ты там. Счастлива ли, сыта?
— Мама, хватит! Пожалуйста, хватит… — отворачиваюсь, погружаясь в свой мир, темный, кровавый, но там Демьян со мной танцует, там Демьян насилует меня, потому что нет сил терпеть. Там он хочет меня. А тут я пустое место.
С утра заходит врач, осматривает мой шрам, вроде довольный.
— Ну, все, идете на поправку, Ася. Как чувствуете себя?
— Неплохо. Уже могу вставать.
— Рад слышать, — встает он с кровати.
— Геннадий Сергеевич. Скажите, я не спрашивала раньше… Может, просто не сказали мне. Я не была беременна?
— Нет, Ася, мы бы обязательно вам сказали. Отдыхайте, — прикрывает он двери, а я отворачиваюсь. Я и так знала, но почему подтверждение слышать так больно?
— Док ушел? — он заходит в палату, закрывает двери. Запах мандаринов заполняет ноздри. — Оказывается, ты их любишь. Даже странно, что их не было в списке. — Ася?
— Да? — улыбка до ушей, мандарин забираю. Уже чищенный. — Ты что-то выяснил?
— Да, все убитые девушки были нашего возраста. Но из разных городов.
— Сколько их?
— Только этой весной двоих.
— А волосы?
— Обрезаны, да.
— Никаких зацепок?
— Ну, так, кое-что, отец землю носом роет, но как мы поняли, не такой уж он всемогущий.
— Может, сами попробуем?
— Что?
— Найти его. Мы знаем его лучше других. Вдруг получится его остановить?
— Пф, — Демьян хмыкает. — Это только в фильмах или сериалах успешный детектив и его смешной помощник могут распутать дело, подобное нашему, а на самом деле маньяков ловят, только когда они ошибку совершат. Ты «Криминальную Россию» не смотрела?
— Нет. Но ведь мы живы? Мы его ошибка.
— Именно по этой причине у нас такая охрана, и больше никого не пускают, чтобы ему вдруг не захотелось эту ошибку исправить.
— Ну, мне кажется, он был тут.
— В смысле? — он, наконец, посмотрел прямо на меня. Он, наконец, не отводит глаза. — А чего ты молчала-то?
— Это было в первые дни, я не соображала толком. Но он сказал, что хочет сделать выбор за меня, в тот день мне было хуже…
Демьян вскакивает.
— Ты должна была сразу сказать. Так, нам тут оставаться нельзя.
— Демьян, успокойся, если бы хотел убить, давно бы убил…
— А если ему вздумается вернуть нас туда?
— Но там же все опечатано.
— Ты думаешь у него одно такое место? Найдет новое. Нет, оставаться нельзя. Где твои вещи? Собирайся, — достает он из шкафа одежду, принесенную мамой. Кидает мне. — Давай, одевайся, будем выбираться.
— Ночью? Тайком?
— Да, чем быстрее, тем лучше. Я не позволю этому уроду снова загнать нас в ловушку. Заедем ко мне, возьмем паспорта и в аэропорт.
Может, поехать? Может, плюнуть на чувства, может, мы еще сможем по-настоящему быть вместе. Там, в другой стране Демьян никогда меня не оставит. Всегда будет рядом. Побыть однажды эгоисткой и подумать о себе. О своем счастье. А мое счастье — это Демьян.
— Ну, давай живее, Ась.
Пытаюсь кроссовки надеть, но наклоняться еще больно.
— Да, блять, — подлетает Демьян, грубо сует мои ноги в кроссовки. — Вставай.
Мы заходим в его палату, где он быстро переодевается в джинсы и кофту. Хватает рюкзак и пихает туда воду.
— Ты уверен, что это разумно?
— Чем быстрее мы отсюда смоемся, тем быстрее все забудем. Давай, шевели булками, — мы проходим по коридорам, нас никто не тормозит, а уже внизу залезаем в туалет, а оттуда через окно. Сначала Демьян, потом он ловит меня. Нам везет, и через КПП мы проходим спокойно, словно посетители. Наверное, сбегай мы в больничной одежде вопросов было бы больше.
Долго идем по дороге, пока, наконец, не приезжает такси. Демьян сначала заглядывает в машину, близкий к панике, только потом помогает усесться мне.
Мы долго едем, я несколько раз хочу завести разговор, но Демьян в телефоне маниакально играет в какую-то игру, убивая монстров. Я судорожно цепляюсь за него, но он раздраженно скидывает руку. Так это странно видеть свет, солнце, небо, леса, дороги. Бесконечные поля. Все это не изменилось, никуда не уходило, просто стояло на своих местах… А вот я… Кажется, я другая совсем. Словно сломанная, порванная, даже больше не влюбленная.
Мы приезжаем к дому Демьяна, и это так странно. Ведь где-то там за лесом мой дом. Где— то там место, где мы с Демьяном каждый день встречались, чтобы поехать в школу. Столько лет вместе, но все равно порознь. Даже там в подвале мы были порознь, каждый варился в своих мыслях. И так будет всегда. Демьян никогда не поделится тем, что боялся. Никогда не поделится тем, что ему со мной противно даже за руку держаться.
— Заходи, — открывает он двери. В коридоре появляется отец Демьяна, его мать. Она хочет обнять сына, но он не дает к себе прикоснуться. — Ты опять просчитался. Твоя охрана полное говно. Маньяк был в больнице, чуть не убил Асю.
Родители Демьяна бросают на меня взгляд, а я свой прячу.
— Сегодня?
— Нет. Еще когда только поступили. Короче, дай мне паспорта, я уезжаю. Мы уезжаем.
— Хорошо, в аэропорт я вас сам отвезу.
— Да пофиг. Давай, живее.
Они уходят в кабинет, а я остаюсь один на один с красивой блондинкой. Мамой Демьяна. Она выглядит потухшей блеклой копией себя, когда я видела ее однажды в школе. Закутанная в шаль, словно замерзла, он смотрит на меня и улыбается.
— Как ты, Ась?
— Нормально. А вы? Оправились?
Она пожимает плечами.
— Хочешь на Олесю посмотреть? Она спит, правда.
— Это ваша дочка?
— Да, совсем недавно родила. Пойдем, пойдем… Пока они там дела свои решают.
Мы поднимаемся на второй этаж, в детскую спальню, украшенную феями и звездами. В круглой люльке спит малышка, сосет палец… Наверное, и у меня могла такая быть. Однажды.
— Она очень красивая.
— Самая лучшая. Потом приедете, покрестим ее.
— Ася! Я сколько буду тебя ждать? Поехали. Самолет через пять часов. Должны успеть.
Я коротко прощаюсь с мамой Демьяна и иду по лестнице вниз. Демьяну не терпится покинуть отчий дом. Сесть в машину. На пути к ней меня что-то толкает спросить.
— Ты видел сестренку? Она очень милая. Надеюсь, и у нас однажды такая будет.
— Ага, а потом какой-нибудь урод ее похитит и заставит заниматься сексом. Хватит с этого мира хуевых родителей.
— Но если бы я там забеременела?
Демьян открывает мне двери, а потом уже себе.
— Хорошо, что не забеременела, пришлось бы аборт делать, — выплевывает Демьян и вдруг закуривает, садится в машину и даже не дожидается, когда я сяду. А меня начинает на части рвать изнутри. Пустота там становится
