– Пока в этой области полный провал, сын меня проигнорировал, а я на него даже обидеться не могу, поговорить по душам, потому что Лиза просто уехала и забрала его, и всё это ради его блага. Он там с этим ушлепком, – стиснул края стола со злости и скрипнул зубами, – и тоже ради его блага. А мне что делать?
– Гриш, ты же понимаешь, что мальчику нужно время, – увещевала Сусанна, строя страдальческую мину.
– Время я дам, но не хочу до конца жизни делить с другим человеком своего ребенка.
– Когда вы будете жить с Лизой… Кстати, я так и не сказала тебе, что просто безумно счастлива, что вы с ней сошлись! – Сусанна практически пропела эти слова, а у меня на душе скребли кошки. Как далека она была от истины.
– С той скоростью, с какой Лиза принимает решения, мы сойдемся только к нашей общей пенсии и поженимся вместе с сыном, когда он уже себе невесту найдет, – пробормотал я, вспоминая упрямое выражение лица Лизы, которое она так часто принимала. А я не мог ждать! У меня внутри всё зудело от желания дать им обоим столько всего того, что я имею сам! Все блага положил бы к ногам, но ведь не надо им. Ничего не надо! Он даже игрушки не взял, когда уехал. Нормально обижаться на ребенка? Я давил в себе это чувство, не зная, как бы отреагировал правильный родитель. Я себя таковым не ощущал.
– Ну ты перегибаешь, Гриш, не может такого быть, чтобы Гриша Черкасов, небезызвестный ловелас, залайканный в инстраграме, излюбленный герой светских хроник, не мог покорить одну скромную… Кем она там работает?
– Желательно никем, – буркнул я, вспоминая еще один камень преткновения, которых было между нами с Лизой нагромождено не счесть.
– Как это? – удивилась Сусанна, в глазах отразились отблески феминизма.
– Да так, – я заявил без обиняков, не боясь быть обвиненным в ущемлении женских прав, – я считаю, что будет разумно Лизе хотя бы какое-то время не работать и заниматься только ребенком. Ну или давать уроки игры на скрипке. Не зря же она торчала в консерватории несколько лет.
– А она согласится?
Вот я тоже сомневался, как и Сусанна, и передернул плечами.
– Если будет артачиться, придется поговорить с ее руководством. Или купить ивент-агентство, в котором она пропадает с утра до ночи, и в качестве босса ее уволить.
– Гриш, ты не пойдешь на такое! – она аж руками всплеснула, как будто я Лизу собрался посадить на цепь.
– Я пойду на что угодно, чтобы добиться своего. Она просто еще живет в старой реальности, где ей нужно было пахать, чтобы обеспечить ребенка и мужа-увальня. А чтобы смириться с новой реальностью, ей понадобится слишком много времени. У меня его нет, я и так потерял семь лет рядом с сыном…
– Тогда ожидай сопротивления, Гришенька! Не нашлась еще такая женщина на земле, которая бы запросто приняла условия мужчины, без споров и пререканий!
Сейчас
…И как в воду глядела Сусанна. Лиза сначала побледнела, потом задышала бурно и с хрипами, будто ей ударили со всего маха в солнечное сплетение.
– Ты давишь, Гриша.
– Я дал тебе три дня, – сразу же пресек любые возражения, мотнув упрямо головой. Не собирался давать ей поблажек и одаривать сожалением. Моя цель маячила на горизонте. Четкая и ясная. Оставалось повернуть Лизу в этом же направлении.
– Это мало…
– Сколько тебе надо? Сколько надо, чтобы быть готовой к новой жизни?
Упрямица сжала губы и молчала, насупившись, как маленький растопыривший перья воробей. Отчего-то меня накрыло желание сгрести ее в охапку, перекинуть через плечо и унести насильно в свою берлогу.
Рядом с ней меня обуревали самые разнообразные желания. Просто перли наружу, не давая передышки. Впервые столько много желаний и стремлений сосредотачивалось на одной женщине. Я вспомнил себя несколько дней назад, да буквально неделю, то был другой человек.
