class="p1">– Вау, – похлопал его по плечу Извеков. – Когда дали?
– Так месяца два уже.
– А я почему не в курсе? Надо отметить такое дело. В выходные, может, или даже сегодня вечерком. Ты как, свободен?
Мне казалось, я наблюдаю какой-то сюр.
– Потом обсудим. Ты скажи, что тут у тебя случилось?
– Вон видишь, – Руслан кивком указал ему на меня, – администратор наша, Татьяна. Получила вчера вечером от пациента двести сорок три тысячи. Должна была убрать в сейф. Но сейф пуст. Кроме нее, ключа больше ни у кого нет. Ну, у меня еще, но я вчера вообще в офисе не появлялся. Сегодня утром пришел – денег уже не было. Вчера она вообще, как я понял, была там одна. Вторая отпросилась. То есть на месте по факту находилась вот она одна, больше никого.
– Что-то тебе, Рус, прямо везет на это дело. У тебя ж осенью что-то подобное было.
– Да не говори! Нашли кормушку.
– Я ничего не брала, – влезла я, хотя они меня ни о чем не спрашивали. И вообще разговаривали между собой так, будто меня тут и нет. – Я положила деньги в сейф, закрыла его.
– Камеры есть?
– Канешн… – широко улыбнулся Руслан. – Минуту.
Он развернул монитор, включил на быстрой скорости запись. Я тоже придвинулась ближе.
Вот пришла клиентка, вот вышла с ортопедом, вот передала мне деньги. Я отбила ей чек, она ушла, а я взяла деньги и повернулась к камере спиной. Ну да, там не видно было, положила я что-то или нет. Но так это не я пряталась, это камера так по-дурацки расположена, что сейфа не видно из-за спины.
Примерно через полчаса ушли все и последней – я, ну не считая охранника. Затем Руслан прибавил еще скорость. Но ни к сейфу, ни к стойке ресепшна до утра никто не подходил.
Я, грешным делом, думала на охранника, но он вообще из своей каморки носа не высовывал. Ну а потом уже утром началась суматоха.
Первой прискакала Олеся, потом весь остальной персонал. Руслан явился последним. Убрался к себе и только потом, спустя время, подошёл к Олесе, дал ей ключи, видимо, от сейфа. И, видимо, тогда же и вскрылось, что в сейфе пусто. Потому что она наклонялась, открывала, потом встала, покачала головой. Тогда подбежал он, заглянул сам. Ну а всё остальное происходило уже при мне.
– Видишь, Толя, как бы всё очевидно, хоть девушка и отрицает. Ну, тупо некому, понимаешь?
– Ну что, пиши заявление, – развел руками его знакомый. – Поедем в отдел, допрашивать будем.
– В какой отдел? Я же говорю, я ничего не брала, – меня уже колотило от всего этого кошмарного бреда. – Где тут видно, что я себе ваши деньги прикарманила? Где доказательство, что это я?
Но они меня вообще не слушали и не слышали.
– Я ей предложил, ну чисто по-дружески, выход. Верни, говорю, деньги, я тебя даже уволю не по статье, а по собственному. Считай, выйдешь сухой из воды. У другого бы она уже в сизо была. Так нет, уперлась.
– Ну, вообще, девушка, мой вам совет – если уж Руслан на такое согласен, то хватайтесь за этот шанс.
– Спроси у Нади, если общаетесь, каково ей было в сизо, – ухмыльнулся Извеков.
– Только Надя действительно взяла деньги, а я – нет! – чуть не плача, выпалила я.
– Короче, Рус, решай сам. Хочешь, подавай заявление.
Руслан вперился в меня немигающим взглядом, потом посмотрел вполне по-доброму на своего товарища и с улыбкой сказал:
– Добрый я сегодня, Толя. Дам ей последний шанс. Вернет деньги до пятницы – замнем. Не вернет – пусть пеняет на себя.
– Как знаешь, – мужчина поднялся, подал ему руку. Неспешно направился к двери.
– Насчет вечера подумай, – крикнул ему в спину Извеков.
Как только майор вышел, Руслан повернулся ко мне и, глядя, ей-богу, как хозяин на рабыню, произнес:
– Слышала? У тебя три дня. А теперь пошла вон.
Руслан
Новый год семейство Извековых отмечало в ресторане старшего брата Ильяса, отступив на этот раз от традиций. Наверное, впервые. Прежде все большие праздники проходили в родительском доме – роскошном особняке с видом на залив, там и только там. Собирались всей многочисленной семьей: дед, отец, мать, братья Руслана, сестра с мужем, невестка, племянники. И попробуй не приди – с отцом шутки плохи. Хотя Руслану, как любимцу, прощалось многое, что не сошло бы с рук его братьям.
Но в этом году в конце ноября скончался дед Руслана. Умер после долгой болезни, у родителей дома (они его забрали к себе несколько лет назад), в своей постели и в окружении родных.
Наряжать дом и устраивать пышное празднество, как делали обычно, было бы кощунством. Вот и собрались в ресторане «Ассалам», без лишних людей, без привычного шика. Даже и не праздновать, а, скорее, отдать дань традиции, что, по мнению отца, прочнее всего скрепляет семейные узы. Словно показать себе и другим: что бы ни произошло, мы вместе, мы – одна семья.
Руслан всё это считал бессмысленными отцовскими причудами, а то и придурью. Разве что в детстве он любил такие застолья с кучей родственников, а, повзрослев, терпел как тоскливую повинность. Но ослушаться не решался. Отец был обидчив и злопамятен. Мог запросто и порку показательную устроить, и, что ещё, хуже изгнать из этой самой семьи, как Данияра, младшего брата, за то лишь, что тот выбрал себе неподходящую девушку в невесты. Однако как бы ни раздражали Руслана все эти осточертевшие «семейные ценности», но лишаться поддержки отца он не хотел.
Пусть клиника ему и приносила неплохой доход, но пока не тот, чтобы жить как привык – на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Вот и приходилось поддакивать во всём отцу, ходить на эти сборища, терпеть злые подколки старшего брата Ильяса, с которым с малых лет вражда.
Руслан знал, что Ильяс всегда ему завидовал, потому что именно с ним мать была самой ласковой и покрывала все его проказы, именно его успехами всегда хвалился отец, не замечая стараний других своих детей. Только дед, единственный, был им недоволен, но и то лишь потому, что, выучившись на стоматолога, Руслан предпочел стать бизнесменом. Врач, по
