— Я думала, я смогу преодолеть себя, — ответила она грустно, — но вижу, что мне это не удается. Ради бога, постарайся понять меня, Марк.
— Мне нет необходимости стараться понять. Я знаю, что ты чувствуешь. Но этот обед устроен в нашу честь, потому что мы уезжаем. А ты не хочешь идти. — Она ничего не ответила, и Марк, пожав плечами, произнес: — Я не задержусь. Можешь не ждать меня и ложиться, когда захочешь.
Она открыла ему дверь, и порыв ветра метнул снежинки на ковер.
— Ты пойдешь пешком?
— Нет, возьму машину. Конечно, смешно ехать так близко, но уж больно не хочется идти пешком в такую погоду.
Джанет закрыла за ним дверь и пошла в гостиную. В комнате горел только камин, оранжевые отблески слабо освещали предметы вокруг. Взяв журнал, Джанет опустилась на коврик перед камином и стала перелистывать страницы, но мысли ее возвращались к брату. Она чувствовала, что струсила, и это ее очень огорчало, но она знала, что ее поведению есть оправдание, и надеялась, что Марк сможет убедительно объяснить ее отсутствие.
Крейг, конечно, будет недоволен, но она этого не увидит, и на том спасибо. Она стала размышлять, действительно ли он хотел, чтобы они провели этот вечер с ним и Дианой, и пришла к выводу, что его приглашение было просто проявлением вежливости, ведь они с Марком навсегда покидали Стамбул.
Ее мысли прервал шум подъехавшей машины, и она слегка нахмурилась. Почему Марк вернулся? И звук какой-то другой. Странно, как снег смягчает все звуки. Потом она услышала звонок в дверь. Марк не стал бы звонить. Салли и Гвен не могли прийти, они знали, что ее не будет дома. Джанет услышала, как Метат открыл дверь, тихо отвечая что-то по-турецки. У нее широко открылись глаза, когда до нее долетел резкий голос гостя. Ее сердце неровно забилось, когда распахнулась дверь, и она увидела Крейга. Его лицо было мрачнее тучи, хотя снег в волосах чуть смягчал эффект. Сердито окинув ее взглядом, он сразу понял, что она отказалась от приглашения в последний момент — на ней все еще было вечернее платье.
— Я пригласил тебя на обед. — Дверь зловеще захлопнулась, и Крейг прислонился к ней. Сейчас, в своем теплом твидовом пальто, с шарфом на шее, он казался еще выше и шире в плечах. — Ты всегда отказываешься от своего слова за пять минут до начала обеда? — Он выглядел сердитым, но голос его прозвучал довольно тихо, хотя в нем чувствовались опасные интонации. Сердце Джанет учащенно забилось, и она с удивлением посмотрела на него. Ей никогда бы не пришло в голову, что он способен отреагировать подобным образом.
— Я… Разве Марк не сказал, что у меня разболелась голова?
Она попыталась встать, но ноги ее не слушались, и она осталась сидеть на ковре у камина.
— Сказал, — сухо заметил Крейг. — Но Марк не умеет лгать, и я ему не поверил.
Джанет была в полном замешательстве.
— Извини, но мне никуда не хотелось идти. Тебе не следовало оставлять Диану и Марка. О боже, обед будет вконец испорчен! — воскликнула она, когда эта мысль пришла ей в голову.
— Не волнуйся за них. — Крейг медленно прошел в середину комнаты и расстегнул пальто. — Вряд ли они заметят, испорчен обед или нет. Они сейчас заняты другим.
— Заняты другим? — эхом повторила Джанет. Она попыталась встать. Но от удивления не смогла сдвинуться с места: она увидела, что Крейг снимает пальто, явно намереваясь остаться. Как зачарованная, она смотрела, как он положил его на спинку дивана. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду?
— Я оставил их — пусть обсудят свое будущее, — ответил он коротко, подходя к камину. — Выяснилось, что они любят друг друга.
— Они… что?! — Джанет изумленно смотрела на него, не в силах осознать это странное известие. Невероятно! Только недавно Марк говорил, что не хочет один идти к Крейгу, потому что смущался при виде Крейга и Дианы, «занятых», как он выразился, «друг другом». — Марк и… и Диана?
— Я думаю, весной они поженятся, — ответил он совершенно спокойно.
Лишившись вдруг дара речи, она продолжала смотреть на Крейга. И в хаосе своих мыслей она обнаружила, что уже не раз задавала себе вопрос об истинных чувствах Марка к Диане. Поведение Дианы тоже иногда удивляло ее, особенно на острове. Однажды она откровенно заигрывала с Марком. Но несмотря на эти красноречивые воспоминания, Джанет сейчас думала только о том, что Крейг напрасно ждал все эти годы.
— Они не могут любить друг друга! — возмутилась она. — Это же совершенно невозможно!
Крейг стоял совсем рядом, но выражение его глаз было невозможно разобрать. Джанет опустила голову, чувствуя какую-то вину за брата. Крейг протянул ей руку.
— Вставай! — приказал он.
Изумленная его поведением она взяла протянутую руку, вздрогнула от прикосновения и с трудом поднялась на ноги. Он, казалось, ждал, что она скажет.
— Крейг… если это правда… — «Это должно быть правдой, — неохотно признала она, — иначе почему же Крейг здесь? Марк и Диана… как они могли так поступить с ним?» — Мне очень жаль, — прошептала она, с сочувствием глядя на него. Она не могла найти слов, чтобы выразить, как она сожалеет о случившемся, потому что понимала: любое выражение сочувствия будет здесь неуместным. — Я не могу себе представить, что произошло за такое короткое время, но я понимаю, почему тебе пришлось уйти. Ты не мог остаться там и видеть их… видеть их… — Она замолчала, покраснев от неловкости. Крейгу, должно быть, очень плохо, а она только усугубляет его отчаяние. — Я просто не знаю, что сказать… — неловко закончила она.
Они стояли очень близко друг к другу. Джанет попыталась высвободить руку и отойти, но Крейг держал ее крепко.
— Ты прекрасно выразила сочувствие по поводу моего разбитого сердца… — Он еще крепче сжал ее руку, и она вздрогнула. — А сейчас, — сердито произнес он, — мы сменим тему разговора. Теперь ты объяснишь мне истинную причину, почему вдруг решила уклониться от моего приглашения.
— Я не уклонялась… — Она замолчала, напуганная его помрачневшим взглядом. Что-то было не так. Его поведение вовсе не было похоже на поведение отвергнутого влюбленного. — Я просто не хотела никуда идти…
— Не виляй! Ты с самого начала уклоняешься от неизбежного. Я знаю: я уже давно тебе небезразличен, но ты упорно борешься со своим чувством. Будь честной и признайся! — Джанет просто онемела от удивления, но он превратно истолковал ее молчание и еще больше рассердился. — Ты думаешь, тебе по-прежнему удастся избегать меня? — Он слегка встряхнул ее. — Признайся, что ты меня любишь… или мне из тебя клещами тащить? — Он немного отстранился, и она, заикаясь, прошептала:
— Д-да, я л-люблю тебя, Крейг, — она все равно сказала бы ему эти слова, будь они даже неправдой, лишь бы успокоить его. — Но я не хотела, чтобы ты знал об этом из-за…
