Вокруг не было ни души. Дворецкий занялся своими делами, и в холле было пустынно. Никто даже не узнает, что она была тут. Теперь главное — уйти незамеченной.
Медленно, очень медленно Элисон закрыла дверь и направилась к входной двери. Тело отказывалось подчиняться ей, и каждое движение давалось с большим трудом.
Прошло всего несколько минут с тех пор, как Элисон вошла в дверь этого особняка, но как же все изменилось! Площадь, люди, деревья стали тусклыми, словно выцветшими.
Элисон, будто во сне, побрела, сама не зная куда.
«Джулиан и Розали. Джулиан и Розали», — словно рефрен, повторяла она снова и снова. Ей уже показалось, что все позади, что опасность миновала, и теперь — вот оно. А она-то, дурочка, полагала, что в их семье воцарились мир и покой, но этот неожиданный удар отрезвил ее.
— Что же делать? Что же делать? — бубнила она как заведенная и неожиданно поняла, что говорит вслух.
Надо собраться, взять себя в руки, а то люди подумают, что она сошла с ума. Хотя, может, так оно и есть. В голове у Элисон царила абсолютная пустота.
Элисон не могла вернуться домой. Ей казалось, что она уже никогда не захочет этого сделать. Но не может же она вечно бродить по улицам! Если бы ей только было куда пойти, хоть куда-нибудь…
Через какое-то время она очнулась и увидела, что идет по Найтебридж. Она чисто автоматически ускорила шаг, чтобы со стороны никто не заподозрил, что она бесцельно шатается по городу. Время от времени Элисон даже останавливалась у витрин магазинов и делала вид, что разглядывает товары за стеклом. Не то чтобы она действительно что-то видела, но в ее воспаленном мозгу застряла идея, что нужно вести себя так, как все остальные.
Вот только ей хотелось сесть и посидеть хоть немного, вместо того чтобы продолжать это бессмысленное блуждание.
И вдруг она услышала свое имя:
— Элисон!
Девушка вздрогнула и оглянулась вокруг. У обочины стоял шикарный черный автомобиль, а за рулем сидел Саймон Лангтофт.
— Как дела? Я тебя сразу заметил, но ты не услышала, как я звал тебя в первый раз.
— Правда? Извини. — Она почувствовала себя ужасно глупой и была абсолютно не в состоянии поддержать разговор.
— Подвезти тебя? — спросил он.
Но Элисон не желала садиться в машину, где ее могут подвергнуть допросу.
— О нет, не надо. Я… я хожу по магазинам.
— По магазинам? — с тревогой поглядел на нее Саймон. — По каким магазинам, милая? Сегодня суббота и уже вечер, все давным-давно закрыто.
Элисон нервно улыбнулась ему.
— Да, конечно. Суббота и уже вечер, — тупо повторила она, и в глазах у нее выступили слезы.
— Может, лучше будет отвезти тебя домой?
— О нет, только не это. Я не могу ехать домой.
— Тогда позволь мне просто отвезти тебя куда-нибудь … покатать, пока тебе не станет лучше, — после минутной паузы предложил Саймон.
Элисон молча проскользнула внутрь и села на переднее сиденье.
Саймон наклонился и захлопнул дверцу, и автомобиль помчался вперед.
Никто из них не проронил ни слова, и в салоне был слышен только мерный звук мотора. Потом Элисон тихо заплакала. И хотя Саймон продолжал хранить молчание, она знала, что он видит ее слезы.
— Извини, — прошептала она. — Я сейчас перестану.
— Не надо ничего говорить. Просто полежи. — Он накрыл девушку пледом. — Укутайся. Так будет теплее.
Элисон механически повиновалась ему, и глаза ее закрылись сами собой.
Когда она снова открыла их, снаружи было совсем темно, и она с горечью припомнила первый день их с Джулианом медового месяца. Эта поездка очень напоминала ту, но теперь рядом с ней был не Джулиан, а Саймон. Все было так же… и не так.
— Где мы, Саймон?
— Где-то около побережья, но не так далеко от Лондона, как кажется. Если ты в состоянии проглотить хоть кусочек, то давай остановимся и поедим. У тебя маковой росинки во рту не было, а это не очень хорошо.
— Ладно. — Голос Элисон был каким-то бесцветным, и они снова замолчали. В душе Элисон благодарила Саймона за доброту, тактичность и невероятную выдержку, ведь за все это время он не задал ей ни одного вопроса, хотя не было никакого сомнения в том, что они роились в его голове.
«Может, знает, что я снова разревусь, стоит ему спросить хоть что-то», — решила она.
— Думаю, это то, что надо. — Саймон остановил машину около небольшой сельской гостиницы. Ни шума, ни оживления не наблюдалось, в отеле царили покой, тишина и уют.
Саймон помог Элисон выбраться из автомобиля и, взяв ее под руку, повел внутрь.
Резные перегородки отделяли столики друг от друга, так что можно было спрятаться от любопытных глаз. Саймон пытливо поглядел на спутницу, подозвал официанта и сделал заказ, решив, что не стоит беспокоить ее по пустякам.
И снова Элисон поблагодарила его в душе за это. Подкрепившись, она почувствовала, как силы возвращаются к ней, а вместе с ними и уверенность в себе.
После кофе с бренди, который Саймон заставил ее выпить, на щечках Элисон вновь загорелся румянец, а легкая улыбка тронула бледные губы.
— Спасибо тебе. Ты так добр ко мне.
— Да нет же, я и о себе тоже думал, — усмехнулся он.
— Я хотела сказать «спасибо» за то, что ты не стал меня ни о чем расспрашивать, — опустила она глаза.
— А мне и не надо. Я знаю только одну вещь на свете, которая может так сильно расстроить тебя. — Саймон явно пытался побороть горечь, звучавшую в его голосе, и потому мягко добавил: — Полагаю, Джулиан… — Но тут он оборвал сам себя.
— Он любит Розали и не может ничего поделать с собой, — выпалила Элисон и тоже замолчала, потому что глупо было искать оправдания человеку, который так сильно обидел ее.
— Розали разорвала помолвку, так ведь?
— Да, — закусила она губу.
— Значит, теперь…
— Да знаю я, знаю! — прервала она его. — Если бы не этот дурацкий брак, то он был бы сейчас свободен… вернулся к той, которая ему на самом деле нужна. Не надо мне ничего объяснять, я и сама все прекрасно понимаю.
Саймон ничего не ответил.
— Все было бы гораздо проще, если бы Розали была не такой… — Казалось, Элисон говорит сама с собой.
— Что ты хочешь этим сказать? — спокойно, но настойчиво поинтересовался он.
— Саймон, она такая жестокая! Жестокая, подлая и мелочная. Не думай, что я говорю это только из ревности. Раньше я ревновала, но те времена давно канули в Лету. — Элисон нервно провела по волосам и откинула челку назад. — Розали никогда не простит ему того, что он женился на мне, и на самом деле она не любит его. Но она постарается сломать его.
— Разве это не его заботы? — сухо заметил Саймон. — Ты же не можешь вставить ему свои мозги.
