своему брату?
— Если ты спрашиваешь, собираюсь ли я причинить тебе боль или разрезать на куски, чтобы Кирилл нашел тебя, ответ… я еще не решил, — сказал Нико с убийственным спокойствием.
— Пожалуйста, не надо. — Я замерла, когда Нико поднес лезвие к моим губам и запечатал мои слова внутри.
— Шшш, не умоляй. Если бы ты знала меня, то не стала бы так искушать.
Я проглотила свои протесты и мольбы и уставилась на него.
— Испортить маленькую игрушку Кирилла или нет, решения, решения…
— Я голосую за «нет», если это имеет значение, — пробормотала я.
Нико рассмеялся.
— Я приму это. Но я не могу оставить тебя здесь, если не сделаю больно. Это совсем не весело.
Нож опустился прежде, чем я успела вздрогнуть, и материал вокруг моих запястий исчез.
— Что ты делаешь?
— Освобождаю тебя. Я не могу оставить тебя для Кирилла, и я пока не готов убить тебя, не тогда, когда твое существование может так хорошо послужить мне. Но я предлагаю тебе заставить Кирилла попотеть. Не сдавайся ему без борьбы, детка.
Я опустила руки и подождала, пока кровь прильнет к ним. Затем осторожно села, наблюдая за Нико в поисках малейшего признака того, что он передумал.
Он смотрел на меня в ответ.
— Дверь открыта, а охрана выведена из строя. Кирилл уже знает и направляется сюда. Я бы посоветовал тебе убираться отсюда, если ты хочешь, чтобы у тебя был шанс сбежать. — Нико кивнул в сторону двери. — Вот, тебе понадобится это. — Он бросил мне ключ-карту от лифта.
Я поймала ее, отшатнулась от Нико и схватила свою сумочку, забытую на комоде. Пятясь спиной, я добралась до коридора и помчалась по нему. Мои ботинки стояли на полу у двери, там, где я их оставила. Я сунула в них ноги и выбежала в открытую дверь. В коридоре на полу неподвижно лежали трое мужчин. Я не могла сказать, мертвы ли они. И не стала задерживаться, чтобы выяснить это.
Я развернулась и побежала.
Кирилл
Сегодня все шло не так, как я хотел. К счастью, я был слишком взволнован, чтобы обращать на это внимание. Утро, проведенное в пытках ради получения информации у потенциального крота, у которого случился сердечный приступ, прежде чем он успел разболтать всё, было мелкой неприятностью. Задержка свежей поставки, которую мы ждали из России, было лишь помехой, не более. Мое хорошее настроение было полностью заслугой Молли. Знать, что она была именно там, где я хотел, в моем доме, в моей постели, связанная и в плену, было всем, что мне нужно, чтобы сохранить веселую улыбку на лице. Судя по испуганным взглядам моей команды, это скорее тревожило, чем радовало.
Макс вошел в мой кабинет, когда я вернулся из Бруклина.
— Что случилось?
По выражению его лица я понял, что он пришел сообщить мне что-то серьезное.
— Твой брат пришел в твою квартиру. Напал на охранников. Он все еще там. Думаю, он ждет тебя, — сказал Макс, его лицо посерело.
Холодное беспокойство и ужас застряли у меня в горле, когда я подумал о Молли.
— А Мэллори?
— Ушла. Он отпустил ее.
Смесь облегчения и раздражения наполнили меня, я схватил ключи с телефоном и направился к выходу. Отпустить ее было лучше, чем убить. Я уже нашел ее однажды, и найду снова. Теперь, когда правда была раскрыта, мы с Молли могли поиграть. Когда я буду охотиться на нее в этот раз, она будет знать, что ждет ее в темноте. Я с нетерпением ждал возможности поймать ее.
Я сел в машину, и мы отъехали от обочины. Макс был рядом со мной и ждал, когда я озвучу план.
— Немедленно забери Генри Мэдисона. Я должен поговорить с Николаем, а затем найти Мэллори, где бы она ни была.
Когда я вернулся домой, мой брат сидел в гостиной, спокойно пил мой лучший виски и смотрел телевизор. Я подавил желание разбить его чертову физиономию о балконное окно.
— Наконец-то ты дома, — сказал он, выключая телевизор и улыбаясь мне.
Его дерьмовая ухмылка подначивала меня сказать что-нибудь о том, что я обнаружил его в своем доме, не говоря уже о его расправе над охранниками. К счастью, никто из них не был мертв. Хороших людей было трудно найти, а те, кто охранял мою квартиру, были одними из самых надежных.
— Почему ты здесь?
— Разве мужчина не может навестить своего брата?
Я не потрудился ответить.
— Тогда сразу к делу. Я нашел твою маленькую игрушку, крепко связанную, как гребаный рождественский подарок. Кто она?
— Разве она тебе не сказала?
— Точно, Лори Уилсон. Я заинтригован, поскольку никогда раньше не видел, чтобы ты играл со своей едой, — поддразнил он.
Моя маска безразличия начала зудеть.
— Может, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется.
— Мне кажется, что я знаю тебя довольно хорошо. Кстати, она была восхитительна, — бросил он.
Во мне вспыхнул неистовый гнев вкупе с необходимостью пролить кровь Нико, но я подавил его. Я не мог позволить ему проявиться. Маска холодного безразличия была отточена во время жестоких уроков отца, и имела решающее значение для моего выживания.
— Ее больше нет, так что мне плевать, — солгал я.
— Она ушла, и ты не собираешься ее искать?
— Почему ты здесь? — перебил я, желая вернуть разговор в более безопасное русло.
Нико расслабленно улыбнулся.
— Работа, о которой я тебя спрашивал. Я хочу сдвинуть ее с мертвой точки, и мне нужны знакомства.
Черт. Опять это. Я провел рукой по волосам и вздохнул.
— Это грязное дело. Я так и сказал Виктору. Мне не нравится идея вмешивать в это фамилию Черновых.
— Но ему всё нравится, так что у тебя нет выбора, — указал Николай.
— Из-за этого гребаного бизнеса румыны создают проблемы. Они отправили одного из моих людей в больницу.
Нико поднял свой бокал, заставив кубики льда звякнуть внутри.
— Рад видеть, что ты цел и невредим, брат. До самого конца, как таракан. — Он склонил голову набок, сосредоточившись на окне. — Что это за шум? Ох, точно, это звуки бегства твоей маленькой детской влюбленности. Лори Уилсон хорошо умеет исчезать, не так ли? Будет обидно, если она так быстро сбежит после того, как ты так долго ее искал, — сказал он, не оставляя у меня сомнений, что он знал о Молли гораздо больше, чем мне хотелось бы. — Жениться на Софии Де Санктис будет легче, если твоя маленькая пленница уйдет. Я делаю тебе одолжение.
— Тебя беспокоит, что это
