мне, что если я тебя обижу, то отправлюсь вслед за твоим первым мужем, – нехотя говорит Шамиль.
– И? – подталкиваю я его, нутром чувствуя, что это не всё.
– И ничего. Просто просил не обижать тебя.
– Почему-то я тебе не верю, – хмурюсь я. – Но ладно, замяли.
– Так что случилось в ночь его гибели? – подталкивает меня муж. – Твой брат ведь не просто так сказал мне о своей причастности к его гибели.
– Мурад не убивал Азима! – тут же защищаю я брата.
– Я этого и не говорил, Красоточка. Да даже если бы и убил, я бы точно не стал его за это осуждать. Скорее уж наоборот…
– Нельзя лишать кого-то жизни! – горячо возражаю я. – Каким бы ни был человек… Мои свекры жили на два дома, да и сам Азим тоже. Часто я была в доме одна, и вот в один из своих приездов он застал у нас в доме слесаря, – решив побыстрее закончить с этим и сорвать пластырь, начинаю я. – В общем, после ухода рабочего на меня посыпались всевозможные обвинения в распутстве и разгульном образе жизни, пока он, бедный, отсутствует, пытаясь заработать для нас как можно больше денег. На самом деле это было далеко не так. По большей части своих поездок в Москву он пытался утопить свою печаль в алкоголе и в таблетках, которые я не раз находила у него, – всё еще чувствуя мерзость от его привычек, говорю я. – Как бы я ни пыталась объяснить ему, что его обвинения смехотворны, он и слушать не хотел. Он всегда находил повод, чтобы поколотить меня, но в этот раз всё было куда серьезнее, – вспоминаю я безумное выражение своего мужа в тот момент, когда он просто швырнул меня о стенку. – Он схватил кочергу и ударил меня. Собирался испортить «мою красоту», как орал в гневе, но я успела выставить руку, – показываю ему тот самый шрам, что он заметил на моем предплечье. – Не знаю, каким чудом мне удалось сбежать и спрятаться в ванной комнате. Оттуда я позвонила Мураду и в страхе всё ему рассказала. Просто знала, что на сей раз Азим так просто меня не отпустит. Он так кричал и пытался выломать дверь, что просто не оставил мне другого выбора.
– И что потом? – каким-то убитым голосом спрашивает муж.
– Не знаю как, но Мурад приехал очень быстро. Завязалась драка, и брат заявил, что немедленно забирает меня. Мы сели в машину и поехали в больницу, когда Азим начал преследовать нас и пытаться сбить. Брату удалось обогнать его, и так сложилось, что машина Азима рухнула в пропасть. Сейчас мне кажется, он сам был тому виной. Больше всего он боялся, что о его несостоятельности как мужчины станет известно. Возможно, он понял, что больше не сможет удерживать меня, когда Мурад узнал о его обращении со мной. Думал, что я разболтаю о его секрете, но я бы никогда не стала говорить о таком! – не выдержав, срываюсь я в слезы.
Несмотря на всю жестокость, что этот мужчина причинил мне, я не могла не думать о его погубленной жизни. Не могла не жалеть его.
– Конечно же нет. Жаль, этот придурок так и не смог понять этого, прожив с тобой пять лет, – прижимает меня к своей груди Шамиль. – Не плачь, Красоточка, такой человек не стоит твоих слез.
– Он не виноват, что судьба была к нему несправедлива, – шмыгаю я носом. – Никто не заслужил такого.
– А ты заслужила того, как он с тобой обращался? Будь он жив, я бы разрубил его на куски! – выпускает он сдерживаемый всё это время гнев. Только сейчас я поняла, как мой рассказ повлиял на него. Мужчину буквально трясло.
– Давай раз и навсегда закроем эту тему, – прошу я его, крепче прижимаясь к его груди. – Не будем ворошить…
Шамиль вздыхает и берет мою руку, ту, что со шрамом. Рассматривает ее и целует вдоль шрама. Его действия столь нежны, что глаза вновь наполняются слезами, но на этот раз совершенно по другому поводу. Я больше не скорблю об утерянной жизни бывшего мужа.
Я тронута. Растрогана и умилена тем, с каким благоговением он скользит своими теплыми губами по этой уродливой отметине, которая служит напоминанием о самой большой ошибке в моей жизни.
– Не будем. Мы начнем новую жизнь. С чистого листа, друг с другом, – обещает муж, и я верю. Верю, что он сможет стереть все шрамы, ведь уже делает это, сам того не осознавая.
Шамиль
– Моя мама хочет приготовить сегодня ужин и пригласить нас, – говорит Красоточка за завтраком.
После услышанного ночью для меня загадка то, что она смогла остаться такой добродушной и улыбчивой. Любого сломило бы всё то, что произошло с ней, но Хади стала лишь сильнее.
При одной только мысли о ее покойном муже мудаке мне хочется раскопать могилу и плюнуть в нее. Как мужчина может быть таким недостойным? Конечно, не мне судить, но, черт возьми, если ты лишился мужского достоинства физически, совершенно необязательно терять его морально!
– С удовольствием, дочка! Мне будет так не хватать Альбины после нашего переезда, – отвлекает меня мама от безрадостных мыслей.
– Тогда я сейчас же напишу, что мы будем! – радуется она, беря в руки телефон и отправляя короткое сообщение.
– Какой он шкодливый! Словно задумал хитрость, – умиляется мама сидящему на детском стульчике Имрану. – Как же сейчас всё просто, в наше время приходилось сначала натирать на терке, а тут сразу скребешь ложкой, и всё.
– Очень удобная вещь, – кивает Хади, кормящая нашего сына яблоком. Она скребла одной стороной ложки по фрукту, а другой, силиконовой, отправляла мякоть ему в рот. Малыш не успевал проглотить, как нетерпеливо требовал еще.
– Я съезжу к Мураду, – говорю я спустя некоторое время.
Просто сил не было сидеть на месте. Меня не покидало противное чувство, и даже мысль о том, что Хади была только моей, не приносила покоя.
Нет, я, конечно, радовался, что она не спала со своим мужем мудаком, но то, что из-за невозможности этого она получала от него физическое наказание в виде побоев…
– Я думала, ты отдохнешь, – вздыхает жена.
– Я ненадолго, просто хочу узнать, как там наш с Мурадом проект, я, считай, практически бросил его с ним один на один, – говорю я, надеясь успокоить ее.
– Ладно, только не говори ему о нашем решении переехать. Я сама хочу сообщить эту новость за ужином, – просит она меня, на что я киваю.
Прощаюсь с ними и выхожу из дома, на самом