Отчаянный борец за независимость в отношениях с отцом. Равнодушный любовник, принявший как данность то, что рядом удобная женщина, с которой вроде как можно создать семью. Без любви и особого тепла. Человек, который цеплялся за старую жизнь, думая, что всё устраивает, а не устраивало многое. Теперь я полностью переменился, принял это. И как же со скрипом, долго, натужно и с сопротивлением менялась Лиза.
– Давай так, – я вздохнул, усиливая свой самоконтроль, – что станет, если ты посмотришь со мной дома? Считай, ты оценишь условия, в которых будет гостить наш сын, когда будет у меня.
– Что за хитрость, Гриш? – Лиза насупилась, возможно понимая, что ведет себя как ребенок, которого нужно уговаривать обманом. – Мы же наш дом смотреть собираемся?
– Хочешь сказать, ты просто так идешь в постель к кому-то, не лелея внутри далеко идущие планы? Я очень сомневаюсь, – я подтащил ее к себе за этот дурацкий шарф и уперся своим носом в ее. Холодный, начинающий синеть от мороза. В глазах ее плясал страх, а во мне стрелами гуляло нетерпение. Я не мог ждать, и тормоза отказывали.
– А ты хочешь сказать, что я, оказавшись с тобой в одной постели, сразу о кольце мечтаю? – ухмыльнулась она, прижимаясь ближе. Может, чтобы согреться, а может, не сумев, как и я, пересилить эту сумасшедшую тягу друг к другу. Так и стояли возле школы, смущая всех тех, кто решит выглянуть из окна.
– А мечтаешь? – выдохнул я в губы, прежде чем накрыть их поцелуем и украсть дыхание Лизы. Ее губы, чуть суховатые и жутко холодные, поражали контрастом между горячим кончиком языка, который скользнул мне в рот и вызвал волны жара по всему телу. Мы спаялись друг с другом, как два изголодавшихся зверя, шаря руками по одежде. Дурацкий шарф испортил всю малину, защекотав мне шею и даже уши. Я расхохотался, выпустив облачко пара в небо, и поддался внезапному порыву, подхватив Лизу и закружив. Она взвизгнула и вцепилась мне в плечи.
– Поставь, поставь! – легко ударила ладошкой по мне, и пришлось поставить ее на землю.
– Всё равно не переупрямишь, – сказал свое веское слово, едва сдержавшись, чтобы не показать язык.
Глава 43. Лиза. Шоковая терапия
Спустя две недели
– Он мой сын, я его воспитывал с самого раннего детства! Хочу тебе напомнить, если ты забыла, Лизонька. А ты взяла и перевела его в другую школу, даже не посоветовавшись со мной. Почему со мной не посоветовалась?!
Муж насел на меня с самого утра, запев одну и ту же шарманку. Изображал примерного отца, у которого есть права. Не лучшее время он выбрал для очередного серьезного разговора, когда я собираюсь на работу и бегаю туда-сюда, стараясь понизить голос, чтобы ребенок не услышал скандала.
То и дело я бросала взгляд в окно, зная, что приедет Гриша, чтобы отвезти нас в школу. Один раз так сделал, и вот это уже вошло в привычку, стало естественным, как смена дня и ночи.
Уже две недели он как штык оказывается возле подъезда. Ошарашил меня новостью, что продает клуб, делает в новом купленном для нас доме ремонт, готовит детскую для Кирюши. И постоянно, по каждой мелочи он советовался со мной, не отказываясь от идеи жить вместе.
А я... А что я? Меня вся эта ситуация приводила в жуткий раздрай. Казалось, что я стою на месте, вросла в землю ногами накрепко и зажмурилась, а со всех сторон тянут на себя, тормошат и громко, настойчиво убеждают что-то делать.
Гриша ради нас кардинально меняет свою жизнь. Костя готов есть с руки. Усыновить ребенка, быть образцовым мужем. Умоляет простить его. При этом ведет себя в общем по-прежнему. К примеру, не предлагает водить ребенка из дома до школы и обратно. Винить его сложно – теперь школа располагается далеко от нашей квартиры, и это очередное неудобство, с которым приходится жить.
Теперь у моего сына полный комплект бабушек и дедушек. У кого-то нет их вообще, и несчастная женщина вынуждена дни и ночи самостоятельно, без помощи тянуть тяжелую лямку воспитания одного, а порой и больше детей.
У Кирюшки же есть мои родители, родители Кости и родители Гриши.
