- Поехали уже домой, герой-любовничек, - стараясь скрыть свое сильнейшее смущение под сарказмом, я выхожу в коридор, слыша, как кресло мужа выезжает следом.
Влюбленные, поглощенные своими мыслями и мечтами не замечают, как за ними по пятам следует неизвестная машина, не догадываются, что скоро их размеренная жизнь начнет рушиться.
***
- Джим, ты голоден, а то вечером так ничего и не поел? - вытирая влажные после душа волосы, спрашиваю я у мужа, заходя в спальню.
Николсон как всегда сидел на кровати, облокотившись спиной на подушки и печатая что-то на своем ноутбуке. Черные волосы его были влажные и зачесаны назад, открывая вид на лоб и брови, что сейчас были немного нахмурены, видимо Джим был озадачен чем-то происходящим на экране, прямой нос и розовые губы, обрамленные мягкой щетиной.
Плюхаюсь на кровать рядом с ним и кладу голову на плечо, заглядывая в ноутбук, отчего морщусь - слишком ярко, да и все эти графики совершенно мне не понятны.
- Все в порядке?
- Не совсем, - бормочет Джим, не отводя глаз от экрана, - акции вдруг начали падать, причем конкретно так. Почти на двадцать процентов упали уже, и все еще продолжают. И клиенты воду мутят.
- В каком смысле?
- В самом прямом, Дженн, - он хмуриться и слегка почесывает подбородок, - сначала они дали слишком маленькие сроки для выполнения очень крупного проекта, и хоть нам удалось отбить побольше времени, теперь они пытаются изменить условия технического задания, на котором и строился весь проект и при этом они не хотят повышать оплату работы, хотя мы и будем вновь начинать ее практически с нули, и времени они добавлять не хотят. Отец говорит скорей всего будем судиться, если они не передумают. Контракт на нашей стороне.
- Надеюсь, все наладиться, - ласковой кошечкой трусь носиком о голое плечо мужчины, стараясь одновременно и успокоить, и отвлечь. - Не хмурься, Джимми, мы со всем справимся. Ты же знаешь, никакие трудности нас не сломят.
Джим выдыхает и закрывает, наконец, ноутбук, сразу же поворачиваясь ко мне.
- Маленькая кошечка хочет ласки? - хитрым низким голосом мурчит он, смотря мне в глаза расплавленным серебром. - В больнице кто-то сильно смущался, а теперь сам просит?
Фыркаю и уже хочу отвернуться от наглого вредного мужа, как он дергает меня на себя, так что я оказываюсь на его коленях, вцепившись от неожиданности в его крепкие плечи.
- Куда собралась? - урчит мне на ухо, слегка прикусывая хрящик, проводя после этого по месту укуса. - Я не против подарить своей кошечке всю свою любовь.
Поворачиваюсь к нему и тут же попадаю в плен горячих требовательных губ. Джим за волосы оттягивает голову назад, проникая в рот языком все сильнее, отчаяннее, жадно лаская и сминая мои губы. От возбуждения, сгустившегося в животе, от сильных рук, то сжимающих, то ласкающих, то царапающих, от щетины, трущейся о нежную кожу шеи, громкие стоны срывались с губ, буквально оглушая. Бедром я ощущала крепнувшую эрекцию Джима, и желая почувствовать ее сильнее и ближе, резко отодвинулась от него - получив на это недовольный громкий рык - и быстро оседала его.
- И впрямь чувствительность восстановилась, ты погляди, - хрипло промурлыкала я, потеревшись о вставший член, вызвав тем самым низкий стон мужа. - По крайней мере здесь уже точно полностью.
Слегка отодвигаюсь и накрываю рукой, даже сквозь ткань пижамных штанов ощущая насколько он обжигающе горячий и большой.
- Дженни, - сипло стонет Джим, вновь накрывая мою шею кусачими поцелуями и ведя руками под домашнюю футболку. Руки его скользят по обнаженной коже и пускают мириады мурашек вдоль позвоночника, срывают все больше стонов. - Сними нахрен эту чертову футболку пока я ее не порвал.
Требовательные властные ноты в его голосе заставляют действовать беспрекословно. Отрываюсь от мужа и стягиваю не нужную сейчас ткань и тут же ощущаю острый укус в области ключиц, огненные пальцы накрывают соски чуть пощипывают их, оттягивают и я чувствую, как возбуждение дьявольским пламенем обожгло меня изнутри.
