— Не знаю, с чего начать, — сказал Майкл.
— Начни сначала.
Роберт откупорил бутылку белого вина и наполнил бокалы.
Они сидели на террасе, выходившей в розовый сад. Ветер стих, и воздух был наполнен ароматом цветов. Теперь, думала Луиза, всякий раз, когда будет пахнуть розами, я не смогу не вспоминать этот день. Происходящее казалось ей не совсем реальным, словно действие происходило на сцене и какая-то часть ее наблюдала за ним со стороны. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас, то подумал бы, что две счастливые пары наслаждаются умным разговором. Разве скажешь, что четыре человека стараются разогнать кошмар, в который они превратили свою жизнь? Не четыре человека, а три, поправила она себя, поглядев на Роберта. Он-то ни в чем не виноват, разве что влюбился в меня, будучи братом Вероники.
А вот Вероника, Майкл и я… Луиза оборвала себя. Чем больше она думала об их взаимоотношениях, тем больше запутывалась. Не стоит заниматься самобичеванием. Для начала надо узнать, с чего все началось.
Взяв бокал, Луиза отпила глоток холодного вина и неожиданно ее взгляд упал на кузнечика, который прыгал по каменным плитам террасы. Бедняга заблудился и никак не мог найти дорогу обратно в травку. Луиза пожалела его и подумала, что он очень похож на них, ведь они тоже потеряли дорогу и теперь пытаются выбраться в нормальную жизнь. Луиза встала, поймала кузнечика и отнесла его на лужайку, после чего он немедленно исчез. Вот здорово, с завистью подумала Луиза, жаль, люди так не умеют. Ей пришлось возвратиться на террасу и опять сесть в кресло.
— Ну? — повернулась она к Майклу. — Пора бы уже начать.
Вероника сидела рядом с ним, привалившись к его плечу. Она казалась очень худенькой и болезненной, и под глазами у нее расплылись фиолетовые круги.
Майкл поглядел на свою бывшую жену и сказал:
— Я начну с того момента, когда мы узнали, что у Вероники не все в порядке с сердцем. У нее был тяжелый грипп, а потом появились шумы. Тогда я настоял, чтобы Вероника проверилась по-настоящему. Мы уже подумывали о ребенке, и я хотел удостовериться, что Вероника здорова.
— Мне не хотелось проверяться, — перебила его Вероника, — потому что я решила, что буду рожать в любом случае, даже если мне скажут что-нибудь нехорошее.
— Не надо, Вероника, родная, — печально попросил Майкл, беря ее за руку. — Не думай об этом.
Глядя на него, Луиза думала о том, что она — умная, рациональная женщина — непонятно зачем обманывала себя и внушала себе, что он любит ее.
— Мне совсем не хотелось рисковать, — продолжал Майкл. — Поэтому я поместил Веронику в лондонскую больницу и договорился о полном обследовании. Тогда-то и выяснилось, что Вероника не может иметь детей. Никак. И даже донор ей не поможет.
— Я знаю, — перебил его Роберт.
Луиза коснулась его руки.
— А я нет. И я хочу знать, чтобы понять наконец…
— Конечно, я забыл, — спохватился Роберт.
— Это было ужасно. Я никак не могла поверить, что отличаюсь от других женщин, — прошептала Вероника. — Когда я вышла из клиники, то все время смотрела на женщин, на бедных, плохо одетых женщин, которые делают покупки в самых дешевых магазинах. Мне хотелось останавливать их и говорить им, насколько они богаче меня, потому что у них есть ребенок, а то и не один — двое, трое, четверо. Я же хотела всего одного малыша, только одного. И не могла его иметь, потому что оказалась внешне женщиной, а внутри… Мне было стыдно из-за того, что я ненастоящая женщина. Я почти возненавидела свое несчастное тело…
Луиза почувствовала укол жалости. Ненастоящая женщина. Это она могла понять. Еще неизвестно, что было бы с ней, если бы врач вынес ей такой же приговор. Отчаяние Вероники тронуло ее, и она спросила:
— Почему вы не усыновили ребенка?
Ответил Майкл:
— Мне было все равно, есть у меня ребенок или нет. У меня была Вероника, и больше я ничего не желал.
— Усыновление совсем не то, — проговорила Вероника, и в ее черных глазах зажегся фанатический огонь, а голос вдруг обрел силу. — Я хотела ребенка Майкла и решила, что если я не могу его иметь, то пусть рожает для меня другая женщина.
— Другая женщина рожает для вас, — прошептала Луиза. — Вы решили… Вы решили использовать другую женщину. Ничего себе!
— Тогда мы разъехались и развелись, — сказал Майкл, опережая Веронику. — Я должен был найти другую женщину, похожую на Веронику, чтобы она забеременела от меня и родила ребенка, который будет носить мою фамилию и в жилах которого будет моя кровь.
— И который со временем станет моим, — прошептала Вероника, раздвинув губы в слабой улыбке.
Луизу охватил страх. Вероника не отказалась от мысли завладеть Дэниелом. Интуитивно она чувствовала, что Вероника никогда не откажется от своей затеи. Она запаниковала и задрожала так, что бокал закачался у нее в руке.
От Роберта это не укрылось.
— Я не понимаю, — сказал он, обращаясь к Майклу, — как ты мог пойти на такое безумие? Неужели ты не понимал, что это безумие?
— Я люблю Веронику больше жизни и все сделаю, чтобы она была счастлива.
Луиза опять вздрогнула и подумала, что Роберт, наверное, ошибся. Весь этот разговор — пустая трата времени. Страсть Майкла к Веронике была столь же фанатична, как ее желание завладеть Дэниелом.
— Но, Майкл, — продолжал Роберт, — ты же понимаешь, что делать Веронику счастливой — одно, а нарушать закон — совсем другое. Это же преступление.
— Я не нарушаю закон, — торопливо ответил Майкл. — Поэтому мы не стали платить женщине, чтобы она выносила моего ребенка. Нет. Я выбрал Луизу потому, что она похожа на Веронику, а еще потому, что она — деловая женщина. Я думал, карьера интересует ее больше материнских обязанностей. Поэтому решил, что, когда ей надоест заниматься ребенком, я устрою ей скандал, потребую развода и получу опеку над сыном.
— Ты в самом деле думал, будто я брошу своего малыша?
Луиза была в шоке.
— Поначалу думал. Но потом я узнал тебя лучше. В довершение всего ты стала мне нравиться, потом я полюбил тебя. Все очень запуталось. Я любил Веронику и ни на одно мгновение не усомнился в моем отношении к ней, но и тебя я тоже любил, хотя совсем по-другому. Что бы я ни сделал, я мучил или Веронику, или тебя. В конце концов я понял, что не смогу забрать у тебя Дэниела, потому что это было бы слишком жестоко.
— Я помню. Ты это сказал. А потом сказал, что имел в виду совсем другое. — Вероника внимательно посмотрела на Майкла, и на глазах у нее заблестели слезы. — Ты все время позволял мне думать, что я…
— Я не мог отнять у тебя надежду.
— Другими словами, ты вел себя как трус, — тихо проговорил Роберт.
