— Как насчет тебя Бастер? Как ты поживаешь?
— Хорошо, лучше, чем когда-либо. Ты ведь знаешь о бизнесе, который мы теперь ведем, да?
— О бизнесе? — Я нахмурилась и покачала головой.
— Ну, да. Мы теперь предприниматели. Некоторые из нас даже гордятся этим. Убрали мусор в своих дворах…
— Да, — сказала я. — Я заметила. Что именно ты делаешь?
— Выращиваю лаванду. Так же изготавливаю сопутствующие товары и участвую в местных ярмарках. Я даже продаю свои поделки. Кстати, они расходятся на ура, — ответил он, подмигивая мне.
«Лаванда. Лаванда?»
В моей памяти вспыхнула луна, которая нависала надо мной, пока самый красивый парень боготворил мое тело, а тонкий аромат лаванды витал в воздухе.
Я вернулась к реальности.
— Уверена, что так и есть, — сказала я растерянно. — Этот лавандовый бизнес… Чья это была идея?
— Ох, Кайленда Барретта. Выяснилось, что лаванда одна из самых прибыльных товарных культур для индивидуальных садоводов — даже обычный огород на заднем дворе. Кайленд сделал информационную брошюру и все такое. Кроме того, это единственный цветок, который можно высушить и использовать для других продуктов. Мы производим саше, мыло, масло, чай, который ты давала…
— Так вы зарабатываете реальные деньги? — потрясенно спросила я.
Я никогда даже не рассматривала что-то подобное…
— Конечно, — с гордостью ответил он. — В отличие от других культур, прибыль от лаванды круглый год. Ничто никогда не пропадает впустую. Все довольно просто.
— Ну, кажется, что у тебя все схвачено, Бастер, — сказала я, и он кивнул, снова улыбаясь.
Я молча покачала головой.
— Так почему же не все это делают? — спросила я, думая о домах, которые видела, что были так же разрушены, как и раньше.
Бастер почесал редкие волосы на макушке.
— Ах, ну, знаешь, можно подать идею деревенщине о лаванде, но нельзя заставить его вырастить её. — Бастер засмеялся и хлопнул себя рукой по колену.
Я тоже рассмеялась, озадачившись.
— Ну, я точно хочу этим заниматься, — сказала я.
Стук в дверь напугал меня. Это была Марло. Я попрощалась с Бастером и сказала, что скоро снова к нему загляну. Мы обнялись, и я села в машину.
— Мар, ты знала про лаванду?
Она бросила на меня взгляд.
— Да. Это очень круто. Я собиралась тебе рассказать. Просто, казалось, что ты действительно переживаешь из-за Кайленда. И я подумала, что тебе необязательно нужно услышать обо всем в первую же неделю пребывания.
Я кивнула.
— Это на самом деле… здорово, правда? Я имею в виду, что эти люди зарабатывают деньги на чем-то, что не требует какого-либо начального капитала. — Я прикусила губу. — Интересно, почему он не делает этого сам.
— Ну, я не знаю.
«Что с тобой происходит, Кайленд?»
Хотя, это не должно было меня удивлять. Он всегда был предприимчивым и трудолюбивым. Взять хотя бы то, как он выживал в одиночку все эти годы.
Мы почти подъехали к его дому, и на этот раз я повернула голову, взглянув на белый пикап, припаркованный спереди. Я слегка вздрогнула, когда дверь дома внезапно открылась, и вышел Кайленд, одетый в джинсы, фланелевую рубашку и бейсбольную кепку. В его руках был контейнер для обеда. Я повернула голову, наклонившись вперед, когда мы проезжали мимо, и он остановился, наши взгляды встретились и замерли. Он поворачивал голову в след нашей уезжающей машины. Я заметила наклейку на бампере его грузовика — изображение шахтера в каске, идущего по темному туннелю и надпись: «Везде свои люди».
Когда мы проехали его дом, я откинулась на сиденье, слегка дрожа и делая глубокий, успокаивающий вдох. Я так многого еще не понимала, и так многое приносило мне боль.
«Почему ты так злишься на меня, Кайленд? Как ты мог перестать любить меня, чтобы так яростно ненавидеть?»
— Что это были за интенсивные гляделки? — спросила Марло, с удивленным выражением на лице, и я взглянула на нее.
