сильно мутит и кружится голова от нервов и ужасных мыслей. Руки дрожат. Все, что могу - лежать свернувшись на кровати и ждать, когда Андрей выйдет на связь и спасет меня.
Но он не выходит на связь. Я слышу разговор мужчин за дверью, их перемещения и громкий смех. Каждый раз, когда кто-то из них проходит мимо или приближается к двери я хочу превратиться в мелкую песчинку и затеряться между досок в полу.
Закрыв глаза я представляю дочь, как обнимаю ее, вдыхаю ванильный запах ее волос, целую в пухлые щечки, рассказываю сказки и больше никогда не выпускаю из рук. Кажется, с этими мыслями я немного впадаю в забытье. А просыпаюсь от громкого звука.
В груди расцветает надежда, что это Андрей пришел за мной и сейчас спасет, а на деле в дверях стоит тот противный мужик, который лапал меня и обещал снять видео для Дымова с нашим участием.
Сев в кровати, я отталкиваюсь ногами к стене и обнимаю себя за плечи. Тело начинает бить крупная дрожь.
- Человек Дымова вышел на связь. И сказал, что его жена и дочка находятся дома, а на тебя, самозванку, ему плевать, - усмехается он.
Я леденею от этих слов.
- Что?..
Это неправда! Я не самозванка. Таня дома одна, она без мамы. Дымов не мог так сказать! Не мог…
Я до крови закусываю губу и близка к истерике.
- Что вы со мной сделаете? - с трудом заставляю себя говорить.
- А что в таких случаях делают с ненужными свидетелями? - мерзко улыбается мужик.
Глава 55
За следующие сутки я перебрала в голове сотню вариантов дальнейшего развития событий.
Не мог Андрей бросить меня.
Не верю.
Всё мое существо противится такой правде. Возможно, это какая-то ошибка? Может, его человек предал его? Это дело рук конкурентов, Арины... кого угодно!
Долгое время я считала Андрей бесчувственным и равнодушным, не способным ни на любовь, ни на сострадание мужчиной. С тех пор прошло много времени.
За дверью слышатся шаги, заставляющие мое бедное сердце сжаться. Я бегу в самый дальний угол помещения, в котором меня держат против воли, и пытаюсь неуклюже спрятаться в тени.
Смотрю на дверь. Что же ждет меня дальше?
Но дверь не отворяется. Следом я слышу голоса тюремщиков и прислушиваюсь. Разобрать смысл сложно, но очевидно, что они ссорятся. Кричат друг на друга, оскорбляют. Я сжимаюсь в комочек. Этого еще не хватало.
Если Андрей действительно посчитал, что я не стою усилий, то мне нужно как-то самой о себе позаботиться.
Правда, сделать это крайне сложно из-за общего состояния: меня постоянно тошнит и какая-то непривычная слабость. Да и запахи подвального помещения кажутся нестерпимыми. Самой себе поражаюсь — я родом из деревни, далеко не белоручка. Откуда такая вдруг столь сильная брезгливость?
Неужели несколько месяцев общения с Андреем так сильно изменили меня, превратив в городскую цацу?
Андрей Дымов... Андрюш, родной. Пожалуйста, спаси меня.
Я зажмуриваюсь. Андрюш, мне страшно. Очень сильно страшно. Неужели ты не слышишь? Неужели не чувствуешь?
Мы ведь были близки. Я люблю тебя. А ты? Ты тоже любишь! Может, убеждаешь себя в обратном? Боже...
Почему он отказался заплатить выкуп? Неужели я не стою этих денег. Закрываю лицо руками и качаю головой.
А потом вспоминаю один замечательный день с того времени, как Андрей находился на вилле. Рано утром я пекла блинчики на кухне, Таня сидела за столом рядом и детскими ножницами вырезала кружочки из бумаги. Мы делали поделку для папы. Таня просто обожает радовать отца! Его улыбка в тот момент, когда она дарит ему рисунки, непередаваемая! Столько восторга и счастья! Кажется, Андрей в жизни так не радовался.
Конечно, Танюша давно попала под обаяние своего неотразимого отца. А обо мне что скажешь... я ведь обычная девушка, мечтающая любить и быть любимой.
- Вот так вот, - произнес Андрей, заходя в кухню.
- Папа! Ты рано! Я еще не закончила подарок! - смутилась Танюша.
- А мне кажется, сюрприз удался, - усмехнулся Дымов.
Что-то в его игривом тоне меня насторожило. Андрей поспешно подошел к Тане, а я перевернула блин и обернулась. А потом ахнула!
Оказывается, закончив с кружочками, Таня принялась за свои волосы! И отстригла себе челку. Криво, косо, коротко!
- Красиво? - спросила она у Андрея.
- Таня, о боже! - растерялась я, не зная, смеяться или плакать.
Дочка сжимала прядь длинных волос в руке. На голове же топорщился вверх целый неровный пучок!
Андрей сделал мне знак, что справится сам. А потом обратился к дочери:
- Очень красиво. Ты моя принцесса. Но давай договоримся, что в следующий раз, когда твоя душа затребует экспериментов, мы сходим в салон. Не подумай, я вовсе не против. Можем хоть в малиновый тебя покрасить. Но в салоне.
Таня задумалась.
- Кажется, в салон придется идти прямо сейчас, - покачала я головой.
- Толко позавтракаем сначала. Доброе утро, Юлечка, - сказал он другим тоном, нежели только что общался с дочерью. Более глубоким.
Я немного смутилась и опустила глаза. Ночью для нас нет запретов. Днем же... я по-прежнему ужасно смущаюсь таких тем. Быть может дело в том, что Андрей всё еще женатый человек? А роль любовницы для меня невыносима.
Весь завтрак мы с Андреем переглядывались, любуясь на дочку с этой смешной прической. Я даже сфотографировала малышку на память. Вырастет — покажу.
Потом пошли в салон, где ей обстригли короткую, но более-менее ровную челку.
Эта фотография и сейчас на моем телефоне, правда, мобильный забрали. Я не успела ее сбросить на жесткий диск. Неужели она пропадет также, как и я?
Неужели Андрей всё это забыл?
Очередной приступ тошноты оказывается особенно изматывающим. Я борюсь с ним, и вновь думаю о дочке. Эти мысли успокаивают, помогают отвлечься.
Я вспоминаю Танюшу совсем крошкой. Как кормила ее грудью и часами лежала рядом и гладила животик во время первых беспокойных недель. Вспоминаю роды...
А затем вздрагиваю. В последний и последний раз меня также сильно тошнило, когда я была беременной Таней!
Судорожно считаю срок. На отдыхе мой цикл сдвинулся, так бывает, и я не стала придавать значения.
Пульс вновь частит. Я прижимаю ладонь к животу, будто в порыве защитить своего ребенка.
Неужели я снова беременна? В прошлый раз Андрей не знал об этом. Неужели не узнает и в этот раз?
Новый шум за дверью заставляет напрячься.
Я смотрю
