Я застряла прямо по середине.
— Наша девочка, — сказал Аарон низким голосом. Я резко посмотрела в его строну и его голова опущена, а глаза сконцентрированы на Вике. Он тяжело дышит, но спокоен. Почти слишком спокоен. — Девушка Хавок. Ты продолжаешь говорить, что она — твоя, и я не могу винить тебя. Я бы тоже хотел, чтобы она была моя, но, э… — Аарон замолчал и взял пиво из холодильника, прислоняясь спиной к его двери, когда закрыл холодильник, — это не то, о чем мы договорились. Вы так же привязаны к цене Хавока, как и она. Или ты выше этого, Вик?
Виктор лишь смотрел на Аарона, безэмоциональный, его невозможно прочесть, как и всегда. Дело в том, что если ты хочешь поглотить кого-то, то нужно освободить в себе место, что сдержать всю эту энергию. Нужно создать пространство. А что происходит с той частью вас, которую вы отдаете? Иногда ее съедает кто-то другой.
Я чувствую Виктора внутри меня, образно говоря, и знаю его, куда лучше, чем он думает. Его темные глаза обращаются к моим, изучая меня.
— Я могу спать с любым парнем Хавок, которого хочу, — сказала я, и по лицу Виктора пробегает заметная дрожь. Он направился ко мне, но я не испугалась. Просто он не пугает меня.
Он протягивает руки, его пальцы обвивают мою талию.
Аарон сделал шаг вперед, показывая зубы в предупреждении.
— Я пытался отпустить ее, Вик, потому что предал ее, поэтому я знаю, что не заслуживаю ее. Но знаешь, что я и Берни поняли сегодня? Я больше не герой в плаще. Если я хочу ее, то возьму ее. Ты согласился на это, когда пронзил ее ладонь ножом.
— К чему ты клонишь, Фадлер? — спросил Вик, склоняя голову на бок. От всего его тела веет гневом, но он не подает виду. Он сказал, что мне нужно подчинить свою злость. Как я могу с этим спорить, ведь он точно держит себя в руках? — Твоя девушка, моя девушка. Я забираю ее ванную. Если я попытаюсь заговорить с тобой прежде, то не отвечаю за то, как себя поведу.
Виктор потащил меня из кухни в ванную рядом с входной дверью.
— Ты сумасшедшей? — спросила я его, когда он зашел внутрь вместе со мной, хлопая дверью. Здесь темно, и есть только светильник. Я заметила, что Вик не торопится включить свет. Наоборот, он сажает меня на столешницу, прямо как сделал Аарон. Знает ли он, что повторяет произошедшее ранее? Вряд ли.
— Я не могу вынести то, что ты ненавидишь меня, — признался Вик, и мои брови поднялись в удивлении. Он звучал…иначе, словно его голос местами ломался. Уязвимый и ненавидящий это. Вот какой он. — Ты едва смотришь на меня с момента вечеринки Хэллоуина. Ты же не боишься меня, так ведь, принцесса? — прорычал Виктор, проводя носом по моей шее и заставляя меня дрожать.
Я посмеялась в ответ.
— Не смеши, — сказала я, обвивая пальцами его сильные руки и впиваясь ногтями в кожу, помещая его как свою территорию.
Боже помоги девушке, которая подумает, что может смотреть на моего мужчину или касаться его. Потому что, даже если я не готова признаться в этом ему вслух, это то, чем является Виктор Чаннинг.
Моим.
— Тогда, что? Ты расстроена из-за видео, я это понимаю, — он целует мою шею, и я дрожу. — Ты хотела убежать из-за того, что я рассказал тебе. Потому что я — эгоист, и я хочу тебя, всегда хотел тебя. Или может это из-за того, что мы сделали с Аароном? Заставив его бросить тебя…
— Виктор, заткнись, — огрызнулась я, и он откинулся назад, скривив губы. Ночник достаточно освещает комнату, чтобы я могла увидеть его зубы и блеск его темных глаз. — Да, все это беспокоит меня. Я чувствую, словно ты предал меня, и честно говоря… это было почти хуже, чем видеть, как Найл причиняет боль моей сестре. Ты тупой или что? Я хотела Хавок много лет, еще дольше наблюдала за вами. Я никуда не уйду, даже если бы ты действительно заслужил увидеть мое бегство.
На какое-то время в комнате стало тихо. Затем я слушала шаги Аарона, отходящие от двери ванной. Он слушал, и я рада. По крайней мере правда вышла наружу.
