Я почти закончила с последним пунктом в списке, вытирая заднее крыльцо, когда Нонна подошла к дому, озабоченно нахмурившись.
— Ты говорила с Гуннером?
Я покачала головой.
— Нет, мэм.
— Ты уверена? — спросила она более требовательным тоном.
— Я клянусь. Он пришел сюда в субботу утром, а я не открыла дверь. И он ушел. Он так и не вернулся.
Нонна вздохнула, и ее плечи поникли.
— Уже второе утро он не спускается к завтраку. Вчера утром его кровать была не застелена, когда я пошла убирать его комнату. Но я не убираюсь по воскресеньям, так что это могло быть с вечера субботы. Он не пришел позавтракать вчера утром и сегодня утром. Когда я пошла застилать его постель, она была нетронутой. Так же, как я оставила её вчера.
— Ты уже позвонила Хиггинсам? Спросила Брэди или его маму? Может быть, он там.
Это была обнадеживающая мысль. Если его там не было, то он исчез. Гуннер сбежал, как и хотел. И это была моя вина. Я была той, с кем он мог говорить об этом, и я закрылась от него, чтобы спасти себя.
— Я так и сделала. — Она кивнула. — Они тоже его не видели. Мне придется рассказать его маме. Она в Сан-Франциско, в каком-то спа.
Она не сказала, что должна рассказать его отцу. В этом не было смысла. Ему все равно.
— Ретт все еще дома?
Она покачала головой.
— Нет, он уехал в воскресенье.
У меня болело сердце. Только моя Нонна заметила, что Гуннер пропал. Он знал, что побег не повлияет на них. Они не станут его искать. Это было то, чего он хотел. Только так он думал, что сможет обрести счастье.
— Он сбежал, Нонна. Он ненавидит своих родителей. Он ненавидит этот город. И он ушел. Он угрожал сделать это в ту ночь, когда я была с ним в домике на дереве. Он... он хотел, чтобы я поехала с ним. Я сказала — нет. Я не могла, мне нужно было думать о тебе.
Нонна несколько мгновений стояла и смотрела на меня. Наконец она заговорила.
— Этот мальчик знает о своем отце?
Моя Нонна жила в этом доме больше тридцати лет. Она многое знала. Она многое повидала. Я просто кивнула.
— Кто ему сказал?
— Его мать.
Она покачала головой.
— Она рассказала об этом мальчику, а потом уехала в Калифорнию на курорт. Господи, хуже уже не будет. Бедный ребенок.
Я проглотила комок в горле. Знать, что Гуннер ушел и остался один, было тяжело. Я хотела пойти за ним, но понятия не имела, с чего начать и что сказать. С этим письмом я вытолкала его за дверь. Если бы я только открыла дверь и поговорила с ним...
— Как ты думаешь, она будет его искать? — Спросила я.
Нонна кивнула.
— Он ее дойная корова. Вот как она его видит. Она будет искать его.
Я тоже их всех ненавидела. За то, что причинили боль Гуннеру и обращались с ним так, словно он был нежеланной собственностью, которую они должны были сохранить. Часть меня ненавидела меня за то, что я отвернулась от него. Даже при том, что я старалась держаться рядом.
Гуннеру нужно было найти свою любовь. Может быть, там он научится любить и обретет счастье, которого не имел здесь. Если это было то, чего он хотел, отпустить его было все, что я могла сделать. Но мне хотелось бы поговорить с ним в последний раз.
— Возвращайся в дом и приступай к учебе. Я собираюсь вернуться в большой дом и сделать несколько звонков. Посмотрим, смогу ли я выяснить, куда он уехал, прежде чем позвоню его маме. Она будет оттягивать делать это.
Нонна повернулась и направилась обратно к Лоутонам. Я смотрела ей вслед, думая, что она никогда его не найдет. Он не ушел, не подумав об этом. Это было запланировано, и у него были деньги, чтобы оставаться скрытым.
— Будь осторожен, Гуннер, — прошептала я, хотя его рядом не было.
Затем я повернулась и пошла в дом, чтобы убрать швабру и начать свой первый день в качестве старшеклассника на домашнем обучении в средней школе.
