Между тем вокруг как ни в чем не бывало жужжали привычные голоса.
— А я не понимаю: чем хороший веник хуже пластмассовой щетки?
— Санэпидстанции виднее. Вот заменили же зубные щетки на новые, с синтетической щетиной — и ничего, привыкли. Так и половые…
— Так они ж этими палками дерутся! Лично у меня уже вторую поломали.
— Ну правильно, а ты чего хотела? Пока еще научатся силу рассчитывать! Одно дело — дерево. Другое — пластмасса.
— Внимание! Перл из сочинения! «Этим летом я отдох хорошо».
— Слушайте, приехал какой-то зооцирк. Никто еще детей не водил? Говорят, жуткий террариум!
— «Комната была просторная. В ней стояло три окна».
— Кстати, мне бы нужно четыре кашпо. Два в простенках, два вокруг доски. Цветы роскошные, а кашпо нет!
Что-то наивное и целительное было в этих голосах, в словах, выговариваемых по-учительски четко: «зубная щетка», «зооцирк», «кашпо». И каждый старательно вел свою партию, не забывая прислушиваться и к сидящим рядом, как в грузинском ансамбле.
— Веду их второй год — нормальные ребята! А вот не люблю. Верите? Душа не лежит.
— Потому что ты предыдущий выпуск слишком любила.
— Тех — да-а-а! Тем, бывало, рассказываю на уроке и чувствую — как будто золотые нити тянутся от них ко мне!
— Это один раз в жизни такой класс бывает. Совпадение биополей. Больше не будет, и не мечтай даже.
— Совпадение. Сов. Падение. Падение сов…
— Ну и несправедливо, между прочим! А эти дети, бедные, чем виноваты?
— Глупость вы говорите. Любить надо своих собственных, родных детей, а учеников — учить!
— Здрасьте! Сравнила… Своих собственных видишь в день от силы два часа, а учеников — две смены!
— «Лицо у нее было задуманное».
— Беспечный, ты что?
— А вот и ваш любимчик, Вероника Захаровна!.. Здороваться надо, когда в учительскую входишь.
— Здрасьте! Вероника Захаровна! Можно вас на минутку?
Меньше всего хотелось ей в эту минуту куда-то выходить. А еще меньше — к Беспечному. Но конечно, пришлось идти. И конечно, тут же вспомнилось ВСЕ ТО…
— Что ты хотел? — чугунным голосом спросила она, глядя в сторону.
— Я… это… Вероника Захаровна… Ну в общем, мама вас приглашает.
— Куда?!
— Ну, это, в гости… к нам.
Вероника отшатнулась в ужасе: издевается, что ли?! Но Беспечный смотрел как будто чистыми глазами. Прибавил почти что умоляюще:
— Она, это… рыбу «хе» специально сготовила! — И покраснел.
Вероника вздохнула, улыбнулась неуверенно.
— Спасибо, Леша, конечно… и маме передай… Но я тут, понимаешь, пока на курсах была — столько дел навалилось! Даже не запомню всего, в блокнот пишу, чтоб не забыть.
— У мамки тоже в голове ничего не держится, — доверительно сообщил Беспечный. — На базар идет — пишет, чего купить!
— Ну вот и я… в общем, не могу сейчас. Хорошая у тебя мама! — невпопад заключила Вероника и опять вздохнула. — Может, потом как-нибудь… Ну ладно, ты иди в класс, Леша! Спасибо…
Кажется, ледники в ее душе начали подтаивать с краев.
Правда, встречаться с домашними все еще не было сил. Она побрела домой пешком.
Над дорогой возвышались рекламные громады с цветами и улыбающимися лицами. Когда это они успели здесь появиться? Громады предлагали лучшие шторы, новый мир за новым окном и ландшафтный дизайн. Подмигивали со всех сторон разноцветные неоновые приманки: развлекательный центр «Фанданго», игровой клуб «Фортуна», данспол «jaga-jaga». Буквально не сходя с места можно было заказать элитную керамику по сто восемьдесят рублей квадратный метр, приобрести итальянскую мебель в салоне «Венеция» и оснастить свое жилище металлической дверью либо крышей из профнастила. Красавцы и красавицы с рекламных щитов белозубо улыбались, таинственно манили, лукаво подмигивали. И казалось, что настоящая жизнь: яркая, насыщенная этими необыкновенными вещами, — вот она, протяни только руку! — но нет, чего-то, как обычно, недоставало Веронике, чтобы окунуться, погрузиться в нее, насытиться до отвала… ну или хотя бы откусить малюсенький кусочек.
Но странное дело: она заметила, что у многих встречных в этот вечер были определенно грустные лица! Грустные или опустошенно-усталые, как и у нее самой. Или еще такие, как будто человек решает на ходу непосильную задачу. Словно задали ему что-то вроде «Пойди туда — не знаю куда! Принеси то — не знаю что!» — и все это строго к рассвету.
Через несколько кварталов обнаружилось, что память выкинула очередной фортель: перед ней был НЕ ТОТ перекресток! Выходит, ноги опять прошагали лишнее?
Опять она очутилась перед знакомым белокирпичным теремком. Однако этот новенький особнячок как-то изменился.
Вероника всмотрелась.
Так и есть: у дома появилась крыша!
Выходит, маленький акробат справился-таки со своей задачей? И ему не нужно больше балансировать на ребрах-балках!
Крыша была хороша: ровненькая, точеная, остроугольная. Просто картинка, а не крыша! Жаль только, в ранних зимних сумерках Вероника не могла точно разобрать цвет: кажется, синий? Или зеленый? Но на фоне белого кирпича этот оттенок был необыкновенно густым и сочным.
И весь дом как бы улыбнулся.
Вероника оглянулась по сторонам. Вдруг пришло в голову: что, если акробат-строитель стоит где-нибудь рядом и любуется своей работой?
Но нет: люди деловито шагали мимо, поглощенные своими вечерними заботами. Однако выражения лиц, заметила Вероника, почти у всех были теперь спокойные и даже веселые!
Она вздохнула, будто сбросив с плеч неподъемную ношу, и облегченно побрела домой.
Зима начиналась неохотно.
Мокрый снег, собравшись было с духом, принимался мельтешить за окнами третьего этажа, но на полпути утрачивал решимость, таял на лету и шлепался оземь тяжелыми мокрыми комками.
Тем не менее вся мужская половина школы от семи до семнадцати не теряла надежды вскоре намылить девчонок и устроить сражение снежками.
Девицы-выпускницы уже облачились в высоченные зимние ботфорты, к которым в обязательном порядке прилагалась мини-юбка и колготки в сеточку — этакая зимняя униформа.
— Танюш, а у тебя ноги не мерзнут в этих дырках? — полюбопытствовала Вероника, догоняя как-то раз Стрелкову на ступеньках школьного крыльца за две минуты до звонка.
— Да вы че, Вероника Захаровна? У меня ж там еще одни колготки. Видите? — объяснила та и слегка оттянула сеточку длинным, сияющим золотыми разводами ногтем. Взмахнула в сторону Вероники роковыми ресничищами и заметила поощрительно: — А между прочим, вам идет терракотовая помада!
