Иногда я позволяла себе мечтать о том, что Илья смог бы принять меня такой. Но потом я понимала, как нелепо буду смотреться рядом с этим красивым парнем, и опять ругала себя за глупые мечты.
К середине мая температура воздуха прогрелась до двадцати восьми градусов, все только и говорили об аномальной для мая жаре, а меня это радовало. Пару таких дней и можно будет купаться.
Так и случилось. Купальника у меня не было, но то, что я здесь была одна, а к этому берегу озера подойти можно было только через наш участок, спокойно позволило мне пойти плавать в обычном белье.
Первый раз я провела в воде всего минут пятнадцать, вода ещё была холодной, но с каждым днём то ли я привыкала, то ли вода становилась теплее, мои заплывы были все дольше и дальше. Из воды я выходила бодрой и полной энергии. Я словно обновлялась, смывала с себя груз проблем, что преследовали меня. Я была счастлива.
Сегодня я тоже пошла на озеро. Сбросив с себя футболку и шорты (они принадлежали Нике, у меня таких вещей в гардеробе не было, не считая пижамы, эти она давно привезла сюда, так как в городе уже не носила, а мне пригодились, Татьяна Иосифовна была права, я стала потихоньку привыкать к себе и позволять хотя бы наедине с собой носить открытые вещи), я присела на дощатый пирс, опустив ноги в воду, подставила лицо солнцу. Сегодня вторник и в нашей деревушке опять затишье, дачники появятся не раньше пятницы. Погревшись на солнышке, я прыгнула в воду и отплыла дальше от берега. Там я повернулась на спину и, раскинувшись звездой, позволила воде покачать меня на своих ласковых волнах. Вода за день прогрелась и теперь под вечер была как парное молоко.
Из моего умиротворения меня вывел смех, который послышался вблизи, я сменила положение и хотела плыть в сторону пирса, но остановилась. На нашем пирсе стояли Ника и два парня. Узнать Илью, несмотря на расстояние, мне не составило труда.
52
Илья
После тренировки я хотел поехать к Любе домой, но тренер меня вызвал к себе.
— Шведов, это что сейчас было? — строго спросил он, как только мы зашли в его кабинет.
— Простите, больше этого не повторится, — а что я мог ещё сказать?
— Ещё бы повторилось! Вылетишь из команды и не посмотрю на предыдущие заслуги. Когда ты выходишь на площадку, все твои мысли должны быть только об игре! Не можешь переключать мысли — тебе нечего делать в спорте! Если послезавтра история повторится, уйдешь на скамейку запасных. Ясно?
— Ясно, не повторится, — потом его тон меняется.
— Всё нормально хоть?
— Да, просто новость одну узнал перед самой тренировкой, вот и…
— Ладно, ступай.
Я покидал раздевалку последним, долго стоял в душе, пытаясь понять, что мне делать. Я могу понять желание Любы не возвращаться в универ. Наверное, её состояние этого не позволит, сейчас ей нужно восстанавливаться, а не получать новый стресс в виде отработок и предстоящей сессии. Решил завтра ещё раз съездить к ней в больницу. Но обстоятельства сложились так, что ни в среду, ни в четверг попасть к Любе я не смог. Зато в пятницу я рванул туда сразу после пар.
Девушка, что вызывала больных к посетителям, несколько раз проверила списки, что лежали у нее на столе, а потом объявила, что такого пациента в отделении нет.
— А где она?
— Выписалась, наверное.
Поехать к Любе домой не успевал, нужно было спешить на тренировку. А после нее ехать в клуб.
Я уже собирался домой. Чувствовал себя ужасно уставшим. Мое внимание привлекла возня у бара. Охрана пыталась вывести кого-то из зала. Я подошёл ближе и увидел, как от Сани отмахивается знакомая, уже пьяная, рожа.
— Этого ко мне в кабинет, — обратился я к Сане. Увидев меня, Скворец только хмыкнул, но махать руками перестал. — Даша, закуску организуй, — обратился к проходящей мимо официантке, та кивнула и ушла в сторону кухни. А я пошел обратно в кабинет, догоняя Саню, что подталкивал в нужном направлении пьяного Скворцова.
— А ты тут кто? — оглядываясь по сторонам, уже в кабинете спросил Скворец.
