из супермаркета. Чего здесь только не было! Сырные и мясные нарезки, конфеты в красивых упаковках, а главное – два плюшевых зайчика в вязаных шапочках и шарфиках: один в розовых, другой в синих.
Поставив машину на сигнализацию, Владимир зашел поздороваться с сотрудниками охраны, а потом поднялся наверх, к Наде и девочкам.
Надя открыла ему дверь и приложила к губам палец: дочки заснули.
– Жаль. Я им зайцев принес, – улыбнулся он. Поставил пакет на комод и привлек ее к себе. – Как ты, родная? Порез сильно беспокоит?
Она коснулась щеки и покачала головой.
– Если не улыбаться, я его почти не чувствую. До свадьбы заживет.
– Раньше заживет, – поймав ее взгляд, пообещал он и улыбнулся.
Быстро снял куртку и закрылся в ванной. Знал, сейчас начнется допрос. Надо морально подготовиться.
Стянул с себя свитер, умылся ледяной водой. Вроде, стало немного легче.
Выйдя из ванной, наткнулся на Надежду. Закутавшись в длинный шелковый халат, она разбирала пакет, который он принес.
– Зайцы классные, девочки будут счастливы, – устало улыбнулась ему.
– Я думал, ты уже спать легла, а ты сумки разбираешь.
Она отложила коробки с зайцами на тумбу и покачала головой.
– Не могу я спать… Как подумаю, что могла сегодня погибнуть, так вся холодею! Скажи, что с тетей? Ты ведь уже все знаешь, только молчишь, да?
– Знаю. – Он сжал ее плечи.
– Убили, да?
– Обоих убили. И Рустама, и Ярославу.
– Нет… ну, почему?! – Надя всхлипнула, и он поспешил прижать ее к своей груди.
– Сначала Сережа, теперь она… И я… я должна была сегодня погибнуть… – судорожно всхлипывала Надя. – Я всегда думала: какая же страшная у Сережи была смерть! А меня к тому же приговорили…
– Все хорошо, Надя! Обошлось все, успокойся…
– Давай уедем отсюда, Вова! Навсегда уедем! Так далеко, чтобы никто нас не нашел! Не смогу я здесь, среди призраков бродить! Страшно мне!
Он помрачнел.
– Куда уедем, Надя?
– Куда угодно! Лучше в другую страну.
– Получить разрешение на въезд в другую страну не так просто. Давай сначала здесь разберемся. Ярославу надо похоронить по-человечески.
– Куда ее увезли?
– Полиция пока тело не отдаст. Пару дней придется подождать…
Он выпустил ее из своих объятий.
– Извини, я с утра ничего не ел.
– Я сейчас накрою…
– Не надо, Надь. Я сам. Ты приляг, тебе отдохнуть нужно.
– Не могу я, Вова! Я, даже когда стою, глаза закрывать боюсь! Кто мою машину заминировал?! Если Шерхан, то для чего он под колеса джипа за мной бросился?!
Метелин достал из холодильника коньяк, плеснул его в два бокала и протянул Наде бокал.
– Не Шерхан. Жена моя постаралась.
– Эта сучка?! Да я ей… Я ей все волосы повыдергиваю! – вскрикнула Надя, и ароматный коньяк расплескался у нее в руке.
– Ее уже отправили обратно к отцу. Вряд ли она еще раз сюда сунется, – покачал головой Владимир.
– Если взрыв моей машины подстроила твоя жена, то кто убил Ярославу?!
– Пока не знаю, но с этим всем как-то связан прокурор. Будем копать.
– Только под него особо не покопаешь, Вова! Наш Проскуров сам себе хозяин. У него своя игра. Тех, кто угрожает его благополучию, он легко убирает с пути. Здесь, в крае, у него развязаны руки. Ему никто не указ. Хамзату это хорошо известно. Вот и Ярославу он, видимо, убрал… неугодна стала!
Надя зажмурилась и опрокинула в себя коньяк.
Метелин последовал ее примеру. Ему хотелось забыться. Хоть недолго ни о чем не думать. Кажется, игроки сбросили козыри. Полина сделала свой ход, но Надю спасло провидение, а также Шерхан Омаров. Шерхан предложил сделку. Сделка неплохая, только… есть одно большое и мрачное «но»: прокурор Проскуров. Начнешь под него копать – как знать, чем все в итоге аукнется? Весь хрупкий мир в одно мгновение рухнет, и запылает родной край ярким пламенем: ведь Проскуров свидетелей в живых не оставляет. А в СМИ сообщат об очередном переделе территории местным криминалом и быстро закроют тему.
Он взглянул на сидящую рядом Надю и осторожно привлек ее к себе. Она положила голову ему на грудь и притихла.
«Нельзя позволить Проскурову взять вверх. И двойное убийство спустить с рук нельзя. Только как до него добраться? Он ведь, как раненый зверь, смертельно опасен», – мелькали тяжелые мысли в голове Метелина.
Так они и сидели на диване, прильнув друг к другу, и каждый думало своём. А в спальне крепко спали две их маленьких дочки.
– Мы ведь с тобой… изгои, – хрипло шепнула Надя. – Нет нам нигде места с тех пор, как Сережу убили. Хотели порознь выжить, да не получилось. А теперь судьба нас свела, и снова все пылает…
– Здесь наша земля, Наденька. Нельзя позволить, чтобы нами управляли бандиты, красиво прикрывающиеся погонами.
– Интересно, есть на Земле место, где мы смогли бы забыть все, что нам пришлось пережить?
– Мы с тобой обязательно его найдем.
– Найдем, если выживем, – мрачно усмехнулась она.
– Нам нельзя умирать, Надя. У нас дети.
Он коснулся губами ее макушки и потянулся за бутылкой коньяка.
– Да, у нас дети, – будто эхо, повторила она.
Через три дня хоронили Ярославу.
В день похорон не прекращался снегопад. Ветер на кладбище был настолько ледяным, что на щеках замерзали слезы.
Ярославу положили рядом с Сергеем, было там еще одно место. Пришедших проводить в последний путь Надину тетку было немного: все же погода давала о себе знать, к тому же никто особенно не любил Ярославу – слишком склочной она была при жизни, всем успела насолить.
Надя уже давно так не плакала, как в тот день на кладбище. Перед глазами стоял Сережа, любимый старший брат, такой живой, такой веселый.
«Все будет хорошо, Надя! Поживем еще! Эх, поживем!» – вспомнились его слова накануне отъезда в Москву.
А теперь что? Лежат с Ярославой рядом, а Надя с Метелиным, как неприкаянные, даже домой вернуться не могут.
– Надь, ну все, успокойся, родная! Не надо так убиваться… – укрывая от ветра, крепко прижимал ее к своей груди Метелин, и ему казалось, что это какое-то дежа вю: совсем недавно он стоял на этом же кладбище, только хоронил свою родную мать.
А Надя растерянно смотрела на графитовое надгробье, под которым уже несколько лет лежал ее любимый старший брат, и оплакивала свою жизнь, которая на полной скорости неслась совсем не по той дороге.
– Если бы я не согласилась на предложение Сережи поехать вместе в Москву! Если бы только не согласилась… – тихо шептала она.
– Мы с
