нам, — позвал он. — Втроём веселее будет. Нам как раз нужен кто-то на роль дракона. Снежинка у нас принцесса…
— А Дима — плинц! — гордо заявила малышка, поправляя пышное платье на своей кукле.
— Это дракон? — удивилась я, рассматривая плюшевого динозавра, которого мне вручили.
— Сделай вид, что да, — шепнул мужчина, у которого в руках был Кен, и принюхался.
— М-м-м!
Наклонившись ближе к моей шее, Дима сделал ещё один глубокий вдох, гоняя меня в краску.
— Мне нравится, что ты пахнешь мной! — случайно (или нет?) задевая губами мочку уха, прошептал он.
Дима отстранился, напоследок обжигая меня потемневшим взглядом. Предательские мурашки побежали по спине, дыхание сбилось, и я с трудом расслышала, что меня зовут.
Я присела на пол, а Дима подвинул ближе стул с высокой спинкой, который стал импровизированной башней и присел рядом, плечом к плечу. Снежинка изображала «принцессу в беде» и у неё здорово получалось.
— И тогда грозный дракон зарычал… Дракон, рычи, — шепнул на ухо Дима, руководивший закадровым голосом.
— Р-р-р! — изобразила я страшного зверя.
— Нет, не так! — возразила девочка. — Нужно так: Гл-л-л!
— Гр-р-р! Так? — попыталась повторить.
— Ага, — улыбнулась она довольно. — А теперь плинц!
— Мне тоже рычать? — рассмеялся Дима.
— Нет, — замотала головой, от чего светлые кудряшки забавно запружинили. — Пр-ринц должен поцеловать пр-ринцессу!
— Алиса, — я впервые узнала, как зовут Димину племянницу. — Скажи ещё раз, — затаив дыхание попросил он.
— Пр-р-ринц должен поцеловать пр-р-ринцессу!
— Снежинка, у тебя получилась буква р! — обрадовался он как ребёнок. — Надо маме твоей записать и отправить, иначе Юля меня не простит. Сможешь повторить?
Подумав, девочка кивнула.
Дима поискал телефон, а после попросил племянницу повторить некоторые слова, которые с трудом, но всё-таки получались у малышки. Я испытывала смешанные чувства, глядя на эту картину. Мне показалось, Дима однажды станет отличным отцом.
Кольнуло горечью потери, но как-то уже проще что ли и за это я испытала чувство стыда перед своим нерождённым малышом. Чем больше я проводила время с Мирзоевым и снежинкой, тем меньше я вспоминала о своём горе.
А что самое постыдное, мне безумно хотелось поцеловать этого невероятного мужчину, который сделал для меня столько, сколько никто за всю мою жизнь.
Может, пора отпустить ситуацию и жить дальше? Я ещё молодая, у меня ещё обязательно будут дети. И в этот раз они не будут случайно зачатыми на корпоративе.
На улице была хорошая погода, и до вечера мы прогуливались в саду. Наконец я смогла рассмотреть, как выглядит снаружи дом, в котором согласилась жить. Участок мне показался огромным и по-мужски пустым. Почему-то сразу представилось, где хорошо бы смотрелись цветочные клумбы, а где можно было бы посадить, например, плодовые кусты. Я всегда мечтала о собственном доме, чтобы можно было заниматься садом.
Когда я сказала об этом Диме, он поделился планами разбить во дворе детскую площадку к уже установленным качелям, которые сделал специально для снежинки, чем окончательно покорил моё сердце. В особняке Савельевых всем занималась мать Макса. Один раз я заикнулась о том, что можно было бы высадить грядку петуний и установить песочницу на заднем дворе, и выслушала о себе много мерзкого. Бывшая свекровь скорее удавилась бы, чем позволила тронуть хоть травинку на её идеальном газоне, что уж говорить о детской площадке.
Когда стало темнеть, мы вернулись в дом и поужинали, а вскоре вернулась Юля. К тому времени мы сдружились с Алисой, и мне было жаль отпускать её домой. Остаться на ночь Снежная отказалась, сказав, что они и так задержались дольше, чем она планировала. Оказывается, у Димы вчера был день рождения, о котором я не знала. А ведь могла догадаться по остаткам торта, который мы доедали на ужин.
Мне опять стало неловко. Он столько подарком мне сделал, а что подарила я? Только проблемы, свалившись как снег на голову.
Дима поехал отвозить Юлю и племянницу домой, а я, пользуясь случаем, прошлась и осмотрела дом внутри. Делать это при хозяине было неловко.
Помимо уже знакомой мне кухни и зала на первом этаже расположился кабинет и гостевая комната. В подвале я обнаружила тренажёры, на которых, по всей видимости, мужчина часто занимался. По крайней мере большая боксёрская груша выглядела основательно потрёпанной. Не удержалась, и тоже ударила её пару раз, представляя на её месте бывшего мужа. Рука сразу же отозвалась болью, а едва затянувшаяся рана закровила. Пришлось отложить занятие до лучших времён.
На втором этаже жилой оказалась только спальня, остальные комнаты были пусты. Тут же возник вопрос, а где буду спать я, если это спальня Димы? Или где будет спать он? Уйдёт на диван в гостиную или займёт гостевую? Или…
Лёжа в кровати с выключенным светом и открытым окном, я слышала, как машина въезжает во двор, как плавно опускаются ставни автоматического забора, выключается двигатель. Хлопает дверь машины, затем входная в доме, после чего слуха касаются приближающиеся шаги.
Я притворялась спящей, лёжа в кровати спиной к двери. Дима приоткрыл дверь, а после почти бесшумно прокрался в ванную. Вскоре оттуда донёсся шум воды. Фантазия разыгралась не на шутку. Низ живота стянуло возбуждением и я, сгорая от стыда и желания, коснулась себя между ног, поглаживая чувствительное местечко между ног, представляя, что это делает он.
Когда до разрядки оставалось совсем немного, шум воды стих, а в следующий миг в комнату вошёл Дима с низко повязанным полотенцем на бёдрах. Свет, льющийся из ванной комнаты, осветил тренированное тело, тугие жгуты мышц на руках. Я едва не застонала от желания прикоснуться к нему, но вместо этого продолжила поглаживать себя через трусики.
Дима направился к шкафу, открыв его, он наклонился что-то взять, а с моих губ непроизвольно сорвался тихий стон.
— Лера? — он резко обернулся, сжимая в руках тёмные боксеры. — Ты спишь?
Я хотела ответить, но вместо слов, смогла только промычать невнятно. Рука продолжала сжимать и теребить чувственный бугорок, и тут я услышала шаги.
— Тебе плохо? — в голосе чувствовалось неподдельное волнение.
Он присел на край кровати, достаточно близко, чтобы я почувствовала запах того же шампуня, которым бессовестно воспользовалась днём. Вновь замычав, я покачала головой и тут почувствовала, как с меня сдёргивают одеяло.
— Лера, — тихо ахнул мужчина, пока я заливалась краской стыда.
Представляю, какую картину он увидел: я в белье, которое и в темноте-то не видно, наверное, с рукой между ног. Позорище!
Тяжело сглотнув, Дима коснулся моей руки, а после решительно отвёл её в сторону.
— Позволь мне, — попросил хрипло. —