— Управляющий, — я бросил куртку на спинку дивана и сел, вытянув ноги.
— Это я удачно зашёл, — хмыкнул он и тоже сел на диван.
Пришла Даша, расставила тарелки на столике и быстро скрылась за дверью. Я сходил за бутылкой и стаканами и вернулся на диван.
— Что за повод? — я разлил янтарную жидкость, но сам пить не собирался. Скворец осушил стакан, а потом словно выплюнул.
— Этот урод забрал Маргаритку, — он сжал кулаки. — И ей пришлось к нему вернуться.
— Ясно, повод есть, — я ещё плеснул в его стакан. — Ещё бы знать, кто этот урод, к которому пришлось вернуться, и причем здесь маргаритки?
— Вера ушла от своего козла, а он, тварь, отобрал Маргаритку, дочку. И ей пришлось вернуться, — он начинает копошиться, потом достает из кармана телефон, что-то в нем ищет. — Вот.
Протягивает мне свой айфон и я читаю сообщение:
"Прости, все это была ошибка. Моя семья для меня важнее. Ты молод и обязательно ещё наладишь свою жизнь, но без меня."
— Так она что, замужем?
— Да. Но мы любим… Она меня любит, понимаешь? И я люблю… И её, и Маргаритку…
— Да уж, — беру свой стакан и опрокидываю в себя обжигающий напиток.
— Может, мне их сюда забрать? — запрокинув голову на спинку дивана, бормочет Скворцов.
— А он кто? Ну, муж.
— Сука редкостная, вот кто, — тут же злится. — В политику полез, думаешь, ему семья нужна? Картинка нужна, людям пыль в глаза бросать. Плевать ему и на Веру, и на Маргаритку.
— Политик? Значит, руки длинные. Думаешь, он тут ее не достанет?
— Я не знаю… Я не знаю, где найти выход.
— Его точно не нужно искать на пьяную голову.
— Как Люба? — переводит стрелки Скворец.
— Прячется.
— Что у вас за мутная история?
— В ней меньше мути, чем в твоей. — хмыкаю я, но всё равно зачем-то начинаю говорить. — Мы общались в сети, сначала было просто интересно. Тогда меня бросила девушка, которую я любил. Кареглазка как-то умудрилась вытравить ее из моих мыслей, занять их собой. Мы ни разу не виделись. Сначала я не воспринимал это общение за что-то… Не знаю. Просто общались, она была моим другом, в тот момент единственным, которому я рассказывал, как мне хреново на самом деле. Ведь вел я себя как мудак, каждой, кто хотела залезть на меня, я позволял это сделать, имел все, что движется, думал, легче будет… Морды бил всем недовольным… Ай, — я снова выпил. — Она оставалась тем лучиком света, что не давала погрязнуть во всем том дерьме. Я был разочарован в девушках. Я сам не могу сказать, когда она перестала быть мне просто другом, когда возникло желание ее найти, узнать… А потом этот дурацкий спор… И представь, что я почувствовал, когда узнал, что она и есть моя Кареглазка… Да я готов был головой об стену биться, на коленях стоять и молить о прощении… И когда после всего у меня снова появился шанс всё изменить, она исчезает… И я не понимаю, почему… Она ведь красивая как куколка, и фигурка, и личико, маленькая, ладненькая… А скрывает себя в этих необъятных свитерах… И все время повторяет, что не может общаться со мной в реальной жизни… Вот ты можешь мне объяснить, почему?
— Нет.
— И я понять этого не могу.
— Что делать будешь?
— Искать. Добиваться.
— Я желаю тебе удачи, — он салютует мне стаканом.
— И я тебе с твоей Верой и Маргариткой.
Мы выпили почти целую бутылку виски, Вову развезло окончательно, его настроение менялось в считанные секунды в зависимости от темы разговора. Он рассказывал про свою Веру, я говорил о Любе. Разъехались мы на такси, долго обнимались перед тем, как распрощаться. Хороший он мужик и понятия у него правильные. Я рад, что мы подружились.
Проснулся я, естественно, ближе к обеду. На экране увидел пропущенный от Стаса. Решил перезвонить после того, как справлю нужду и умоюсь. Выбрался из постели и поплелся в туалет.
Потом сварил кофе, и после того, как выпил несколько оживляющих глотков, набрал Стаса.
