нашей первой совместной вылазки. Я немного нервничаю. Пытаюсь предугадать реакцию Бакуцкого старшего и переживаю. Вдруг разозлится, и вместо покровительства на его канале я завтра же получу увесистый пендель под зад?
— Забыла спросить, по какому случаю банкет? — спрашиваю, пытаясь отвлечься от угрюмых мыслей.
— У моего старшего брата годовщина свадьбы, — отвечает Аристарх без единой эмоции. Лишь уголки его губ едва заметно опускаются вниз.
Я задумчиво кусаю губы. Мероприятие действительно семейное. Так почему же на него приглашена Ксения Рубинская?
— А Ксюша…
— Она сказала, что её пригласил мой отец, — немного напряжённо отвечает он, и больше ничего не поясняет.
А у меня от этого ответа по венам проносятся колючие льдинки. Вот так новость…
Аристарх берёт меня за руку, когда мы проходим в просторный зал ресторана. Гостей не так много, может около тридцати человек, но под банкет был арендован весь первый этаж. Я не удивлена, Марк Бакуцкий никогда не скупился на организацию праздников. Зал украшен тематическим декором, и по деревянному убранству я понимаю, что старший брат Аристарха с женой отмечают свой первый юбилей — пять лет совместной жизни.
Замечаю на себе пристальный взгляд и перехватываю его. Сердце замирает, когда я сталкиваюсь с тёмным взглядом Марка Геннадьевича из-под очков. Издалека мне не видно эмоций на его лице, но мне кажется, его губы чуть изогнулись в лёгкой едва заметной улыбке. Он стоит неподалёку от виновников торжества, а рядом с ним щебечет Ксения. В какой-то момент она замечает, что собеседник её не слушает и переводит взгляд туда же, куда смотрит Бакуцкий, то есть на нас с Аристархом. Словно в замедленной съёмке я вижу, как вытягивается её лицо, напоминая растёкшуюся каплей кляксу, и немного приободряюсь.
Пока мы подходим к гостям, у меня сердце громыхает с такой силой, будто пытается заглушить негромкую романтическую музыку, что служит непринуждённым фоном. Аристарх здоровается со всеми, поздравляет семейную пару, представляет меня. Стойко выдерживаю немного ошеломленные, но вполне дружелюбные взгляды.
— Очень приятно, Кристина, — улыбается мне брат Аристарха и представляется: — Демид, а это моя жена Роза.
— Взаимно, — возвращаю улыбку. — Мои поздравления.
Пока между нами завязывается непринуждённая беседа, я продолжаю чувствовать на себе загадочный взгляд отца семейства Бакуцких. Марк Геннадьевич не вступает в разговор, лишь кивает мне в знак приветствия с загадочной полуулыбкой, и салютует мне бокалом шампанского. К нам присоединяется пожилая чопорная женщина с крохотной ажурной шапочкой на макушке, выполненную из серебряных нитей. Полагаю, она служит сдерживающим элементом буйных седых кудряшек. Женщина без стеснения осматривает меня с головы до ног оценивающим взглядом и поворачивается к Аристарху. Он почти вполовину превышает рост старушки, поэтому ей приходится задрать голову вверх.
— Рада, наконец, увидеть тебя со спутницей, Арик, — шелестит она одобрительно. — Хорошенькая. Тощая, правда, детей будет рожать сложно…
Я чуть не роняю челюсть до пола. Арик? Тощая? Дети?
Куда я попала?
— Бабушка! — стонет «Арик», возводя глаза к потолку.
— Я уже восемьдесят два года бабушка, — ворчит она. — Думала, уже помру раньше, чем тебя с невестой увижу.
Аристарх переводит на меня виноватый взгляд, а мне хочется смеяться в голос. Весело у них в семействе, однако! Пока бабуля открывает рот, чтобы добавить ещё парочку замечаний, её отвлекает Роза:
— Эльвира Родионовна, я как раз хотела спросить у вас совет. Можно вас на минуточку?
— Да, конечно, Розочка… — благосклонно соглашается старушка и переключается с внука на сноху.
Аристарх отводит меня к столу и отодвигает передо мной резной деревянный стул.
— Извини, — говорит негромко, немного смущенно, когда мы занимаем наши места. — Моя бабуля иногда слишком прямолинейна, стреляет метко и точно в цель. Но в целом она вполне безобидна.
— Милая мудрая женщина, — протягиваю я, пряча улыбку. — Значит, никогда не приводил с собой спутниц на семейные приёмы?
— Не приводил, — немного помедлив, соглашается Аристарх. — И не только на семейные.
— И что же изменилось сейчас? — осторожно спрашиваю я, а сердце сжимается от волнения.
Мне отчего-то хочется услышать какую либо пафосную фразочку типа: «Ты особенная, ты изменила мой мир». Я даже не дышу, как дурочка, в ожидании ответа. Аристарх отводит взгляд, когда задумчиво произносит:
— Сам хотел бы понять.
С размаху и прямо в лужу. Так тебе и надо, Кристиночка, нечего тут мечтать о розовых пони. Полноценную семью ты, как женщина, этому мужчине всё равно дать не можешь. Эта простая истина немного отрезвляет. Я настолько привыкла к Аристарху, что начала забывать, что мы проводим вместе время только потому, что нам просто хорошо вместе. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Семья у Аристарха большая и дружная. Демид — первенец Марка Геннадьевича занимался собственным бизнесом, у него подрастал двухлетний сыночек, о котором было много разговоров за столом. Второй сын — Захар увлекался наукой и тоже был женат. Его избранницей стала известная фотомодель Анна Краснова. Она в положении, на пятом месяце, и когда думала, что никто её не видит, мило ворковала со своим пузожителем.
Я умилённо улыбаюсь, глядя на эту картину, и сразу не замечаю, что уже не одна.
— О чём задумались, Кристиночка? — вздрагиваю от добродушного голоса Бакуцкого старшего и прикладываю ладонь к сердцу.
— Я… я просто искала дамскую комнату, — перевожу дух от внезапного испуга и смущаюсь, что меня застали за подглядыванием.
— До конца коридора, первая дверь направо, — подсказывает он, продолжая скользить по мне привычным цепким взглядом с хитрым прищуром.
— Спасибо, — хочу поскорее сбежать, но Марк Геннадьевич опережает.
— Подождите минуточку, Кристина. Я бы хотел поговорить с вами, — его добродушный тон меняется на серьёзный.
— Хорошо… — капитулирую сразу же. В конце концов, этот разговор был неизбежен с самого начала, как я только стала встречаться с его сыном. — Я так полагаю, речь пойдёт об Аристархе?
— Мне всегда нравилась эта ваша способность схватывать на лету. — Марк Геннадьевич улыбается уголками губ. — Что ж, то, как относится к вам Аристарх, я уже понял. Всё-таки он мой родной сын, знаю его, как облупленного. А вот вас мне приходится спрашивать напрямую. Насколько серьёзно вы относитесь к Аристарху?
Я краснею от ушей до пяток. Всё-таки прямолинейности у Марка Геннадьевича не меньше чем у их бабушки.
— Мы
