побери!»
Несет быстро. Неудобно лежать в таком положении. Меня всю трясет при каждом его шаге, да еще и в голову отдает болью. Но вариантов нет, надо терпеть.
С кем-то разговаривает о моем состоянии.
Не сильно-то он и волнуется. Абсолютно обыденным голосом сообщает, что хочет отвезти меня в больницу.
Продолжает идти и разговаривать. А я и навострила ушки.
Оказывается, было еще две девушки. С одной стороны, даже рада, что попала сюда. Ведь иначе не было бы этой спасательной операции, и эти ублюдки продолжали бы издеваться над девушками, в том числе и Ликой, и их бы не остановил никто, по крайней мере, уж не сегодня ночью точно.
Тут услышала, как сняли с сигнализации машину, и в две пары рук затащили мое тело в машину.
Ох и тяжело ж мне далось поддерживать свое «бессознательное» состояние. Кто бы знал! Сразу взяли бы в актрисы!
Но желание немного поиграть на нервах Лекса не улетучилось, поэтому продолжала притворяться.
Когда мы немного отъехали от этого страшного места, решила «прийти в себя», но продолжить издеваться над Лексом. Издала еле слышный «стон умирающего человека», чтобы оповестить его о своем намерении «очнуться».
Он резко затормозил и повернулся ко мне.
Л Е К С
Еду и проклинаю все на свете! Почему они находились так далеко от города? Не могли зверствовать в какой-нибудь квартире в Москве? А сейчас ехать еще как минимум полчаса до частной клиники деда, а то и больше. Хоть и ночь на дворе, и пробок нет – все же до центра мне мигом не добраться.
Услышав ее стон, резко дал вправо и нажал на тормоз.
– Эва, Эва, – зову ее и осторожно трогаю рукой выше локтя, – Эва, ты меня слышишь?!
Она чуть приоткрыла глаза и водила ими туда-сюда до тех пор, пока не наткнулась на меня. Тут ее взгляд стал более осознанным.
– Лекс? Ты? Что ты тут делаешь? – спросила еле слышно и начала озираться по сторонам, – Где я? – видно, сознание возвращалось. – Ты приехал и вытащил меня оттуда? Теперь мы в машине. А моя подруга Лика? Где она? – голос стал тверже и уже казался совершенно нормальным, только нотки волнения никуда не делись.
– Успокойся, – с ней тоже все хорошо. Она сейчас… – эээ… а где она сейчас, я не знаю, но что же сказать Эве? Ведь она может потребовать отвезти ее обратно, к этой Лике. Решение пришло мгновенно, – ее тоже везут в больницу. Вас осмотрят врачи и при необходимости госпитализируют.
Она выпрямила спину и села, удобнее расположившись в кресле автомобиля.
– Меня не надо, а вот ее… ей досталось от этих…
Ее нижняя губа задрожала, видно, истерика начала пробиваться.
– Тшш… тихо, – обнял ее, насколько это было возможно, – тихо. Все хорошо, все закончилось. Успокойся. Теперь тебя никто не обидит.
Она замерла у меня в руках. Что я не так сказал?
Отстранилась.
– Теперь? То есть, ТЕПЕРЬ ты не отдашь меня как игрушку другим, так? ТЕПЕРЬ не будешь выставлять на продажу как товар?! – она очень зла на меня, это единственное, что я понял, а в остальном… Я засмотрелся на нее. Какая она красивая, какие у нее пухлые губы, зеленые глаза, прямой нос. И она цела и невредима. Это самое главное. – Я пошла туда с уверенностью, что этот аукцион проводится для галочки, просто ради интереса, – продолжила она возмущаться, – а реальные деньги вы жертвуете деткам другим путем. А тут, оказывается, все не так просто! Купил и пошел пользоваться! Да?!
– Да, – и я улыбнулся как дурак. Да, она все та же: дикая, необузданная, с характером, несломленная и моя, моя девочка.
– Что?! Да ты…
И все. Я больше не мог сдерживаться и поцеловал ее.
Начал нежно, а продолжил – сильно вдавливая ее в сиденье машины, так как она начала бить меня своими кулачками в грудь, сопротивляясь, отталкивая меня.
Но нет, не теперь, когда она рядом. Не теперь, когда я пережил весь ужас, представляя, что с ней могло произойти. Не теперь, когда я ее нашел и решил, что ее место рядом со мной.
Когда она перестала противиться и даже ответила на мои объятия, я ослабил хватку и продолжил нежно и с упоением ее целовать. Оторвался, чтобы глотнуть немного воздуха, и снова продолжил.
Я целовал ее и целовал, и не мог насладиться.
Будь это в другой день и при других обстоятельствах, я бы уже перешел к более откровенным ласкам. Но не сейчас. Не после случившегося. Надо дать ей время отойти.
Оторвал себя от нее через силу. Дальше нельзя. Иначе уже не смогу остановиться.
Смотрю в ее глаза: взгляд расфокусирован. Осознание произошедшего медленно заполняет ее разум, меняя настроение, она снова включает «колючку», бьет меня по плечу, демонстративно складывает руки на груди и отворачивается к окну.
«Ничего страшного, я тебя понимаю и твою обиду тоже. Я сам себя не могу простить за то, что сделал, а вернее, не сделал, и этим чуть не сломал тебе жизнь. Больше подобного не произойдет. Я не позволю. А ты меня простишь, я приложу для этого все свои усилия».
Я поцеловал ее в щечку. Она медленно повернулась ко мне с таким недоумением в глазах!
«Что? Не ожидала, что могу и так поцеловать?» Но вслух я не стал этого говорить, лишь усмехнулся и включил зажигание: все же надо доехать до больницы и показать ее врачу.
Больше мы не разговаривали, я вел машину и лишь улыбался, как придурок. Эва бросала на меня грозные взгляды и снова отворачивалась к окну.
Подъехав к больнице, вышел из машины сам и хотел помочь выйти ей. Открыл дверцу и в ответ на протянутую руку получил взгляд: «ты этого не достоин» и демонстративный игнор с задранным к верху носиком.
Усмехнулся. Ребенок, что еще сказать. Красивый, нежный и очень желанный. Для меня. И только для меня.
Руку не убрал, так и стоял, протянув ее к ней.