Это было для нас обоих
ГЛАВА 49
ГУННЕР
Я уставился на телефон, который купил в местном магазине Walmart, прежде чем уйти. Я оставил свой iPhone выключенным и спрятанным в своей комнате. Не то чтобы я думал, что мои родители действительно захотят меня найти, но если они поймут, что я пропал, то выследить меня по мобильному будет легко.
Я жил экономно, хотя у меня было больше десяти тысяч долларов наличными, которые я смог достать из сейфа в офисе, благодаря отсутствию у отца изобретательности с комбинацией. Номер в мотеле, в котором я остановился где-то в Теннесси, примерно в пятистах милях от Лоутона, стоил всего сорок долларов за ночь, и это было не зря. Это место было дырой.
Мне некому было звонить, так что глупа было вообще брать телефон. Прошлой ночью я подумывал позвонить Брэди или Уэсту и сообщить им, что я уехал навсегда. Но я этого не сделал.
Глядя на него сейчас, я хотел позвонить Уилле. Если кто и будет волноваться, так это она. Знала ли она, что я уже ушел? Скажет ли ей об этом ее Нонна, поскольку она, очевидно, находится под домашним арестом?
Я все время прокручивал в голове это письмо. Жаль, что я отдал его обратно, а не сохранил. В тот день моя гордость одержала верх, и я запихнул его назад. Но сейчас моя гордость не побеждала. Я хотел увидеть её. Прочесть ее слова. Поговорить с ней.
Боже, как я по ней скучал.
Плюхнувшись обратно на дешевую кровать, на которой я сидел, я направил свой расстроенный взгляд на залитый водой потолок. Было ли это то, чего я хотел? Бегать по стране из одного дешевого мотеля в другой, в одиночку? Уж точно не чувствовал себя свободным. Не жить в этом доме с этими людьми было облегчением, но это было ненамного лучше.
Мне было одиноко. Мисс Эймс не готовила на кухне, а я не мог выходить на поле днем и играть в футбол.
Что еще более важно, здесь не было Уиллы. Я должен был бороться сильнее. Именно она сказала мне, что любит меня. Я не сказал ей этих слов в ответ, потому что я не мог этого сделать. Эти слова звучали как обещание, а я не очень хорошо умел сдерживать обещания. В конце концов, я был Лоутоном. Кровь или нет, но у других мужчин, которых я знал и у которых была та же фамилия, не было моральной кости в их теле. Почему я должен быть другим?
Если бы я мог произнести эти слова, открыла бы она ту дверь в субботу? Пошла бы она тогда против правил ради меня? Я вообще думал об этом, черт возьми?
Нет.
Зарычав от досады, я стукнул кулаками по кровати. Это было не то, чего я хотел. Я хотел быть... черт, я хотел быть Брэди Хиггинсом или Уэстом Эшби. Парнем, которому Уилла могла доверять и любить без страха. Парнем, который мог бы сказать ей, что любит ее так, как она того заслуживает. Почему я должен был быть так чертовски испорчен?
Уилла была лучшим, что когда-либо случалось со мной. Когда я был маленьким мальчиком и сейчас. Оба раза она входила в мою жизнь и давала мне повод улыбнуться. Повод надеяться на большее. Убегать — значит выбрасывать все это. Я знал, что другой Уиллы никогда не будет. Никогда больше не было шанса на то, что она заставила меня чувствовать.
Но возвращение означало встречу с демонами в моем доме. Покорять их и учится жить с переменами. Было трудно убедить себя, что я больше не тот маленький мальчик, с которым они могут плохо обращаться. Я все еще видел в них силу и контроль.
Сев, я потянулся к телефону и набрал единственный номер, который мог сейчас набрать.
Телефон прозвонил дважды, прежде чем он ответил.
— Привет, — голос Брэди звучал успокаивающе.
Просто потому, что это была часть дома. Часть Лоутона. Места, которое, как мне казалось, я ненавидел, но в груди у меня потеплело при мысли о нем. Мои родители не были в городе. Город состоял из Брэди и его семьи, Уэста и его мамы, Эйсы и его семьи, Нэша и Райкера. Это были все те люди, среди которых я вырос, и это была мисс Эймс... и Уилла.
— Это Гуннер, — сказал я.
— Ты где, чувак? Тренер взбесился, когда ты пропустил вчера. Я зашел к тебе домой, и никто не ответил. Даже зашел к Уилле, и там тоже никого не было. Её тоже не было в школе.
