– Ты несправедлива к ней, Аманда.
– Несправедлива? Да ты понятия не имеешь, как редко мы с ней виделись. Знаешь когда, Рафаэлла? Только если какой-то газете надо дать ее фото в домашней обстановке, или ей надо встретиться с молодежью, тут я нужна для поддержки, или же когда мое присутствие идет на пользу ее имиджу, тогда и встречались. В другое время я ее и не видела. – Последовал заключительный упрек: – А сюда она мне звонила?
Однако Рафаэлла повернула вопрос иначе:
– А тебе этого хотелось бы?
– Нет, не хотелось бы, – честно ответила Аманда.
– Может, она догадывалась об этом.
– Лишь бы не повредить собственным хлопотам. – Затем, тряхнув головой, она отвернулась, вдруг из толковой рассерженной девушки вновь преобразившись в дитя. – Тебе не понять.
– Почему же. – Понимала она больше, чем ей говорила Аманда. – Наверняка с ней нелегко, дорогая, но…
– Не в том суть. – Аманда повернулась к ней, вся в слезах. – Не в том, что с ней трудно. Просто ей плевать на меня. Так было всегда.
– Откуда тебе знать, – с благородством возразила Рафаэлла. – Никогда не догадаешься, что у нее в мыслях. Может, она переживает сильнее, чем тебе кажется.
– Я так не думаю. – Взгляд девочки был уныл, и Рафаэлла посочувствовала ее горю. Подошла к ней и обняла.
– Дорогая, я тебя люблю. И Алекс тоже. И бабушка твоя. Все мы с тобой.
Аманда кивнула, стараясь не плакать.
– Вот бы она не приезжала.
– Отчего? Она тебя не обидит. Здесь ты в безопасности.
– Это не спасет. Я ее боюсь. Она попытается увезти меня.
– Только если ты сама этого захочешь. Ты достаточно взрослая, чтобы тебя куда-то тащили силком. Кроме того, Алекс не даст такому случиться.
Аманда закивала, а, оставшись одна у себя в спальне, проплакала два часа. Перспектива увидеться с матерью наполняла ее отвращением. И когда наутро Алекс ушел в контору, Аманда уселась у окна, скорбно взирая на бухту сквозь пелену тумана. Это было словно предвестие чего-то омерзительного, и вдруг она догадалась, что следует предпринять раньше приезда матери.
На поиски телефона ушло полчаса, а когда Аманда дозвонилась, то мать заговорила очень резко:
– Чему я обязана такой честью, Аманда? Ты мне целый месяц не звонила.
Та не стала напоминать, что и мать не звонила и не писала.
– Бабушка сказала, что ты скоро приедешь сюда.
– Это правда.
– А зачем? – Голос Аманды дрожал. – То есть…
– Что «то есть», Аманда? – Кэ говорила ледяным тоном.
– По какой причине ты не желаешь, чтобы я к тебе приезжала?
– Тебе это и не нужно. Тут все и так отлично.
– Очень мило. Счастлива буду посмотреть.
– Зачем? Зачем тебе? – Сама того не ожидая, Аманда принялась плакать. – Не хочу, чтобы ты приезжала.
– До чего трогательно, Аманда. Всегда приятно знать, что ты неравнодушна.
– Не в том суть, просто…
– Что?
– Не знаю. – Аманда перешла почти на шепот. – Просто это мне напомнит про Нью-Йорк. – О ее одиночестве, о том, как мало времени уделяли ей родители, как пустынно всегда было в квартире, как осталась в День благодарения одна… и была тогда изнасилована.
– Не впадай в детство. Сюда я тебя не приглашаю. Лишь приеду навестить. Почему это напомнит тебе про Нью-Йорк?
– Не знаю. Но это так.
– Чушь. Я должна сама увидеть, как ты там. Твой дядя не желает отвлекаться, чтобы извещать меня.
– Он занят.
– Да ну? С каких это пор? – В голосе звучала неприязнь, которая покоробила Аманду.
– И прежде он всегда бывал занят.
– До той поры, как лишился Рэчел, а после Алекс стал не тот. Чем он может быть занят?
– Не собачься, мама.
– Прекрати, Аманда! Тебе непозволительно так разговаривать со мной. Видно, ты в ослеплении от своего дяди Алекса и оттого не замечаешь в нем недостатков. Ясное дело, почему ему хочется иметь тебя при себе. Если разобраться, чем ему себя занять? Рэчел рассказывает, что он до того себя обожает, что и друзей у него не водится. А вот теперь он тебя заполучил.
– Противно слушать. – Как всегда при столкновении с матерью, в ней начал закипать гнев. – У него здоровенная юридическая нагрузка, он очень много работает, у него в жизни есть многое.
– А ты про это откуда знаешь, Аманда? – Был в этих словах злой намек, от которого у Аманды перехватило дыхание.
– Мама! – По молодости лет это ее сразило.
– Ну-ка! – Кэ давила с убойной силой. – Правда, да? А вернешься ты ко мне, опять он один останется. Не стоит удивляться, что он так за тебя цепляется.
– От тебя с ума сойдешь. Он поддерживает отношения с совершенно замечательной женщиной, она стоит десятка таких, как ты, и она мне больше мать, чем ты в прошлом или в будущем.
– Действительно? – Кэ была заметно заинтригована, и вдруг сердце у Мэнди заколотилось. Понимая, что не следовало рассказывать про это, она не выдержала намеков матери.
– Кто же она?
– Не твое дело.
– Разве? Боюсь, дорогая, что не смогу с тобой согласиться. Она живет вместе с вами?
– Нет. – Аманда разнервничалась. – Нет, не с нами. – Господи, что же она наделала? Подсознательно чувствуя, что нет ничего ужаснее, чем рассказать это матери, она сразу перепугалась за Рафаэллу и Алекса и не меньше – за себя. – Какая разница? Не надо ничего тебе рассказывать.
– Почему? Это тайна?
– Конечно же, нет. Ради Бога, мама, спроси у Алекса. Не вытягивай из меня.
– Спрошу. И естественно, сама посмотрю, когда появлюсь. – Так она и поступила.
Следующим вечером, в половине десятого, без всякого предупреждения раздался звонок в дверь, и Алекс поспешил в прихожую. Он терялся в догадках, кто бы это мог быть в столь поздний час, а Рафаэлла в кухне, за чаем и печеньем, болтала с Амандой и его матерью. Никто не готов был увидеть то, что явилось их взору через мгновение. Мать Аманды стояла в дверях кухни, разглядывая всех с нескрываемым интересом, рыжие волосы только что уложены, на ней темно-серый пиджак и такая же юбка. Самый подходящий наряд для политической особы. Смотрится солидно, как-то помогает выглядеть одновременно деловитой и женственной. Но вот Рафаэллу, вставшую, чтобы познакомиться, и грациозно протянувшую свою руку, больше заинтриговал ее взгляд.
– Добрый вечер, миссис Вилард. Как поживаете?
Кэ мимоходом поприветствовала мать, поцеловав ее в щеку, прежде чем протянуть руку Рафаэлле. Кэ отвела взгляд от безупречно вылепленного лица, напоминающего камею. Оно показалось ей знакомым, откуда-то она его помнила, хоть и не встречала. Виделись они прежде? Или в прессе фото попадалось? Вот что беспокоило Кэ, пока она приближалась к дочери. Аманда не двинулась ей навстречу. Все знали, что они не общались с той поры, как Аманда уехала из Нью-Йорка. Она не набралась смелости рассказать кому-нибудь, что накануне звонила матери и раскололась по поводу Рафаэллы.
