Ознакомительная версия.
– А-а-а! – крикнул Угаров, всем телом бросаясь на врага.
Дмитрий просто отошел, а Егор, не удержав равновесия, рухнул куда-то в толпу и заорал:
– Паша! Блин! Я один, что ли, буду тут бодаться?!
Пашу уже давно прочно припечатал к полу Чеботарев.
– Вадим! – звал на помощь Угаров, даже не пытаясь встать на ноги.
– Не-не-не, я пас, – замахал руками тот. – Потом греха не оберешься. Да и свидетелей полный зал. Оно мне надо?!
– Сволочи! – взвизгнул от обиды Егор. – Тараканы! Уволю всех!
– Вить! – крикнул Дмитрий другу. – Ты давай этого в машину… Ромку возьми, он тебе в помощь, и к Заварзину. Под особый контроль, все же с пистолетом игрались ребятки.
Угаров еще матерился, когда его провожали из зала, а вот его дружки просто склонили головы и постарались как можно быстрее покинуть клуб.
– Ура-а-а! – снова понеслось над столами. – С Новым годом!
– Испугалась? – тихо спросил Дмитрий Дину, когда за непрошеными гостями закрылись двери.
– Честно? Да, – открыто улыбнулась она. – Ты, как всегда, вовремя. Тебя так долго не было… Я думала, ты в город уехал.
Он смотрел на нее, тоненькую, беззащитную, с огромными испуганными глазами, и губы сами собой улыбались.
– А я и был в городе, – кивнул он. – Я тебе подарок привез. Пойдем, посмотришь.
– Не-е-ет, – вдруг откуда-то вынырнула Анжела Кузьминична. – Всем показывай! Зря, что ли, я прямо на грудь этого гада кинулась?! Дин, ты видела? Прямо на грудь, ка-а-ак бросилась! Все видели?
– А мой Петя? – влезла в разговор Женька. – Нет, каков мой лев?! Он же как вцепился в этого мужика! Он же… Петя! Хватит есть, иди, принимай поздравления! И, главное, лицо у него такое мужественное сразу сделалось – челюсть вперед, глаза в кучу…
– У него всегда челюсть вперед, я уже заметил, – кивнул Чеботарев. – Это неудивительно. А вот Эд удивил. Честно говорю – не ожидал. Чтобы первому! Кинуться на этого верзилу! Да еще и по скуле получить! И ведь не сбежал потом. Так и лежал рядышком с нами. Мужик.
Банченко хотел было задрать нос, но посмотрел на жену и потупил глаза.
– Отпор-то я ему не дал, – напомнил он.
– Отпор-то у нас есть кому дать, – махнул рукой Чеботарев. – Вон, ежели чего, Анжелу пустим. Она у нас…
– Да, – поправила грудь Криворукова. – Ежели чего, так я вам любого мужика тут уложу.
Под их разговоры Дмитрий тихонько тронул Дину за руку, она его поняла, и они незаметно скрылись за кулисами.
– Смотри, – сверкнул он глазами и достал маленькую коробочку.
Кольцо. Изящное, как раз на ее пальчик!
– Димка-а-а! – кинулась она ему на шею. – Как ты узнал мой размер?! Ну ты посмотри! Как будто специально мерку снимал!
Она надела колечко на палец и отставила руку, любуясь.
– Я его никогда не буду снимать.
– Это… – засмущался Дмитрий. – Я себе тоже такое же. Чтобы, когда женишься…
Она задохнулась от восторга.
– Дим, ты… Ты мне предложение делаешь? – боялась поверить она.
– Да! – наконец отважился он и решительно взглянул ей прямо в глаза. – Дина! Выходи за меня замуж!
– Я согласна, – тихо-тихо ответила она, боясь расплескать счастье. – Димочка, я согласна! Ты мне сделал царский подарок!
Дмитрий счастливо улыбнулся.