Губы Джима скользят вниз, распаляя желание все больше, вынуждая хотеть быстрее, сильнее и жестче и вскоре накрывают один из сосков, облизывая и посасывая, прикусывая зубами и дрожь бежит по телу, и стоны рвутся с губ.
Веду рукой по его поджарому сильному телу, лаская каждый мускул, каждую черточку этой великолепной загорелой кожи, оглаживаю кубики пресса, просто разрываясь от жажды облизать их языком, слизать каждую капельку пота, что сейчас скатывается по ним.
Напряженные пальцы одной руки спускаются вниз по животу, заползают под трусики и быстро находят самую чувствительную точку во всем моей теле. Звезды вспыхивают под веками, когда рычание Джима вибрацией проносится по его языку прямо по соску и его длинные пальцы одновременно с этим входят меня, с силой проезжаясь по клитору.
- Боже! - громкий вскрик вырывается из меня и бедра сами начинают двигаться, насаживаясь на пальцы. - Джим. Джим-Джим-Джим.
Хрипло стонет и из-под приоткрытых глаз я вижу,какон смотрит на меня. В расплавленном серебре пылает самый настоящий пожар, не скрытый ничем голод и жажда; зубы его обнажены, словно у зверя, желающего откусить кусочек от своей добычи; плечи напряжены, как и всего его тело.
Руки сами тянутся к его штанам, к члену, что они скрывают - как же блять хорошо, что гребанный подгузник ему больше не нужен, так как он теперь понимает, когда ему нужно уединится - и стоит мне увидеть его, как слюна моментально скапливается во рту. Большой, крепкий, со вздутыми венками и красной уже влажной от выделенного предэякулянта, головкой.
Как же хочется попробовать его на вкус..
Но еще больше хочется его внутри себя. И я ни в чем себе не отказываю.
Под темнеющим и полностью теряющим самообладание взглядом я стягиваю с мужа штаны до колен, и скидываю напрочь нижнее белье, что сейчас будет лишь мешаться и не даст прочувствовать все полностью.
-Дженни, - предостерегающе, опасно, дико.
От безумного поплывшего взора ноги подозрительно начинают дрожать, но не от страха, а от жажды почувствовать все то, что мне столько обещали.
- Хочу, Джим, - я вновь седлаю его бедра, и мокрая горячая расщелина буквально требует в себя этот потрясающий член. - Очень хочу.
- Тогда не сдерживайся, маленькая, - он берет его в руку и немного пережимает основание. - Давай, детка, я весь твой.
Хватаюсь одной рукой за его крепкое плечо, чтобы не упасть, а другой направляю головку внутрь себя. И боже, кто бы знал, насколько великолепно ощущать эту растягивающую наполняющую до предела плоть. Даю себе немного времени привыкнуть, облизывая пересохшие губы, которые тут же накрыли губы Джима.
Жадный голодный поцелуй.
И тихий низкий хриплый выдох.
- Двигайся, боже, Дженни, пожалуйста, двигайся, - широкие ладони ложатся мне на ягодицы, оттягивая их в стороны и сжимая, а затем всей силой крепких рук поднимают меня вверх, наполовину снимая с огненной плоти и резко насаживая обратно. - Либо ты, либо я.
Судорожно выдыхаю и открываю глаза.
И, ох, черт, лучше бы я этого не делала.
Потому что поплывший серый взгляд, безумный, полный наслаждения и голода заставляет внутри все сжаться, отчего будоражащий все естество стон вырывается из Джима.
Делаю первые движения, и сама схожу с ума от всех ощущений: от члена, проникающего так глубоко, от горячих рук, ласкающих тело, от губ выцеловывающих то шею, то накрывая губы, от пальцев, накрывающих клитор, дарующих выворачивающее наизнанку возбуждение.
С каждой секундой я ускоряюсь все быстрее, бегу за наслаждением, что подкатывает волнами, буквально подпрыгивая на крепком члене и ощущая сильную хватку мужских рук на бедрах, что помогают поддерживать темп.
- Ну же, Дженни, - урчит он, и хотя дыхание его сбитое к черту, он ни на мгновение не замедляет таранящие движения. -Кончай.
