картину. Она — мой сон, от которого мне нужно проснуться. Через силу и боль. Нужно.
— Ты можешь покинуть этот дом, — произнес, разрывая себя на куски.
Замерла, не дыша. Словно амнистию получила. Замотала головой и с размаху впечаталась головой мне в грудь, прижимаясь яростнее.
— Аврора.
— А если я не хочу!
— Со мной будет трудно.
— Но и я не подарок!
— Ошибаешься! Ты та, которую мне в жизни не заслужить. Я буду калечить твою душу.
— Пускай! Ты сам говорил, что я сильная.
— Аврора, послушай…
— Замолчи, — стукнула головой в грудь. — Я хочу остаться, но попрошу у тебя только чуть больше свободы.
— Так я и даю тебе свободу, полностью отпуская.
— Просто дай право выбора! — гудела из-под меня. — Мой выбор остаться! Спи! И вообще, завтра я тебе готовлю завтрак!
Блин, она даже злиться разучилась. Как котенок фырчала у меня под рукой. А меня знобило от благодати. Не верилось, что она по собственному праву хочет остаться. Лишь бы это был не сон…
Проснулась раньше Виктора. Как и обещала, приготовила завтрак для нас, а тем, что приготовил повар, угостила охрану. Новые мне нравились куда больше. Не пялились как истуканы, речь приятная, сдержанная, да и на вид все поприличней.
К тому времени, как на кухню спустился Виктор, у меня были готовы тосты с маслом и красной рыбой, яйцо пашот, салат из свежих овощей и чай с чабрецом.
— Доброе утро, — поприветствовал меня.
— И тебе доброе, — мягко улыбнулась.
После сегодняшней ночи наши непонятные отношения встали на свои места. Уже давно мне не хотелось уходить из его постели, а тем более из его объятий. Я привыкла и мне страшно оставаться одной. Каким бы ни был его колючий не поддающийся характер, мне нравилось быть рядом с ним.
— Я предпочитаю кофе с утра, — окинув стол взглядом.
— Чай с чабрецом полезнее, — чем именно, пояснять не стала, хватит с меня строгой училки. Если нужно — сам погуглит.
— Допустим.
Под утренние лучи солнечного света, проходящие через воздушную тюль, мы отдались трапезе. Виктор съел все до последней крошки. Возможно, я приготовила мало для сильного мужчины.
— Спасибо, — с искренней улыбкой. — Все было очень вкусно. Я объелся, — похлопал себя по животу, — а мне его слова как бальзам на душу.
Когда тот гребанный Купидон успел навестить меня? Словно привороженная смотрела на Виктора. Как он подносит к губам чашку, отпивает неспешно, и теплая жидкость стекает по его горлу, напрягая жилистую шею.
Безумно хотелось его в интимном плане, но были и другие, более сильные чувства.
Между нами бушует страсть. Есть симпатия. Играют эмоции, но много недосказанного.
* * *
Плавно мы вошли в лето. Пропущенную учебу я активно подтянула, дипломная работа завершена на семьдесят процентов. Постепенно мое заточение превратилось в сожительство. Не побоюсь этого слова, семейные завтраки, совместное времяпровождение в качестве партии шахмат или бильярда. Эта игра мне по-прежнему не нравилась и по старому опыту переводила ее в секс.
Виктор всегда отзывался моментально. Я полностью раскрылась и доверилась в интимном плане.
Немногословно, но хотя бы без ругани летел день за днем. Я копалась глубоко внутри себя, пытаясь понять суть наших чувств. После его столь жестокого обращения ко мне, тяжело было принять правду, что я могу быть ему дорога. Но стоило ему нежно коснуться моей руки за завтраком, как все внутри таяло. Взгляд с черными переливами смягчился. Обрел грамм теплоты и искренней ласки.
Со временем стала выезжать в город, где наконец поправила стрижку горе-мастера. Виктор выделил мне машину с водителем, и теперь я могла посещать консультации в университете лично. Словно под жарким солнцем июня наша злоба друг на друга растаяла. Неизменным осталось только его отношение к моему отцу.
Что произошло тогда на их встрече, я так и не узнала. Отпроситься в гости собиралась каждый день, но упорно себя в этом отговаривала, боясь все испортить. В конце концов, мне пришлось признаться себе, что я не испытываю к нему страха, а боюсь его потерять.
Именно он стал первым моим мужчиной. Именно он может дарить мне ласку и заботу, я лишь хочу со временем получить его любовь и дать свою.
Не хотелось признавать, но влюбилась, как глупая девчонка. Когда его не было — скучала, а когда он рядом — хотелось отдавать себя без остатка. Чтобы он брал меня в свои объятия и создавал невидимый барьер для окружающих. Словно никого нет, только мы вдвоем.
* * *
— Как дела с дипломной? — расстилая нам постель, поинтересовался Виктор.
— Все хорошо. Куратор сегодня меня похвалил и сказал, что у меня отлично получается выразить суть моих знаний.
— Ты у меня молодец. Я в свое время вылетел еще на первом курсе. Гордей за счет обаяния продержался до начала второго.
— Вы удивительные для меня персонажи, — не скрывая улыбки.
— Не без этого, — поддержал меня. — Почему к отцу до сих под не съездила? — уже более серьезным тоном.
От такого вопроса немного растерялась. Виктор знал, что мы созваниваемся по видеозвонку и не проявлял к этому никакого интереса. А теперь вроде даже как с заботой спрашивает — не привычно слышать от него такое. Уверена, он по-прежнему его ненавидит.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто не могу вас понять. Сперва он к тебе не торопился, теперь ты не бежишь. Вы ведь не менее удивительные персонажи, просто строите из себя больше, чем нужно, — стоял от меня через кровать, давя тьмой взгляда.
— Я просто…
— Что? Боишься меня? — перебивая.
— Просто не хочу расстраивать.
— Расстраивать⁈ — изумленно. — Ты переживаешь, что можешь меня расстроить? — словно не веря своим ушам.
— Да. Виктор, я… — умолкла и пошатнулась назад, когда, сжимая кулаки, он двинулся на меня. В два шага обошел кровать и встал вплотную.
— Аврора. Я порой жесток, постоянно груб, но я хочу, чтобы ты была счастлива! Из-за своего нрава я не могу быть нежным и чутким. Понимаю, что должен — не получается. Такова моя сущность.
Прекрасно понимала, о чем он говорит, только видела я гораздо больше, чем он думает. И если я обрезанная ветвь дерева, как выразился он, то Виктор — нераскрытый бутон, которому с самого маленького ростка не хватало любви. Теперь я буду поливать его своей любовью.
Поднялась на носочки и обняла за шею, притягивая себе. Мы мягко соприкоснулись лбами, дыша одним воздухом на двоих.
— Я тебя поняла, — прошептала и накрыла губы сильным, до боли чувственным поцелуем. Иногда можно
