забыть, я увидела это на дне рождении старшего брата мужа. Я приболела и не пошла, а он отправился на дачу отмечать. Потом я все же решила поехать, не хотела обидеть его брата.
Стала невольной свидетельницей, как муж трахал там девку какую-то.
Я до сих пор помню, как она выгибалась, когда он ее жестко таранил сзади, а она от удовольствия кричала.
Боже, как она кри-ча-ла…
Намного громче, чем я… во время ссоры.
Внезапная боль пронзила низ живота.
Острая и безжалостная, все сильнее и сильнее. Сдерживаюсь из последних сил, а потом… кричу.
Роды?
Нет! Еще так рано, нет…
***
Прихожу в себя в отделении больницы.
Во рту — сухость, пополам с горечью. Рука немного ноет. Проморгавшись, замечаю катетер, капельницу.
Перевожу взгляд на живот — на месте. О боже, выдыхаю…
Вот он, мой хороший…
В палату заглядывает сестра, проверяет капельницы, справляется о самочувствии.
Я только в разговоре с ней замечаю, что в палате светло, и свет не от ламп, а из окна струится. Значит, настал следующий день.
— Вы на сохранении, вставать пока нельзя. Доктор завершит обход и заглянет к вам. Прогнозы хорошие. Будете следовать рекомендациям, доносите сыночка и родите его в срок, крепким богатырем.
— Спасибо.
У меня из глаз сбегают слезинки. Так важно услышать сейчас слова поддержки.
— Родственники хотели бы увидеться.
Наверное, родители.
— Да, конечно. Если можно.
— У вас частная вип-палата, часы посещений намного больше. Лежите, — поправляет подушку. — Сейчас приглашу.
Я на миг прикрываю глаза, собираясь с силами.
Когда распахиваю их, вижу у своей кровати Артема.
Бывший муж ставит корзинку с цветами на тумбу.
— Что ты здесь делаешь? Уходи!
— Ань, тебе нельзя волноваться.
— У меня только от одного твоего появления давление подскочило. Уйди!
— Послушай. Всего один раз выслушай!
— Уходи. Нам не о чем говорить.
— По-слу-шай ме-ня! — делит по слогам и цепляется мои пальцы. — Если бы я мог, я бы приехал раньше. Один разговор, Аня. Всего один. Я многое тебе проясню!
Глава 40
Она
— Артем, — вздыхаю. — Сколько это может продолжаться? Мучения сплошные!
— Думаешь, я без тебя счастлив? Я каждый день умираю.
— Да, я заметила. Умираешь, но в объятиях какой-то девицы, да, Зая? — передразниваю.
Неизвестно, откуда у меня находятся силы, чтобы отвечать ему вот так, с иронией. Высказав обиду, внезапно понимаю, что за этим стоит… ревность? О боже, неужели я его ревную?! До сих пор?
Смотрю на лицо бывшего мужа — такое знакомое, но осунувшееся, потемневшее, и выбрит он небрежно — на линии челюсти виднеется свежий порез от бритвы.
Сердце сжимается от чувств, которые его переполняют! Неужели не отболело, не отгорело…
— Я все объясню. Давай… — ерошит волосы, которые снова очень-очень коротко пострижены. — С самого начала. Обещаю, озвучу коротко и по делу. Если захочешь, я расскажу подробнее. Но только если ты захочешь, Ань…
Муж каким-то чудом умудряется взять мою руку в свои и поглаживает запястье подушечкой большого пальца. У него шершавая кожа и чувствуется шрамик от пореза. Чувствовать его вот так остро, глубоко под кожей — самая настоящая пытка.
— Дай мне шанс.
— Я выслушаю тебя, — отвечаю, с трудом отведя взгляд в сторону. — Надеюсь, ты не отнимешь у меня много времени.
— Постараюсь. Но знай, я не перестану тебя любить.
Сердце отозвалось в груди трепетом раненой птицы. Черт, слова этого мужчины до сих пор действуют на меня волшебным образом.
— Говори, я тебя слушаю.
Артем наполнил стакан водой, сделал несколько глотков.
— После нашего развода произошло много событий. Прежде всего, хочу сказать, что Дима оказался не моим сыном, это во-первых, и даже не настолько больным, как расписывала Полина. Я случайно подслушал ее разговор с врачом больницы, в прошлом, подружке по эскорту.
— Что? — моему изумлению нет предела. — Ты знал, кто она такая, когда…
— Я не знал, что Полина подрабатывала в эскорте. Вообще! Не подозревал даже. Я услышал ее разговор, она шантажировала врача тем, что расскажет ее семье о прошлом. Подруга помогала Полине обманывать меня и вводить в заблуждение насчет болезни мальчика. Врач уже начала бояться, но Полина настаивала. Свидетелем этой сцены я стал и многое предстало для меня в ином свете. Так же я сделал несколько тестов на определение отцовства. Выяснилось, как я уже сказал, что Дима — не мой сын, но мой близкий родственник. Племянник. Его отец — Денис.
— О боже! — я снова не могу удержать эмоции, даже привстаю. — Что? Он спал с Полиной?
— Представь, — усмехается горько Артем. — Говорит, подцепил ее в баре, ничего особенного. Но после той ночи она от него забеременела.
— А мне он ничего такого не сказал, напротив, заявил, что ты… ты по уши закопался в судьбу Димы, что твоя жизнь бьет ключом.
— ЧТО?! — теперь наступает черед Артема удивиться. — Когда ты с ним разговаривала?
— После возвращения домой. Он приехал и подкараулил меня возле работы. Хотел поговорить, рассказал о тебе.
— Солгал! — сжимает кулаки Артем. — Да, я занялся судьбой Димы. Но лишь потому, что посчитал, будет небезопасно оставить его в руках горе-мамаши, которая использует его, как способ прицепиться к состоятельному мужчине, и маринует в больницах, хотя он не был болен настолько. Тварь! Я решил лишить ее родительских прав. Денис не хотел брать на себя ответственность, мол, у него планы какие-то на отношения…
— На отношения со мной, должно быть? — вытираю слезинки. — Он подкатывал. Я его отшила. Было невыносимо видеть… Он видел, что я была с животом и даже осмелился вякнуть, почему я аборт не сделала.
— Мудак, — кратко ставит вердикт Артем. — Вот, значит, о чем он умалчивал. В общем, я вместе с родителями все-таки продавил его, чтобы от его лица сделать определение отцовства и подать в суд заявление, чтобы забрать мальчишку. Занимались бы им мои родители, так и произошло. Но
