так тепло от его слов.
Я редко готовлю, потому что живу с бабушкой и дедушкой и, как нетрудно догадаться, еды всегда завались.
— Определённо это он и есть. К такому можно привыкнуть.
Кошусь на него и вижу с каким удовольствием он ест, сыр на пицце тянется, корочка хрустит. Что ж, я неплохо справилась. Мы. Мы неплохо справились. Хоть здесь наш тандем работал в унисон без пререканий.
— Слушай, я хотела с тобой поговорить, — подвожу к самому главному.
Во всяком случае для меня. Я искренне желаю этому придурку счастья. Ну, точно дура, что тут можно добавить?
— О чём? — стреляет в меня своими изумрудами, продолжая жевать.
— О твоём пении и возможности роста на этом поприще, — двигаю миску с салатом ближе.
Он мне протягивает вилку и сам берёт. Затем прям из миски начинает есть.
— Вообще-то я тарелки поставила, — возмущаюсь, глядя на это.
— Так вкуснее. К тому же мы вдвоём только будем это есть. Так что ешь из общей миски и не возмущайся, мелкая, — отправляя вилку в рот, бесит меня этот придурок.
Вздыхая, слушаюсь его. Ну а что? Мне нужно с ним поговорить, а злить его сейчас не лучшая идея.
— Так и что там насчёт возможности роста? Что ты имеешь в виду? — касаясь меня плечом и наворачивая салат, спрашивает он.
— Может всё-таки тебе стоит задуматься о том, чтобы заняться вокалом профессионально? — он косится на меня, но пока молчит. — Ну, знаешь, в Калифорнии есть разные звукозаписывающие компании и продюсерские центры, — аккуратно озвучиваю свою мысль, посматривая на его реакцию.
— Триша, мы с тобой это уже обсуждали…
— Обсуждали?! — перебиваю его. — Вечное затыкание моего рта, ты называешь «обсуждали»? — нервно усмехаюсь, вытирая губы салфеткой. — Ты никогда со мной это не обсуждал. Думаю, как и с остальными. Не просветишь меня, почему ты не хочешь петь?!
Он тяжело вздыхает и кладёт вилку.
— Я не хочу это обсуждать.
— Вот! И ты смеешь говорить, что раньше мы не раз говорили об этом?! Да ты даже более закрытый, чем Джей был раньше! Он хоть и рычал постоянно, но при этом говорил. А ты молча уходишь от разговора. Всегда.
Он откидывается на спинку высокого стула и поворачивает голову ко мне. В его взгляде столько противоречивых эмоций. Он и бесится, и боится, и заинтересован, и словно готов прибить меня.
— Зачем тебе это надо, Триша?
— А зачем ты меня вечно опекаешь? — не теряюсь я.
Мне необходимо достучаться до него. И почему-то мне кажется, что больше у меня такого шанса не будет. Поэтому я сейчас не сдамся.
Опять тяжёлый вздох.
— С тобой просто невозможно разговаривать, — улыбаясь, качает головой. — Ответь на мой вопрос. Зачем тебе это надо, мелкая?
— Просто хочу знать.
— Ты не умеешь врать, Триша.
О’кей. Он меня специально сейчас бесит, но я не поддамся.
— Потому что я желаю тебе счастья. Я вижу, как все ребята из нашей компании довольны выбором профессии и предстоящих перспектив. Все. Кроме тебя. У тебя не горят глаза, Дэйв. Ты словно застыл. Словно умер внутри. Так нельзя. Ты же совсем молодой и невозможно талантливый! Какого чёрта ты зарываешь свой талант?! — всплёскиваю руками, разворачиваясь к нему всем телом.
— Есть вещи, мелкая, которые тебя не касаются, — огрызается он. — Есть вещи, которые тяжелы для понимания. Есть вещи, куда тебе совать свой аккуратный носик не следует, — смотрит на меня, прожигая дыру.
— Ты просто придурок и трус!
— Мелкая, не суй свой нос в мою жизнь, идёт?
А мне обидно. Реально обидно. Я прям чувствую, как что-то горячее подступает к горлу, сжимая его. Зачем я только решила поговорить с ним, зная, какой он непроходимый тупица и болван?!
— Да пошёл ты! — рычу, слезая со стула.
— Стоять! — хватает меня за руку. — Ты никуда не сбежишь. Не сейчас.
— Пошёл. В. Жопу. Подавись пиццей с салатом. Я здесь больше не останусь, раз ты вообще не умеешь разговаривать и уважительно относиться к девушкам. Ко мне, в особенности. Я не позволю дальше топтать меня и мою самооценку. Меня достало твоё странное отношение ко мне! Поэтому я не намерена больше терпеть это хамство. Раз тебе так нравится, то и живи заплесневелым сухарём дальше! — повышаю голос, глядя в его глаза, пока он аккуратно держит меня за запястье, сидя на стуле.
— Высказалась? — нагло ухмыляется этот придурок, а я готова взорваться от негодования и разреветься одновременно. — А теперь сядь на место.
— И не подумаю, — фыркаю, пытаясь вырвать руку из его хватки. Но он молниеносно хватает меня за бёдра и сажает на стул, придвигая его к себе.
— Вечно ты меня не слушаешь, мелкая, — качает головой, словно с пятилетним ребёнком разговаривает. — Прости, я не хотел тебя сейчас обидеть. Просто я это ни с кем не обсуждаю, дело не в тебе, — произносит, придерживая мой стул и смотря в мои глаза.
— Это я уже слышала от тебя однажды, что дело не во мне. Это ничего не объясняет, Дэйв.
— Но дело правда не в тебе.
— Плевать.
— Нет.
— Да.
Внутри меня завязался узел отчаяния, что я никогда не достучусь до него. Опустив глаза, разглядываю свои пальцы. Весь мой порыв куда-то делся. С ним всегда так. То я на вершине, то ухаю стремительно вниз.
— Триша, посмотри на меня, — глубоким, обволакивающим и бархатным голосом произносит он. Поднимаю на него глаза. Он с таким отчаянием изучает моё лицо, словно ему плохо и больно. — Чёрт… Твои глаза сводят меня с ума… Ладно, — глубоко вздохнув, он словно сдаётся. — Что ты хочешь обсудить? — смотрит на меня глазами полными печали.
— Почему ты не хочешь петь? — тихо задаю самый важный вопрос.
— Это очень сложно, Триша, — зачёсывая волосы назад, отводит взгляд. — Моя мама очень хорошо пела, — тихо продолжает он, не смотря на меня. — Она преподавала музыку в школе. Голос у неё был фантастический. Папа влюбился сначала в её голос, потом уже в неё саму. Они познакомились на благотворительном вечере, где пела моя мама. Папа просто голову потерял, услышав её. Она была нереально
