которые вызвал в нем человек на складе. Смотреть на это чертовски приятно.
Затем его глаза открываются и сразу же находят мои, и та связь, которая всегда была так сильна между нами, снова проникает в меня, заставляя мое сердце сжиматься, а дыхание перехватывать.
— Потрогай себя, — требует он. — Мне нужно, чтобы ты кончила на мой член, Сирена.
Не задумываясь, моя рука скользит вниз по животу, находит чувствительный узелок между бедер, и я играю с собой так, что уже через несколько секунд оказываюсь на грани оргазма.
— Да, блядь. Блядь. Ты сжимаешь меня так чертовски хорошо.
Внутри меня вспыхивает паника, когда его член набухает, а толчки становятся беспорядочными и отрывистыми.
— Нико, ты не можешь…
Я задыхаюсь, когда его рука отпускает мое бедро и переходит на мое горло.
Он сжимает его настолько, что у меня кружится голова, но именно его следующие слова заставляют меня перестать дышать.
— Мне все равно, Брианна. Ты моя. Я твой. Что бы ни случилось. Я здесь ради этого. На все сто.
Он делает еще один толчок, и этого вместе с его обещаниями оказывается достаточно, чтобы я переступила грань, и я кричу в безмолвную ночь вокруг нас, когда он кончает глубоко внутри меня.
Я едва могу перевести дыхание от силы этого освобождения, и этому не способствует тот факт, что Нико рухнул на меня сверху.
— Вам двоим стоит заняться порнографией, — говорит мне на ухо женский голос.
Посмотрев в сторону, я вижу Эмми, которая приближается к нам с телефоном в руке.
— Убери свой член, Нико, — легкомысленно требует она, как будто не стояла и не наблюдала за нами.
— Он там, где надо, — говорит он, вталкивая в меня свой размякший член, отчего по моему телу пробегают разряды.
— Мило, — говорит она, едва удостоив его взглядом, пока убирает телефон в карман и достает салфетку. — Тебе, наверное, это понадобится.
— Что еще, блядь, ты прячешь в этом наряде? — спрашивает Нико, когда салфетка проносится перед его лицом.
— Это должны знать только я и Тео. А теперь убери змею. У нас есть работа.
— Гребаный рабовладелец, — бормочет Нико, наконец-то выходя из меня и отстраняясь.
— Немного помощи? — шиплю я. Может, я и не испытываю особого стыда за свою сексуальность, но остаться на капоте машины с его спермой, вытекающей из меня, и с одной из моих самых близких подруг, наблюдающей за этим, а возможно, и с его дядей и кузеном, — это чересчур даже для меня.
Он помогает мне натянуть брюки, а затем опускается на колени и надевает мне на ноги ботинки, пока я вытираюсь салфеткой и встаю.
— Мерзость, — бормочу я, заставляя Эмми фыркнуть, когда Тео выходит из здания.
— У них все так просто, не так ли? — говорит она, закатывая глаза на Тео, когда он останавливается рядом с Нико. — Готова поспорить, он уже забыл, что это произошло, а ты будешь разбираться с уликами по меньшей мере час или два.
— Два часа; было гораздо больше.
— Что намного больше? — невинно спросил Тео.
— О, ты пропустил увлекательное зрелище. Не волнуйся, я записала все для тебя.
— Эмми, — рычит Нико, выглядя отчасти в ужасе, отчасти заинтригованным.
— Не волнуйтесь. Я поделюсь.
— Я, блядь, на это надеюсь.
— Подожди, — говорит Тео, подходя ближе к машине. — Почему капот вмят?
Один взгляд на самодовольное лицо Нико, и я не могу сдержаться. Я падаю от смеха.
