- Знаю я твое "нормально", - отец.
Он стоит у противоположной двери, на том месте, где только что был Сойер. Пытаюсь улыбнуться ему, чтобы успокоить, он тоже силится натянуть на губы улыбку. Оба справляемся на троечку.
- Мы отвезем тебя в больницу.
- Не надо! - снова вскакиваю. - Поедемте домой. Пожалуйста, пап…
Смотрю умоляюще. Он сдается:
- Как скажешь, ребенок.
Дома я молча поднимаюсь в свою комнату и, не раздеваясь, падаю на кровать. Как и все дни до этого.
Нет ни мыслей, ни чувств, ни в голове, ни на сердце. Я просто лежу, такая же простая и бездушная, как покрывало подо мной. И вздрагиваю, когда ощущаю на себе чьи-то руки. Вздрагиваю, не более - на эмоции сил нет, - и безучастно поворачиваю голову, узнать, кто это.
Но когда вижу маму, одна эмоция все же пробивается. Изумление.
- Спи, - шепчет. - Я только сниму пальто.
В комнате уже темно, поэтому я вижу лишь ее бледное лицо, а тела будто нет - черное платье растворилось в сумраке. Бормочу "спасибо" и медленно выдыхаю.
Сон не идет, и через какое-то время я встаю. Подойдя к окну, вспоминаю, что все еще под охраной или под замком - по газону вдоль стены дома прогуливаются парни с автоматами.
- Хорошо живешь, Хэвен, - произношу вслух. - Весело…
* * *
Через несколько дней гости разъезжаются, все, кроме сверхзаботливой Риты. Мне не удается уговорить ее уехать, она отвергает все аргументы. Не верит, что я в полном порядке, и лишь фыркает в ответ на заявление, что я не нуждаюсь в еще одной няньке, когда вокруг дома их целый полк. Про полк я, конечно, сильно преувеличиваю, но на что не пойдешь, чтобы избавиться от назойливой тетки?
Ребята МакАртура хорошо надрессированы, они сопровождают нас даже в аэропорт, когда мы едем провожать маму с отчимом. Сильно на глаза не лезут, всю дорогу до Даллеса я стараюсь, но не могу увидеть их машину в зеркалах, до самого въезда на паркинг у международного терминала. И все равно я чувствую их незримое присутствие. Оно раздражает.
Поэтому искренне радуюсь, когда, наконец, Рэй сообщает, что снимает с меня наблюдение.
Я даже подпрыгиваю разок от избытка положительных эмоций.
- Теперь не будете ругаться со мной при каждом звонке? - улыбается.
Настораживаюсь.
- А вы собираетесь мне звонить?..
- Ну… - сбивается и резко краснеет. - Мало ли…
Я смеюсь и обещаю больше никогда не ругаться.
А позже этой же ночью, когда Рита засыпает, а я слоняюсь по дому, как и все ночи после похорон - заснуть теперь получается только под утро, - вдруг срываюсь к двери в гараж. Сразу нажимаю на кнопку подъема автоматических ворот, поэтому, когда я сажусь и завожу "Додж", они уже открыты достаточно, чтобы невысокая машина могла проехать под ними. И я проезжаю, не дождавшись полного открывания, как и не желая останавливаться, чтобы их закрыть.
Я не анализирую свое внезапное желание, я не понимаю, почему оно так неожиданно вспыхнуло в голове и руководило мной и моими действиями, но, когда выезжаю на дорогу, я точно знаю, куда еду.
К нему.
И сейчас я уверена, что это правильное, единственно правильное решение, хотя ни разу за все дни у меня не было такой мысли.
Конечно, я думала о Сойере, я думала только о нем, но никогда мои мысли не заводили меня на дорогу, по которой я еду сейчас.
По сути я ведь не очень знаю, куда мне ехать. Точного адреса у меня нет, мне даже неизвестно название городка, в котором прожила несколько недель. Знаю я лишь, какой выезд из города мне нужен. Маловато информации… Как и шансов на успех. Этот маршрут я проезжала лишь дважды - раз туда и раз обратно, - и оба раза не была за рулем, а как пассажир, я всегда плохо запоминаю дорогу. Но я надеюсь узнать местность, ну и чуть-чуть на чутьё. Может же мне повезти?