— Ты же знаешь, что это было не только я, так? — спросил Вик, и я кивнула, а на самом деле просто еще немного потерлась своей головой об его. Первобытные метки, прижимания, единение. Я хотела большего. — Никто не хотел отпускать тебя. Они все влюблены в тебя, Берни. Все они. И это пугает меня, — он откинулся назад и выдохнул. — Я не боялся с тех пор, как мне было пять лет, и вот появилась ты, врываясь и круша все вокруг. Вот, что ты сделала, Берни, ты разрушила меня.
— Хорошо, — сказала я ему, потянувшись вниз, чтобы расстегнуть мои джинсы. Виктор помог мне снять их, вместе с трусиками, чтобы он мог прижаться своим обтянутым джинсами тазом к моему обнаженному телу. Это ощущалась превосходно, маленькие отголоски после Аарона и тело отдавались эхом во мне. — Мне нравится разрушать. Идеальные вещи заставляют мои душу и зубы болеть.
Он хихикнул, отчаянно и темно, а затем поднял свою голову так, что наши глаза встретились.
— Аарон не единственный мужчина в семье, за которого я переживаю. Если у них будет шанс, каждый из них попытается отобрать тебя у меня.
— Даже Оскар? — с вызовом пошутила я. Извините, но есть такая вещь, как слишком сильное растяжение реальности.
— Да. Даже Оскар, — Виктор уставился прямо на меня, когда произнес это, в каждом слове была ревность. — Ты — наш темный ангел, Бернадетт.
Я утопала в двойном чувстве неверия и извращенного удовольствия от этой мысли.
Оскар Монток? Блять, не может быть. И снова, что он только что сказал мне? Прежде, чем я ушла с Аароном к постмиксу… «Если уж на то пошло, этот конкретный случай не только вина Виктора. Некоторые мальчики просто не знают, как делиться своими игрушками».
— Это также значит, что они все умрут, защищая тебя. Мы все. Ты знаешь, что если бы мы могли уничтожить Найла и в то же время защитить тебя, мы бы так и сделали? — я кивнула, но у меня были проблемы с ответом на слова Виктора, когда его тело поет песнь сирены, которой я не могу сопротивляться. — Если ты когда-нибудь будешь в беде, Берни, просто позови нас. Не надо ничего говорить, просто позвони.
Я не понимала, почему он говорит мне это, особенно сейчас, но это кажется важным.
— Конечно, — ответила я, пытаясь снова поцеловать его, но Вик остановил меня, приложив палец к моим губам.
— Наше слово безопасности — бред сивой кобылы. Понимаешь, что это значит? — он не ждал моего ответа, знал, что не понимаю. — Это значит «полное дерьмо». Если тебе нужно сказать нам, что-то не так, не оповещая кого-то еще, просто скажи, что тебе нужно разобраться с бредом сивой кобылы, — Виктор ухмыльнулся, тень подала на его лицо, и в полусвете оно пугало. — Оно также может означать беспорядок, хаос.
— Рассказываешь все ваши секреты сегодня? — спросила я, задыхаясь от внезапно нахлынувших эмоций. Я разорвусь на части между Аароном, этим внезапным мелькающим чувством и эмоциональными качелями с Виком. Я думаю о ночи Хэллоуина, о том, как быстро парни появились в доме, незадолго после меня и Аарона.
Он должно быть позвонил им в внедорожнике до того, как мы войдем внутрь. Мурашки побежали по моей спине от этой мысли. Это доказывает, что они обдумывают все. Кстати говоря, этот украденный внедорожник исчез, когда я проснулась на следующий день, словно его никогда и не было. Эффективные. Полагаю, парни Хавок должны быть такими, учитывая, что они играют в такие безумные игры.
Я все еще очень сильно хотела бы узнать, как им удалось принять душ перед тем, как они появились, словно тени в ночи. Может быть позже, когда моя киска не будет жаждать члена Вика.
— Я хочу рассказать тебе все, Бери, — он выдохнул, скользя своим ртом по поему, но специально придерживая поцелуй, только чтобы заставить меня извиваться.
— Трахни меня, — приказала я, и Вик ухмыляется, остро, как нож.
— Дважды просить не надо, — прорычал он, снимая свой ремень и бросая его в сторону. Он стягивает штаны по своим бедрам, словно они оскорбили его лично. Когда Вик пытается схватить меня и начать трахать с дикой силой, как он это делает, я останавливаю его, приложив руку к его груди.