Дина глубоко вздохнула и неожиданно призналась:
– Дим, у меня, оказывается, еще ни разу в жизни не было жениха!
– Уже есть, – обнял он ее крепко-крепко.
– Вот они! – раздался вдруг звонкий голос, и появилась Женька. – А мы их уже и потеряли! Кузьминична! Я их нашла!
Сейчас же послышался топот госпожи Криворуковой.
– А пойдемте за столик! – сразу же предложила Дина. – А то чего это мы? Прямо как мыши какие-то… Дим, пойдем.
Но было уже поздно – вся труппа неслась к ним.
– О-о-о! Дима-а-а! – продвигался к ним и Свердыщев. – А я думаю, куда это ты…
Дмитрий взял знакомого за пуговицу и нежно заворковал:
– Юра, солнце мое, я, похоже, упустил часть твоей профессиональной деятельности. Напомни, ты где сейчас трудишься? И кем?
Артисты насторожились. До сего момента у них не было сомнений в том, что Свердыщев трудится на нивах кинематографа.
Вожделенный продюсер старательно отводил глаза и пытался поменять тему:
– Дим, а чего у нас там с фейерверками? Народ имеет мечту лицезреть.
– Народ даже не знает наверняка, что фейерверк будет. Я, опять же, к твоей профессии. Так где?
Свердыщев понял, что отвертеться не удастся, и потому поволок Дмитрия из коридора.
– Пойдем, я тебе там скажу. С глазу на глаз.
– Это на какой это глаз?! – взорвалась Анжела Кузьминична. – Мы здесь из себя черт-те что корежим, чтобы ему приглянуться, а он… Быстро говори, где работаешь?!
– А при чем тут я?! – возмутился господин Свердыщев. – Это, между прочим, братец мой Витька сказал, чтобы я твою кралю охмурил, наговорил про тебя всяких прелестей, ну и… Чтобы я притворился киношником. Вот я и расстарался! Я ж не знал, что ты, Дим, не в курсе.
Артисты зарокотали. Дмитрий обернулся к Дине:
– И что эта особь тебе про меня наплела?
– Дима, ты не поверишь, он ко мне даже не подходил, – растерянно смотрела на него Дина. – Может быть, что-то путает?
Дмитрий вопросительно уставился на Свердыщева.
– А при чем тут она-то? Мне сказали, что твоя девица – вон та! – вытаращился тот и кивнул на Женьку.
– Все понятно, – вздохнул Дмитрий и обернулся к артистам. – Граждане артисты! Сего индивида прошу киношником не считать, потому как товарищ с работой еще не определился.
Вот с этим Анжела Кузьминична никак не хотела соглашаться. Она уперла руки в бока и пошла на Свердыщева, как боевой слон.
– Вот что, драгоценный мой…
– Так это получается, – наконец дошло до Женьки сказанное. – Что он не талант во мне узрел, а…
– Женька! Не прерывай, когда старшие ругаются! – рыкнула на нее Кузьминична и схватила Свердыщева за шиворот.
– Какие у вас тут все женщины кровожадные, – извивался ужом Свердыщев, пытаясь вырваться. – А ведь какие на сцене милашки!
Артисты загрустили.
– Мы такой концерт из-за этого недомерка профукали, – вздохнула Анжела Кузьминична. – Такие номера были…
– А твой идиот нам все испортил, – кивнула Женька. – Испугался, видите ли, что мы к другому режиссеру убежим. А сейчас, хоть на глаза зрителям не попадайся.
– А мне кажется… – начал было Свердыщев.
– Молчи! Охламон! – рявкнул на него Чеботарев. – Я из-за тебя волос лишился! Теперь у меня никакой Надежды, одна Люська осталась.
– А я все же настаиваю, что концерт был чудесный! – бесстрашно топнул ножкой Свердыщев. – Потому что… это все-таки Новый год! А на все праздники одно и то же! А здесь…
Чеботарев икнул:
Ознакомительная версия.