— Понятия не имею, — ответила я растерянно. — Ни малейшего представления.
Через пару часов, когда мы подъехали к больнице, я заглушила мотор и осталась неподвижно сидеть, уставившись в окно.
— Вау, — наконец-то сказала я.
Большое кирпичное здание было старым, но прекрасно сохранившимся. Вокруг был парк с пышной зеленью, ухоженной до совершенства. В нем гуляли пациенты, некоторые в сопровождении медсестер, другие в одиночестве, а какие-то сидели на скамейках, размещенных по краям дорожек и клумб. Все было затенено огромными деревьями.
— Знаю, — согласилась Марло. — Это действительно хорошее место. И у них лучшие врачи, для которых оказание помощи людям с психическими заболеваниями, является делом всей их жизни.
— Как Сэм может это позволить? — спросила я, выходя из машины.
— У него есть сбережения. Я никогда не спрашивала, как сильно это его напрягает. — Марло взглянула на меня, когда мы начали идти. — Я собиралась отказаться от его помощи, но затем увидела маму всего через пару недель пребывания здесь, и просто не смогла это сделать.
Я схватила ее за руку и сжала.
Через несколько минут мы подошли к медсестре за стойкой регистрации и присели в большой комнате ожидания.
Когда к нам вышла мама, я почти ее не узнала. Ее волосы были подстрижены до плеч, очевидно, вымыты и уложены, а лицо сияло от возбуждения. На ней были надеты джинсы и легкий кремовый свитер. Она остановилась, прикрыв рот руками, пока я стояла, недоверчиво ее разглядывая.
— Тенли, моя малышка, — вздохнула она, когда подошла ближе ко мне.
— Мама, — выдохнула я. — Ты выглядишь потрясающе.
Она прижала меня к себе, и я вдохнула ее чистый, успокаивающий аромат.
— Ох, мама, — сказала я, выпустив её из объятий.
Я провела рукой по её волосам. Она тихо рассмеялась, а потом посмотрела на Марло и улыбнулась.
— Моя девочка, — сказала она, обнимая Марло.
— Пойдем прогуляемся? — спросила она, показывая в окно.
Мы вышли на улицу и начали двигаться по освещенной солнцем тропе. Дул легкий ветерок, и запах свежескошенной травы витал в воздухе. Марло привела нас к скамейке под деревом, и мы с мамой сели.
— Пойду принесу пару бутылок воды. Хотите чего-нибудь еще?
Мы обе отказались, и Марло оставила нас наедине. Я знала, что она сделала это специально, чтобы какое-то время мы побыли только вдвоем.
Я взяла маму за руки.
— Как дела? — спросила я.
— Всё хорошо, детка. У меня есть хорошие и плохие дни, но думаю, что у всех они есть. Я узнаю много нового, учусь понимать свои эмоции и как с ними бороться.
— Это хорошо, мам.
Она тихо рассмеялась.
— Да, это хорошо. Врачи пробовали давать мне несколько разных лекарств, и те, которые я принимаю сейчас, кажется действительно мне помогают. Так же нам проводят различные курсы терапии, и это тоже дает результат. Еще здесь живут другие пациенты, которые точно понимают, что значит жить в таком состоянии, как у меня, — сказала она, и её щеки слегка порозовели. — Они ощущают такую же вину за то, что причиняют боль окружающим, хотя это последнее, что они хотели сделать.
Я сжала ее руки снова, а затем вытерла слезу, бегущую по её щеке.
— Ты не должна чувствовать себя виноватой. Не со мной, не с Марло, — произнесла я.
Она кивнула, но ее лицо было печальным.
— Я знаю, что вам нужна была мама, когда всю вашу жизнь, ты и Марло были матерью для меня. И я так смущала тебя…
Еще одна слезинка побежала по ее щеке.
— Я знаю, что ты этого не хотела, мам. Я знаю это. Нечего жалеть.
Она глубоко вздохнула и посмотрела на меня.
— У меня психическое заболевание, Тен. И это никогда не изменится. Но есть способы, с помощью которых я могу с этим справиться. Теперь я это знаю. И чувствую себя сильнее. Впервые за всю мою жизнь, я чувствую, что у меня появился контроль над монстрами в моей голове. Впервые в жизни у меня появилась надежда.
