— Мы же в этот вечер будем обходить соседей с рождественскими песенками!
— Четверг?
— Рождественская постановка в церкви, — напомнила она.
— Пятница?
— Парад, а…
— Суббота — уже сочельник, — закончил он. — Черт бы все это побрал, Тэйлор! — Он наставил на нее палец и отошел назад. — Но я не сдаюсь!
И когда он заведомо не мог ее слышать, Тэйлор, к удивлению своему, прошептала:
— Отлично! Потому что я вовсе не уверена, что хочу, что бы ты сдался и поднял руки!
С неба посыпались снежники, когда группа исполнителей рождественских песнопений устремилась по дорожке к дому Рокси. Каждый из них предвкушал награду, поджидавшую их всего в двух кварталах отсюда: горячий шоколад, аппетитные закуски и сладкое. Марта дала честное слово, что ее пение напоминает звуки, издаваемые раненым носорогом, так что вызвалась остаться дома и приготовить легкий стол, а затем принять соседей, ибо по традиции у Бишопов в вечер после предрождественского обхода с песнями устраивался открытый дом.
Как бы заманчиво ни выглядела подобная перспектива, Дрю далеко не был уверен в том, что его сын выдержит до конца, несмотря на всю решимость ребенка не пропустить ни единой стороны празднеств. Последние две улицы мальчик шел с опущенной головой, натянув отвороты пальто на подбородок. Явно не обращая внимания на то, где они идут. Ной сосредоточил все свои усилия на том, чтобы по очереди ставить ноги одну перед другой и мертвой хваткой держать плюшевого мишку, предрождественский подарок Тэйлор.
— Ты похож на одного из оленей Санта Клауса! — поддразнивал ребенка Дрю.
Ной поглядел на отца.
— Правда?
— Точно. — Дрю взял его на руки. — Нос у тебя ярко-красный, что означает, что нам лучше попрощаться после того, как мы попоем у Рокси.
— Да, медведю холодновато, — согласился Ной, имея к виду новообретенного друга, со вчерашнею дня сидевшего у него на руках.
Когда Дрю прошлым вечером вернулся домой, купив велосипед, то обнаружил, что с Ноем сидит Рокси, а в семье объявилось прибавление — Мишка. Если верить Ною, этот плюшевый зверек был самым что ни на есть лучшим медведем на свете и перед сном заслуживал папиного поцелуя и похлопывания по головке. А также, если тоже верить Ною, получившему эти сведения от Тэйлор, Мишка не боялся темноты, выгонял из шкафов нечистую силу и всегда умел надежно хранить тайну. Дрю улыбнулся про себя. В дополнение ко всем этим качествам, очень скоро Мишка станете самым знаменитым путешественником в городе, поскольку Ной будет повсюду таскать его с собой.
Как только Рокси отворила дверь, гости запели «Звенящие колокольчики» — единственную песню, где Ной чувствовал себя вполне уверенно. Когда они окончили и попрощались с Рокси, Дрю похлопал Тэйлор по плечу и указал на дом рядом.
— Думаю, что нам пора отправляться домой. Мишка слегка замерз.
— М-мм! — согласилась с этим Тэйлор, у которой уже зуб на зуб не попадал. — Умница этот мишка! Знает когда признаться, что больше не может.
Дрю бросил на нее пристальный взгляд. Ему вовсе не понравилась прозвучавшая в ее голосе усталость, как и то, что она замерзла. Весь день она расклеивала листовки, где сообщалось о параде и напоминали людям, чтобы они приносили игрушки и консервы и ставили на проезжающие платформы. Они проследовали маршрутом парада и урегулировали ряд возникших в последнюю минуту вопросов, ибо неофициально Тэйлор руководила парадом добровольцев. Они также вынесли часть мебели из гостиной Бишопов, чтобы вечером там можно было бы устроить объявленный прием. День для них начался в девять часов утра. Это было двенадцать часов назад, и за это время у них практически не было ни минуты отдыха.
— Да ты и сама слегка замерзла, — нахмурившись, проговорил Дрю.
— Слегка? Да у меня пальцы на ногах онемели.
— Тогда все ясно. — Дрю присвистнул и поднял руку, желая привлечь внимание Клея. — Этим двоим нужно отогреться. Я приведу Тэйлор, когда она вновь почувствует, что у нее на ногах есть пальцы.
Клей помахал в ответ, и компания двинулась к очередному дому. Тэйлор, возможно, заспорила бы с Дрю относительно его мужской безапелляционности, как будто он отлично знает, что для нее лучше, а что хуже, но у нее не было точки опоры в самом что ни на есть буквальном смысле. Она готова была свалиться. И с благодарностью оперлась на Дрю, когда тот ее обнял.
— Что вы оба скажете по поводу горячего шоколада? — спросил Дрю.
— И побольше мяты, — заявила Тэйлор.
— Мне тоже. — Поддержал ее Ной. — И порцию для Мишки.
— И порцию для Мишки, — повторил за ним Дрю, чувствуя себя лучше, чем за два дня до этого. Он уже не ходил на цыпочках вокруг Ноя, а Тэйлор на самом деле увидела в нем опору.
Он завел их в дом и устроил на кушетке. К тому времени, как он разжег огонь в камине, Тэйлор уже свернулась калачиком, положив голову на валик кушетки, и отключилась. По другую сторону сидел улыбающийся Ной.
Он прошептал:
— Похоже, она усталее меня.
— Похоже, — прошептал в ответ Дрю. Затем приложил палец к губам и знаком предложил Ною следовать за ним на кухню. Поставив на огонь воду для шоколада, он вернулся в гостиную и укрыл Тэйлор одеялом. Она в его отсутствие переменила позу, так что теперь она лежала, положив голову на диванную подушку, а руку под щечку.
Он окинул ее взглядом, протянул руку под абажур и тихо погасил свет. Даже спящая, когда ее огромные голубые глаза были закрыты, она выглядела роскошно. Заботиться о ней — заразительно, понял он. Она всегда владела уголком его сердца, а теперь стала частью его души, точно так же, как и Ной. О них он думал сразу же после пробуждения и непосредственно перед сном. Куда-то подевались все его прежние мечты и желания иметь большую семью, как у Бишопов. Теперь ему были нужны только Тэйлор и Ной.
Импульсивно он опустился рядом с нею на колени, изучая ее профиль, а потом подоткнул мягкое велюровое одеяло ей под плечи. Поцеловал ее в уголки глаз и прошептал:
— Теперь, любимая, все будет хорошо. У тебя теперь есть я.
Он тихо встал и направился к телефону.
— … Нет, уважаемый тренер Бишоп, она даже не шевельнулась. Ее не разбудит даже запах горячего шоколада… Я тоже не думаю, что нам надо быть. Пусть она отоспится до утра. Мы с Ноем утром ее доставим… Нет, сэр, никаких неудобств… Да, сэр, я о ней позабочусь. Вам не стоит по этому поводу беспокоиться.
Укачав сына, он уселся у огня и просидел почти до полуночи, ведя спор с самим собой, надо ли отнести ее в комнату для гостей. Он не думал, что она проснется. Ной, когда спал так крепко, никогда не просыпался. Истинной причиной сомнений и колебаний было отсутствие веры в собственное умение владеть собой. Все говорило о том, что он ее не донесет до гостевой комнаты.
