– А если забросают тухлыми яйцами?
– Мы тебя выручим, – усмехнулся Гарри.
Он действительно был приятным человеком и понравился Кристел.
– Ты не против, если Перл тебя подучит кое-чему? Она довольно сносно поет и чертовски хорошо танцует, танцевала когда-то, пока не сломала лодыжку.
Они познакомились много лет назад, когда Перл работала в театре «Фокс», были любовниками, но это было так давно. Когда она не смогла танцевать, он принял ее к себе на работу. К ней у него осталось теплое чувство. Это видно по его взгляду, когда он говорил о ней.
– Так что пусть Перл покажет тебе пару вещичек, хорошо, малышка?
– Хорошо, – вымолвила она, улыбаясь Перл.
Гарри ушел, а она испуганно подумала, что не справится. Она дождалась, пока он отошел достаточно далеко, и посмотрела на Перл:
– Ты думаешь, я смогу?
Перл задумчиво покачала головой. Она вдруг испугалась, что Гарри клюнет на Кристел, она ведь такая красивая. Но Кристел даже и не пыталась привлечь его внимание.
– Не беспокойся, все будет отлично. У тебя получится. Все сойдут с ума, когда услышат твой голос.
Я научу тебя кое-чему. Они сразу влюбятся в тебя. Приходи завтра в два, и мы порепетируем под пианино.
Она посмотрела на девушку, лишь немного завидуя ее юности. Она слишком любила ее, чтобы злиться.
– А ты не передумаешь? – Кристел смотрела на нее с восхищением.
Перл рассмеялась:
– Нет, черт возьми, не передумаю. Для меня это пустяки. – Она улыбнулась задумчивой, полной воспоминаний улыбкой. – Я не передумаю ради Гарри.
Кристел встретилась с ней на следующий день, и Перл показала ей несколько простых танцевальных движений. Кристел поразили ее фация и гибкость.
– Как ты красиво танцуешь!
Глаза ее блестели от восхищения, и Перл была тронута.
– Совсем не то, что раньше. Была – да. Но это было чертовски давно. Я сломала лодыжку, она не срослась нормально, и это стало концом моей карьеры. Однако я была простой танцовщицей.
Они репетировали на сцене около часа. Перл показывала, как двигаться под музыку, как держать микрофон.
– Теперь послушаем, как ты поешь. Здесь тебя не надо учить. Спой что-нибудь по своему выбору.
Кристел выбрала песню, которую любил отец, и Перл подобрала ее на слух. Кристел начала неуверенно, но потом на нее нахлынули воспоминания об отце, о детстве. Голос Кристел окреп вместе с болью и нежностью. Она закрыла глаза, а когда закончила, по щекам катились слезы. Перл сидела пораженная, не в силах произнести ни звука. Это гораздо лучше, чем она ожидала. Голос Кристел обладал чистотой и силой, заставлял зрителей затаить дыхание.
– Бог мой, я не представляла, что ты можешь так петь. Хоть сейчас на студию делать запись.
Кристел очнулась и вытерла слезы. В ресторан стали собираться служащие к началу работы.
– Может быть, когда-нибудь.
Но она все еще сомневалась, что это когда-нибудь произойдет. Перл обещала продолжить репетицию на следующий день. У них появился секрет. Вечером Перл сказала Гарри:
– Ты поставил на победителя. Она еще не знает об этом, я не хочу ее спугнуть, но она фантастична. Ее голос заставляет умирать. Немного подучить, и однажды она станет звездой. Вот подожди, ты ее услышишь.
Гарри весь светился. На следующий день он вышел из конторы послушать. У него на глазах тоже показались слезы. Возвращаясь в контору, он улыбался.
Перл и Кристел репетировали весь май и часть июня. В один из вечеров, в четверг, они поняли, что Кристел готова выступить перед публикой. Она отрепетировала тридцать песен, все шло гладко. Гарри знал, что ей предстоит выступить этим вечером, и, волнуясь, стоял в стороне. Такая находка, как она, бывает раз в жизни.
– Удачи, – прошептал он, когда Кристел поднималась на сцену в бледно-голубом вечернем атласном платье, которое ей одолжила Перл.
Она осторожно вышла на сцену, почти с ужасом глядя в ту сторону, где стояла Перл, думая, что зря они все это затеяли. Перл подбодрила ее знаком. Включили прожектор, полилась музыка, и Кристел забыла обо всем и заставила петь свое сердце. Она исполнила песню Билла Холидея «Бог благословил дитя». Она оправдала все надежды. Это было потрясающе. Ее голос взял в плен сердца всех в зале своей неожиданной силой и чистотой. Она заставила их плакать. Ей аплодировали, не отпуская со сцены. Кристел поняла, что она победила. Она мечтала о таком мгновении, и вот оно настало. Сейчас ей уже не нужен Голливуд, ей нужны эти люди, этот ресторан, это мгновение. Потом Гарри принес шампанское и, глядя на Кристел светящимися глазами, пригласил их с Перл посидеть вместе.
– Ты мечтала когда-нибудь стать певицей, малышка?
– Нет, сэр. – Она мечтала стать кинозвездой, но не певицей.
Он похлопал ее легонько по руке и налил бокал шампанского, улыбнулся Перл и затем сказал, обращаясь к Кристел:
– Зови меня просто Гарри.
Восторг переполнял ее душу. Мечта превратилась в реальность, забыты все кошмары прошлой жизни. Когда она вернулась домой, то чувствовала себя Золушкой. Она больше не официантка, она певица. Поднимаясь по лестнице, она улыбалась. Входная дверь открылась со скрипом. В холле она увидела хмурое лицо миссис Кастанья. Та любила держать всех постояльцев в узде, но совершенно менялась, когда речь шла о Кристел.
– По какому поводу ты такая счастливая? Завела себе приятеля? – Голос хозяйки гремел по лестнице, и Кристел отвернулась к перилам и улыбнулась.
– Кое-что получше! – Она не знала, как лучше объяснить. – Я получила другую работу.
Она с удовольствием вспомнила сегодняшнее выступление и нескончаемые аплодисменты. Но миссис Кастанья еще больше нахмурилась:
– Ты, надеюсь, не делаешь ничего недостойного?
За то время, что Кристел прожила с ней, она стала ее добровольной наперсницей. Кристел тряхнула головой и улыбнулась пожилой женщине:
– Ну конечно, нет!
– И что же это за работа?
– Мне позволили петь сегодня!
Она сияла при этом, а женщина в черном выглядела удивленной. Она не подозревала у Кристел каких-либо талантов. Ну, молода, красива, накрывает столы в каком-то ресторане, вовремя платит за квартиру, а однажды, получив жалованье, принесла хозяйке цветы.
– Что же ты пела? – Женщина все еще смотрела подозрительно.
– То, что поют в ночных клубах.
– Вот уж не знаю, я не посещаю такие места. – Она явно не одобряла этих перемен. – Мы сейчас спустимся, и ты все расскажешь.
Кристел очень устала, но вынуждена была согласиться. Она медленно спускалась по лестнице, волосы каскадом струились по плечам. Она уже переоделась, голубое платье было аккуратно сложено и заперто у Гарри.
Миссис Кастанья ждала ее внизу, и Кристел смотрела на нее как девочка, вернувшаяся с первого свидания. Глаза были мечтательны, и в них сияло счастье.
