меня поддержали, но, видимо, и рядом со мной очень эмпатические люди. Когда я открыла дверь квартиры Ляли, на меня сначала посыпались разноцветные конфетти, которые прилипли к телу, потом в потолок ударила пробка от шампанского, а мне в руку всучили покрывшийся испариной фужер с алкоголем.
— Пей до дна! Пей до дна! — скандировала Ляля с бумажным колпачком на голове, прижимая второй рукой к себе Джема. Я приподняла бровь, а потом подумала, что вот вообще плевать, и глотнула шампанского. Ляля взвизгнула и бросилась мне на шею! — Я так рада за тебя! Так рада! Ты свободна! Ты самая свободная девушка, и теперь ничего не будет мешать!
— Спасибо, — с трудом выдавила я, борясь с крепкими объятиями!
— Пошли торт есть! Ты знаешь, какой я заказала! Самый вкусный! — Ляля продолжала прыгать и веселиться. Мне, с одной стороны, так паршиво было, что хоть вой, а с другой… черт. Все закончилось. Все закончилось!
На место пустоты внутри пришло облегчение, давящая на горло удавка развеялась, и мои легкие теперь наполнялись чистым воздухом, который в начале августа пах ещё сильнее арбузами, шампанским и весельем.
Воздушный крем торта таял на пальцах, и нежное хрусткое безе рассыпалось в них же. Я запивала сладость десерта слегка кисловатым алкоголем, и от этого во рту бежали стайки пузырьков. Через несколько часов девчачий патруль выбрался в город и долго пел в ближайшем баре караоке. Ляля прыгала по сцене, я подпевала ей из зала. А на набережной было несколько маленьких салютов, которые мы с Лялей запускали, чтобы отпраздновать начало новой жизни. И такси с люком в крыше, в который мы вылезли и зачем-то орали на весь ночной проспект: «Перемен требуют наши сердца!».
Таксист смеялся и согласился прокатить нас ещё раз по центру, чтобы и там все услышали нас слаженный дуэт.
Под утро я совсем не была уверена, что достаточно протрезвела, но Ляля влетела в мою комнату наперегонки с Джемом и прыгнула мне в постель. Я чувствовала, что ещё не выспалась, и в выходной день могла позволить себе понежиться, но подруга стянула с меня одеяло и стала трясти за плечо.
— Вставай, вставай, вставай! — на одной ноте бормотала Ляля прямо мне в ухо. — Ева, просыпайся! Я такое сделала…
А дальше почти мхатовская пауза, что я невольно занервничала и, выбравшись из-под подушки, уточнила с надрывом:
— Что ты сделала?
— Согласилась приехать сегодня на Белое озеро! — радостно выдала Ляля и упала рядом со мной на подушку.
— И что нас там ждёт? — с сомнением уточнила я, ища взглядом бутылку воды на тумбочке.
— Пенная вечеринка, много солнца, хорошая компания и новый загул в честь твоего развода! — радостно выдала Ляля и потянулась в кровати.
— А, ну если в честь развода, то ладно, — саркастично заметила я и ушла ванную.
Ближе к четырём мы наконец-то въехали на территорию базы отдыха у Белого озера. Типовые двухэтажные дома, два ресторана в разных краях посёлка, бассейны через один у домиков, дорога, мощеная тротуарной плиткой, которая вела на пляж, и хриплое позади:
— Поздравляю, рыжая.
Глава 42
Туфельки на низком каблучке скользили по тротуарной дорожке. Бег. Препятствия. Я, не разбирая дороги, летела вниз по улице к пирсу. Оступалась. Один раз застряла каблуком в мелкой трещине и чуть не упала носом вперёд.
Крепкая сильная ладонь перехватила запястье. Стиснула кандалами. Я тряхнула рукой. Освободиться.
— Да успокойся ты уже, — закричал Кирилл на весь посёлок. Я развернулась к нему лицом и резко дернула свою руку.
— Иди к черту, Бестужев! — точно так же громко крикнула я в лицо Кириллу. Он постарался схватить меня на плечи. Я вырывалась. Выпрыгнула из туфелек, чтобы не замедляли ход, и припустила вниз по улице. Кирилл догонял, схватил за руки. Ещё кричал.
— Ты совсем меня не понимаешь? Ты хотя бы пытаешься меня понять? — в голосе Кирилла звенел металл, но я только быстрее спускалась по улице, не обращая внимания, как в ступни впиваются мелкие камушки.
— Ты сейчас вообще со мной говоришь? — взвилась я, оборачиваясь и неудачно хлестнув Кирилла волосами по лицу. Он налетел на меня. Я пошатнулась. Шагнула назад. Сильные руки легли мне талию. Сдавили. Приобняли. Прошлись одним длинным движением сначала вниз, толкнув мою задницу поближе, а потом выше — вдавив меня в грудь. Я задохнулась и стукнула Кирилла по плечу. Просто слегка. Как будто ладонью погладила. Бестужев усмехнулся. Его губы растянула дерзкая улыбка.
— С тобой. И весь день с тобой говорил, пока ты не решила…
— Я не решила, это ты сказал! — перебила я, упираясь ладонями в мужские плечи. Кирилл отпустил. Я стремительно зашагала к воде, но Бестужев обогнал меня и пошёл впереди. Потом развернулся, идя задом наперед. Я не обращала на него внимания. Нервно сдувала с лица пряди волос. Хотела вообще собрать в хвост.
— Такое чувство, будто бы я говорю на каком-то непонятном для тебя языке, — заметил Кирилл, изредка оборачиваясь назад. — Зачем ты вообще подняла эту тему? Ты хотела сюда приехать? Тебя смутило мое появление?
Я помотала головой, разглядывая в начавших сгущаться сумерках пирс с несколькими привязанными лодками, а рядом с ними несколько рыбаков, которые изредка бросали на нас косые взгляды.
Я отвлеклась от Кирилла и не поняла, в какой момент оказалась прижата к груди. А пальцы сжимали мне подбородок.
— Да что же ты такая… — медленно, глядя в глаза, не договорил Кирилл. Его губы оказались слишком близко. Настолько, что лёгкий запах табака и алкоголя коснулся моей щеки. Я отвернулась, пряча лицо за волосами и вырываясь из капкана пальцев. Не получилось. Кирилл убрал руку у меня с талии, отвёл в сторону рыжие пряди и провёл кончиками пальцев по скуле. Едва касаясь. Только намечая дорожку прикосновений. Не переходя границу.
А он красив. Я не могла выдержать напора чёрных глаз и просто спрятала под ресницами свои. Порывисто вздохнула. По телу пробежала волна огня, которая сосредоточилась внизу живота. Между ног стало тепло. И дыхание мое словно обжигало губы.
— Ты же самая настоящая ведьма, Ева… — хрипло говорил Кирилл, носом касаясь моей скулы. Втягивал аромат. Запоминал его. — Просто скажи, что ты меня опоила, околдовала. Скажи. И мы разойдёмся. Я не буду мучить тебя, а ты меня…
Я хотела
