девушка любит поговорить. — Ты готова к этому? — спрашивает он.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Настолько, насколько вообще можно быть готовым к тому, чтобы отправиться в темное, замкнутое пространство, где на многие и многие мили вокруг нет ни одного человека.
Как только мы вошли в пещеру, темнота окутала нас, как плотный занавес, а шум волн превратился в далекое эхо. Находиться в сырой пещере, пахнущей затхлой землей, жутковато, но в то же время как-то здорово ощущать себя вдали от мира. Как будто мы с Лео существуем в вечном пузыре, полностью принадлежащем только нам. Эта мысль нравится мне гораздо больше, чем следовало бы.
Лео идет впереди меня, но поворачивается и ждет, протягивая мне руку, которую я беру. Это не притворство для экипажа, это… ну, я не уверена, что это, но я также знаю, что мне нравится комфорт его большой руки, обернутой вокруг моей. На сегодня я не буду задаваться вопросом, почему это так.
— Эй, — говорит он мягко, — я обещаю, что когда ты увидишь кристаллы, ты больше ни о чем не будешь думать.
— Все в порядке, мне здесь даже нравится, — признаюсь я, проводя пальцами по шершавым каменным стенам, пока мы пробираемся по извилистому туннелю. — Мне кажется, что мы можем ненадолго спрятаться от реальной жизни.
— Может быть, и можем, — говорит он, его голос звучит сдержанно. Я могу быть Леонардо, а ты — Элисон. — Новоиспеченные любовники, влюбленные друг в друга по уши.
Мои брови взлетают вверх до линии роста волос. Я не знаю, какую игру он затеял, но у меня возникает искушение выяснить это. Я не отступаю.
— Конечно, мы можем притвориться, — отвечаю я. — Итак, дорогой, что тебе больше всего нравится в этой поездке?
— Я бы сказал, что еда на яхте на высшем уровне. И у нас была прекрасная погода.
— Да, — соглашаюсь я, подыгрывая. — Средиземное море прекрасно в это время года.
Он внезапно останавливается, и я прижимаюсь к его груди. Он приникает ртом к моему уху.
— Хочешь знать, что мне понравилось больше всего? — Не знаю, то ли это хриплое рычание его голоса, то ли то, как я прижата к нему, но я тяжело сглатываю, прежде чем ответить.
— Что?
— Слушать, как ты трахаешься со своим вибратором прошлой ночью.
О нет. Нет, он этого не слышал. Мои щеки горят от смущения.
— Ты это слышал? Это было… не для твоих ушей.
Он хихикает, и я чувствую, как урчит в его груди. В груди, к которой я все еще прижимаюсь.
— Я проходил мимо твоей двери. Не услышать тебя было невозможно. — Внезапно пещера погружается в темноту, когда Лео выключает фонарик. Я чувствую его теплое дыхание на своей щеке, его твердое тело прижимается к моему. — И знаешь что, бабочка. Я трахал свою руку так же отчаянно, как ты трахала свою киску. И я позаботился о том, чтобы кончить вместе с тобой. Ради старых добрых времен.
У меня перехватывает дыхание, пульс бьется в ушах, соски твердые как лезвие, пока он держит меня за талию. Я отчасти шокирована, но в то же время возбуждена до предела. Я даже не знаю, как реагировать, но Лео не упускает ни одного шанса.
— Скажи мне, Аля, ты представляла, как я буду трахать эту идеальную киску? Наполнять тебя, доставлять тебе удовольствие. Чтобы ты взорвалась на моем твердом члене.
С темнотой, как с плащом, я готова признаться во всем. Я действительно кончала, фантазируя о том, как он грубо берет меня. Много раз. Я всегда кончаю, думая о нем, — Боб с тем же успехом мог бы быть написан Лео на боку.
Но прежде чем я успеваю сказать все это, он тащит меня на два шага вперед, и одним щелчком его фонарика освещает потолок пещеры, показывая свисающие повсюду кристаллические образования, похожие на сосульки. Мое сознание пытается уловить происходящее.
— Что за…? — задыхаюсь я. Это волшебно, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до одной из них, ощущая под пальцами гладкую, холодную поверхность.
— Сталактиты, — говорит Лео. — Минеральные отложения, образовавшиеся за тысячи и даже миллионы лет.
— Красиво, — вздыхаю я.
— Не могу не согласиться, — мурлычет он. Но Лео не смотрит вверх, он смотрит на меня. Его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего, его глаза прикованы к моему рту. — Есть еще кое-что…
— И что же это? — прохрипела я.
Мои глаза встречаются с его глазами, и внезапно я не могу сделать полный вдох, я завишу от каждого его слова.
— Попробовать тебя снова… То, как ты скакала по моему лицу, обливая меня своим совершенством. Я бы с радостью провел годы, плавая в море, если бы это было моей наградой каждую ночь. — Он обхватывает рукой мои волосы и отступает назад, так что я не могу смотреть ни на что другое, кроме как на него.
Мой пульс учащается, кровь барабанит в ушах в бешеном ритме.
— О, это. Бывало и лучше. — Я пытаюсь говорить непринужденно, но мой голос дрожит.
Он мрачно усмехается мне в ухо.
— Ну, если это было просто хорошо, я лучше попробую еще раз и сделаю это гораздо более запоминающимся. — Прохладный воздух ничуть не смягчает жжение на моей коже, когда рука Лео проходит от моей талии вниз к бедру и замирает там. — Скажи мне, что ты этого не чувствуешь. — Его слова — грубая мольба, обращенная к моей коже. — Что еще между нами?
Я сглатываю. Если я скажу ему правду, пути назад не будет. Мое сердце будет поставлено на кон, а я не готова к этому, не так ли? Вместо этого я говорю:
— Все, что я чувствую, — это твой стояк, вдавленный в мой живот.
— Это должно сказать тебе все, что ты хочешь знать.
Воздух в пещере меняется, заставляя мурашки бежать по моей коже. Он двигает рукой, проводя по моей щеке и волосам. Я вздрагиваю от его прикосновения, и моя решимость держать его на расстоянии тает от одного лишь легкого прикосновения.
Он крепче прижимает меня к себе, и с моих губ срывается удивленный вздох.
— Ты этого хочешь?
Если бы я была более сильной женщиной, возможно, я смогла бы сопротивляться. Но я не могу. Поэтому я соглашаюсь на уговоры.
— Только на то время, пока мы вместе. Как только мы закончим здесь, мы попрощаемся и вернемся к своей обычной жизни. Никаких обязательств. Никаких ожиданий чего-то большего. Только секс.
Тень проходит по его лицу, но он не двигается. Кажется, он даже не дышит, обдумывая мои слова. Наконец,