Хотя ливень, конечно, сильно затрудняет мою миссию. И с каждым пройденным километром он только усиливается. Я с трудом вижу на метр дальше себя. Дорога хоть как-то освещена, а по сторонам тьма и непроглядная дождевая пелена.
И все же мне везет - когда подъезжаю к нужному повороту, фары выхватывают указатель, после которого Рассел свернул с хайвея, и я резко кручу руль, чтобы не пропустить съезд.
Понимая, что я близка к своей цели, я автоматически прибавляю газу, наплевав на никудышную видимость и незнакомую дорогу. Тело действует само, не подчиняясь мне. Да и нечему ему подчиняться, разум давно мне отказал. Все мое нутро гонит меня вперед.
Даже язык не слушается, повторяя, как заведенный:
- Я должна увидеться с ним. Должна увидеться, должна…
Сумасшедшая радость поднимается во мне, когда я узнаю дом. Его дом…
На втором этаже светится окно - мое окно…
Сердце замирает, дыхание останавливается, когда я бегу от машины к входной двери. Но от бурной радости я скатываюсь в безысходное отчаяние, пока пытаюсь достучаться и докричаться до него - он не хочет слышать. Он не хочет мне открывать.
И не хочет видеть меня.
Я ясно вижу это в его глазах. Они пустые и черные. Во взгляде то же равнодушие, что и в нашу последнюю встречу. И то же предупреждение. Даже приказ.
Он лишает меня сил и голоса. Пригвождает к месту. Я не могу даже пошевелиться и жду, что заговорит он, но он молчит. Лишь смотрит.
И под его взглядом мне страшно. Жутко. Одиноко.
Но я продолжаю стоять. Мне больше некуда деваться. Это единственное место, где я хочу быть. И я не уйду, пока не узнаю, что с ним происходит.
Что происходит с нами…
Но не могу заставить себя вымолвить ни слова. Мне кажется, что, если я издам хоть один звук, Сойер взорвется.
И я не уверена, что это будет хорошо для меня.
Может, я все узнаю, а, может, он меня просто выгонит.
Сейчас я ни в чем не уверена.
И просто жду, но мое тело меня подводит, его начинает колотить мелкая дрожь, и меня непроизвольно шатает вперед. Крохотное движение, полушаг, но Сойер понимает его иначе. И стены комнаты содрогаются от его тихого приказа:
- Не входи!
Безжалостный грубый голос. Чужой голос.
Я слышу его впервые за эти бесконечные… одну неделю, две? И не узнаю.
Снова дрожу, теперь от окатившего меня холода.
Почему он так со мной? За что?.. Больше я не двигаюсь, но его уже не остановить.
- Стой, где стоишь! - рявкает. - Ни шагу больше!
- Но… почему? - выдавливаю из себя.
Мой голос, в отличие от его, слаб и безжизненен.
- И у тебя хватает наглости спрашивать почему? - его потемневшие глаза полыхают гневом и ненавистью.
Я в ужасе от таких перемен в нем. Ничего не понимаю.
Это какой-то дурной сон. Какой-то трешовый психологический триллер. А я глупая и беспомощная главная героиня.
- Сойер, что с тобой? Почему ты разговариваешь со мной так? Что я сделала, чтобы ты вел себя так по-скотски? - я вся дрожу, внутри меня бушует ураган эмоций, возглавляемый страхом, но голос, на удивление, звучит твердо и спокойно.
С достоинством.
Это то, что мне сейчас жизненно необходимо. Выдержать этот разговор достойно, а не скатиться к мелодраме и позорному ползанию у него в ногах. Да, я люблю его, очень люблю, до безумия и самоотречения, но это не повод унижаться.
Мой любимый смотрит на меня, не мигая, словно видит впервые или хочет что-то прочесть в моих глазах.
Я не боюсь, мне скрывать нечего. Встречаю его взгляд открыто и бесстрашно. Если в нем и есть что-то преступное, то лишь тотальное обожание и преданность тому, кто этого, по всей видимости, не заслуживает.
И кому это совсем не нужно…
Я ехала сюда выяснить отношения между нами, готова была даже просить прощения у него, если виновата перед ним в чем-то, сама не знаю в чем. Но такой прием… Никому не позволю так с собой обращаться. Даже Сойеру.
Перестав сверлить меня взглядом, он отводит глаза и, тихо усмехаясь, покачивает головой.
- Подлая сука, - еле слышно цедит сквозь зубы, и мне даже кажется, что я ослышалась.
