Совсем с ума ее свел.
Страшно подумать, что произойдет, если все закончится. Когда все закончится. Поэтому Лейла о таком старается не думать. А Ник, к счастью, в душу больше не лезет. Все-таки и у него есть такт. Хоть он и придурок. Зачем только она с ним дружит? Непонятно. Почему люди сходятся?
Но с ником Лейле комфортно. Он как родной брат. И, наверное, навсегда таким останется. Какую бы дичь еще ни вытворил. В свете последних событий одну истину девушка отчетливо поняла — отказаться от этой связи она уже не сможет. Слишком глубоко та въелась в подкорку.
Еще некоторое время они бродят по торговому центру. Лейла делает это скорее для отвода глаз. Чтобы друг заранее ни о чем не догадался. И не смог помешать. Что, безусловно, захочет, узнав правду.
Наконец наступает момента, когда ждать больше уже опасно. Дан слишком умен. Он уже ни раз находил ее. Возможно, даже не работающая следилка не станет ему препятствием. Не зря ведь его наняли, чтобы охранять ее. И не зря отец считает его лучшим. А папа просто так словами не раскидывается. Значит Дан и правда лучший. Поэтому пришло время действовать.
Под невинным предлогом посещения уборной она оставляет парня ждать на одном из этажей. Покидает торговый центр и начинает просто бесцельно бродить по городу. Конечно, это опасно. Ведь так ее может заметить охрана. Спалить по камерам наблюдения. С другой стороны и они не всесильны, чтобы разыскать одного человека в огромном городе.
А вот тот, кто действительно должен ее разыскать, она надеется, не подведет.
Специально выбирает наиболее безлюдные маршруты. Заходит в парк. Но здесь сейчас слишком много семенных парочек. Поэтому место явно не самое удачное. Снова начинает кружить по небольшим узким улочкам.
Шанс что задумка выгорит крайне мал. Но девушка не отчаивается. Обратной дороге у нее нет. Если не получится сейчас. Подобного удачного случая ей больше не представится. Наверняка Дан озвереет. Страшно представить, что он предпримет, дабы больше никогда не допустить подобного.
В конце концов даже если он ничего к ней не испытывает, то будет все равно продолжать защищать как задание, провалить которое он явно не намерен. Ну, а она не намерена больше играть роль беспомощной жертвы. Видеть, как страдает отец, получивший пулевое ранение. Ощущать его боль. Читать это по складкам на лице.
Конечно, факт того, что к этому причастен сталкер, не доказан. И, возможно, он там и правда ни при чем. Но даже крохотный шанс, что в инциденте с аварией виновата она — нестерпим. Лучше покончить со всем здесь и сейчас.
Как там говорил по телефону Дан, пока она притворялась спящей на его коленях: ловля на живца! Вот именно этим она сейчас и занимается. Самый эффективный и быстрый способ разобраться со всем раз и навсегда. Способ, который бы ей никогда не доверили.
Резкий визг тормозов возле тротуара вырывает из собственных мыслей. Она даже рта не успевает раскрыть, чтобы закричать. Хотя, итак, не планирует. Ее затаскивают в обшарпанный салон машины. Внутри пахнет затхлостью, но особо разглядеть ничего не получается.
На глаза ложится плотная повязка. А к лицу прижимают вонючий кусок ткани. Девушка делает пару вдохов и чувствует, как сознание начинает ускользать. Голова кружиться. А глаза закрываться. Похоже ее план удался. Каким бы безумным он ни казался.
Лейла старается быть храброй. Старается убедить себя, что ее скоро найдут. Так или иначе она успела вырубить глушилку, прежде чем потерять сознание. А значит помощь наверняка уже очень близко. И нужно просто потерпеть. Чтобы больше не было никаких жертв. Чтобы отец не пострадал. Или кто-нибудь другой.
О том что в следующий раз пострадать может ее охранник, Лейла старается не думать. Мужчина воспринимается как оплот безопасности, который никогда и ни при каких обстоятельствах не рухнет. А если это произойдет, как отреагирует она?
Почему она думает о нем сейчас? Почему так уверена в его защите? Почему уверена, что обязательно придет? Спасет? Защитит? Неужели дело только в его профессиональных качествах. Только в том, кем он для нее является. Только в его работе.
Все эти мысли стремительно проносятся в голове, пока она приходит в себя. Пытается понять, где находится. Пытается почувствовать собственное тело. Руки девушки связаны. Во рту кляп. От которого уже все свело. Хорошо хоть глаза оставили открытыми и можно изучить окружающую обстановку.
Помещение темное и неопрятное. Изнутри больше похожее на старый заброшенный склад где-то на окраинах городской промзоны. Здесь безусловно есть место, где спрятаться или, например, держать похищенного человека. Интересно, что же все-таки им или ему надо?
Ведь совершенно очевидно дело тут не в банальном желании. Даже если за ней охотиться самый настоящий маньяк, что крайне маловероятно. Маньяки в их городе уже много десятилетий не водились. Но даже если так. Зачем ему так сильно осложнять свою задачу? Зачем везти сюда? И почему не прикопать в соседнем леске?
Замешан ли здесь бизнес отца? Или кто-то сводит с ней личные счеты?
Последнее маловероятно. Какие у Лейлы могут быть личные враги? Это все курам на смех!
Неприятный скрип входной двери холодным железом отдается в сердце и прерывает логичный ход размышлений. Лейла с трудом удерживается, чтобы не зажмуриться. Поднимает подбородок и смотрит прямо в лицо опасности. Вздрагивает, как только сталкивается взглядом с глубоко посаженными, смотрящими хмуро из-под низкого лба глазами. И шумно сглатывает, потому что узнает.
Наверное то, что рот ее заклеен липкой лентой даже к лучшему. По крайней мере не нужно сдерживать крик ужаса, готовый вырваться из груди. Мужчина — ее давнишний ночной гость. Тот, кто сумел обхитрить систему безопасности. Уйти целым и невредимым от ее охранника. И едва не настигнуть на пустынном, ночном шоссе. Сейчас стоит прямо перед ней. С вполне конкретными хорошо читающимися в его неприятных мутных глазах намерениями.
Между ними ни единой преграды. Ни одного препятствия, способного чудесным образом спасти. Но ведь она, итак, прекрасно понимала на что идет, ввязавшись в эту игру. Разве сейчас время пасовать?
— Вот мы и встретились, маленькая, кусачая дрянь!
От звука его голоса каждый волосок на теле встает дыбом. Леденеют руки, и даже дышать становится заметно труднее.
— Больше ты не сможешь кусаться! — довольно добавляет он, косясь на ее заклеенный рот. — И теперь мы сможем как следует поиграть.
Мужчина приближается, как в замедленной съемке. Кладет руку на ее голову. Медленно проводит по
