смотрит на нас. — Обменяйтесь обручальными кольцами.
Карло делает шаг вперед, протягивая атласную подушечку, на которой лежат два обручальных кольца.
Я беру то, что побольше, а Дамиано берет то, что поменьше.
Он берет меня за левую руку, затем приказывает:
— Посмотри на меня.
Улыбка расплывается по моему лицу, когда я встречаю его взгляд.
— Габриэлла, прими это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Я чувствую, как он надевает обручальное кольцо мне на палец, затем добавляет:
— Теперь мы с тобой вместе навсегда, mia regina.
Я киваю, опускаю взгляд, чтобы надеть обручальное кольцо на его безымянный палец, затем снова поднимаю глаза и говорю:
— Дамиано, прими это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. — Я надеваю кольцо ему на палец. — Ты и я, до самого конца, mio re.
— Перед лицом Бога и этих свидетелей я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.
Дамиано поднимает руки и, обхватив мое лицо, запечатлевает нежный поцелуй на моих губах. Он отстраняется на дюйм, и когда наши глаза встречаются, говорит:
— Я люблю тебя, моя жена.
Я обвиваю руками его шею и шепчу:
— Я люблю тебя, мой муж. — Затем, притянув его к себе, я прижимаюсь к его губам.
Дамиано
С каждой секундой, пока гости пьют шампанское и наслаждаются торжеством, мне все больше и больше хочется, чтобы они ушли.
— Перестань хмуриться на всех, — шепчет Габриэлла, сидя рядом со мной.
— Сколько еще? — Бормочу я.
— В жизни бывает лишь одна свадьба, — говорит она, — постарайся насладиться ею.
— Да, но я также хочу побыть с тобой наедине.
Она похлопывает меня по груди и улыбается Саманте, проходящей мимо стола.
— Ты выглядишь сногсшибательно, Габриэлла, — говорит Саманта, даже не осмеливаясь посмотреть в мою сторону.
— Спасибо, — моя невеста принимает комплимент как истинная королева.
Тетя Грета подбегает к нам и говорит:
— Пора открывать танцпол.
— Танцпол? — Бормочу я. — Никто ничего не говорил о танцах.
— Сделай это ради меня, — шепчет Габриэлла, прежде чем встать.
Не в силах отказать ей, я поднимаюсь на ноги и иду за ней на середину зала.
Начинает играть песня, и, обнимая Габриэллу, я спрашиваю:
— Какую песню ты выбрала?
— Anyone от Tommee Profittt и Fluerie. — Она обнимает меня за шею. Ее пальцы играют с моими волосами, когда она улыбается мне. — В ней говорится обо всем, что я чувствую.
Не обращая внимания на то, что думают остальные, я стою на одном месте и раскачиваюсь из стороны в сторону, слушая слова.
Текст песни вызывает бурю эмоций в моей груди, и я крепче обнимаю ее.
Господи, я люблю Габриэллу всем своим существом.
Мои глаза встречаются с глазами жены, и, видя, как она счастлива, я убираю ее руки со своей шеи. Обхватив ее за спину, я прижимаю ее к себе, держа ее правую руку в своей.
Когда я начинаю вести ее, ее губы приоткрываются.
— Ты ведь говорил, что не умеешь танцевать, — отчитывает она меня.
— Нет. Я говорил, что мне не нравится танцевать, — поправляю я ее. — Но ради тебя я это сделаю.
Когда песня ускоряется, я отстраняю Габриэллу от себя, а затем снова крепко обнимаю.
Она заливается смехом, и от этого уголки моего рта приподнимаются.
Я делаю это снова, чтобы услышать ее смех, и когда она смотрит на меня с зелеными искорками, ярко сияющими в ее светло-карих глазах, я понимаю, что никогда никого не полюблю так сильно, как люблю ее.
Я так чертовски благодарен, что оставил ее себе.
Я замечаю, как Эмилио выводит маму на танцпол, и когда он начинает танцевать с ней, благодарно киваю ему.
Карло хватает тетю Грету, которая ни на секунду не прекращала бегать вокруг, и тащит ее протестующую задницу на танцпол.
Я смотрю на всех, кто веселится, и, желая остаться наедине с женой, беру Габриэллу за руку и приказываю:
— Идем.
Я вытаскиваю ее из комнаты и направляюсь к лифту.
— А как же гости? — Спрашивает она.
— Пусть наслаждаются ночью, — бормочу я.
Я затаскиваю ее в лифт и рычу из-за гребаной ткани ее платья, когда мы изо всех сил пытаемся втиснуть ее в маленькое пространство.
— Ты такой нетерпеливый, — хихикает она.
— Ты, блять, даже не представляешь.
Я обхватываю ладонями ее лицо и, не давая ей отстраниться, завладеваю ее ртом.
Я, блять, пожираю свою жену, пока мы поднимаемся на третий этаж, а когда двери открываются, я не останавливаюсь, и мы, спотыкаясь, выходим в коридор.
Мы каким-то образом преодолеваем лестничную площадку, прежде чем я прерываю поцелуй и расстегиваю ремень.
— На колени, мой маленький огонек.
Она опускается и помогает мне расстегнуть брюки. Когда она тягет молнию вниз, я высвобождаю свой член и приказываю:
— Открой рот.
Когда ее губы приоткрываются, я делаю шаг вперед. Почувствовав, как ее рот обхватывает мой член, я хватаю ее за волосы.
— Возьми меня глубже.
Она втягивает щеки, заглатывая меня, и, чувствуя, как ее язык касается моего члена, мои ноги немного немеют от того, насколько это приятно.
— Это впервые, когда женщина прикасается ртом к моему члену, — говорю я ей.
Габриэлла хватает меня за задницу и начинает сосать так, будто от этого зависит ее гребаная жизнь, а в ее глазах загорается собственнический огонек.
— Господи, — выдавливаю я из себя сквозь стиснутые зубы, наблюдая, как жена сотрясает мой гребаный мир.
Когда я вхожу слишком глубоко, она давится, и на ее глаза наворачиваются слезы. Это зрелище очень эротично, и через несколько секунд я кончаю.
Удовольствие проносится по моему телу подобно электрическому току, и Габриэлла проглатывает каждую каплю моей спермы.
Я отрываюсь от ее губ и, схватив ее, перекидываю через плечо. Я убираю ткань ее платья от своего лица и несу в свою спальню, задержавшись лишь на секунду, чтобы пинком захлопнуть за нами дверь.
Бросив Габриэллу на кровать, я бормочу:
— Как мне, блять, вытащить тебя из этого платья?
Она заливается смехом и, сев, поворачивается ко мне спиной.
— Помоги мне с молнией.
Я тяну ее вниз, а затем Габриэлла с удивительной легкостью стягивает платье с себя, обнажая белое кружевное белье, которое делает ее похожей на порнозвезду.
— Господи Иисусе, ты такая чертовски сексуальная, — говорю я, стягивая с шеи галстук-бабочку. Пока я раздеваюсь, мои глаза упиваются видом жены, лежащей на кровати.
Она наблюдает за мной, чуть опустив веки, и, когда я раздеваюсь, шепчет:
— Ты такой красивый.
