— Это оружие. Секретное. Новейшая разработка. При помощи одного такого маленького флакона можно взорвать целое здание. Код узнал просто. Волков не мудрил, они все были записаны по порядку. Первый номер — первый кейс и так далее.
Я смотрела на все это и не могла поверить своим глазам. Марат взял один флакон в руки. Я присмотрелась и увидела внутри каждого серый порошок.
— А если флакон разобьется? Что тогда? Он ведь может разбиться?
— Он не разобьется, пока крышка не будет открыта. Все продумано. Технически он защищен, если его не открывать.
— Как же они узнали про это? — спрашиваю широко открыв глаза, и смотрю прямо в открытый кейс. С виду ничего особенного. Маленькие пузыречки, разложенные в ряд.
— На одном из оружейных складов произошел взрыв. Несколько умельцев смогли каким-то способом эти кейсы вытащить. Волков об этом узнал и решил прибрать оружие себе. По документам — их нет, они сгорели. А по факту он хочет эти кейсы продать.
— Продать оружие. И сколько же такое стоит? — я никак не перестаю удивляться. Понимаю, в чем я замешана. Почему Волков так хотел поймать Марата. Ему нужно это чертово секретное оружие.
— Миллионы долларов, — Марат отвечает легко.
Я никак не могу прийти в себя. Поверить своим глазам.
— Что нам теперь делать? — растерянно спрашиваю.
— Тебе возвращаться домой и жить дальше, — Марат кладет обратно флакон и закрывает кейс.
— Не хочу так жить. Без тебя, — заглядываю ему в глаза. Не хочу, чтобы он сейчас уходил. Ни сейчас, ни завтра, никогда! Понимаю, что если он сейчас уйдет, то это навсегда. Может, я его больше не увижу. Наши дороги не пересекутся, а я буду казнить себя всю жизнь, что не удержала его сейчас.
Марат встает передо мной в полный рост. Едва касается моей руки, затем быстро убирает, словно от огня. Я смотрю на его красивое лицо. Не могу оторвать глаз. Скучаю по нему безумно.
— Сейчас я отвезу тебя домой.
Глубоко выдыхаю. Никак не могу решиться спросить: увидимся ли мы снова.
— Нам нужно вернуть это оружие обратно. Я обратилась к журналистке, она обещала помощь.
— Никому нельзя верить. Я сам разберусь с Волковым. Быстрицкий хочет это оружие переправить через границу. Мне удалось узнать, что ему должен помочь человек, дело которого мы изъяли из сейфа Волкова. Если с этим человеком переговорить, он может отказать Быстрицкому. Так мы выиграем время, пока он найдет новых покупателей.
Слова Марата меня радуют. Теперь я понимаю, что у нас появился реальный шанс помешать планам Быстрицкого. Мы вернулись к машине.
Марат подбросил меня до города. Припарковал машину в двухсот метрах от дома Андрея.
Сижу в теплом салоне авто, улыбка появляется на моем лице, потому что он рядом. Так хорошо, спокойно рядом с ним. События, которые произошли со мной несколько часов назад — ушли на второй план. Не хочу выходить из машины оттягиваю этот момент до последнего. Хочется ему так много сказать, но в то же время не хватает слов.
Марат для меня самый лучший мужчина. Самый любимый. Облизываю губы и вспоминаю, его невероятные поцелуи, его самые горячие объятия. Сейчас мне точно ничего не светит. Смотрю на его строгий взгляд и решаюсь выйти из машины, иначе мы будем сидеть вот так неизвестно сколько времени.
Громко хлопаю дверью его поддержанного авто. Как хорошо, что он не сказал, мне прощай. Значит, есть надежда, что мы увидимся снова.
Захожу в квартиру, где меня встречает полнейшая тишина. Чтобы со мной было если бы не Марат? Смогла ли я вернуться сюда снова? Он спас не только меня. Он спас нашего ребенка. Снимаю, обувь, верхнюю одежду и проходу на кухню.
— Андрей! — кричу. Сколько же можно спать. Сегодня его родители планировали праздновать второй день нашей свадьбы в своем загородном доме. Но я как обычно сослалась на плохое самочувствие.
На какое-то мгновение мне показалось, что мы с Олесей подружились. В последние дни, она так была ко мне дружелюбна. Вот сок принесла. Подхожу к столу и мое внимание привлекает та самая коробка с соком. «Самый полезный, только для тебя», — вспоминаю ее слова.
Беру чистый стакан, наливаю светло-желтую жидкость. Посмотрим, какой полезный. Моему будущему малышу нужны витамины. Подношу стакан к губам, как слышу грохот из гостиной. Отставляю сок и спешу туда.
Проснулся Андрей. Его разлохмаченные волосы торчали в разные стороны. Вид помятый, сонный и совершенно не доброжелательный.
— Доброе утро женушка! — произносит он и плетется на кухню. — Башка раскалывается, сушит ужасно, — обхватывает голову руками, совершенно не обращая на меня внимания.
Я иду вслед за ним.
— Сколько же ты вчера выпил? — задаю ему вопрос и вижу, как он подходит к столу, берет стакан с соком, который я налила себе.
Хочу возразить, но поздно, он залпом все выпивает.
— Что это за гадость? Только хуже стало.
— Олеся принесла. Сказала самый полезный.
Но не успела я произнести, как в одно мгновение Андрей падает на пол. Подбежала, склонилась над ним. Он бледнеет на глазах.
— Что с тобой Андрей?! Что? — вижу, что с ним что-то не так. Его лицо покрывается холодным потом, губы синеют.
— Плохо мне Катюш, очень плохо.
— Я сейчас вызову скорую помощь, сейчас, — хочу отбежать, но он хватает меня за руку. Из последних сил.
— Пушкинская площадь, семнадцатого, в три часа. Он придет.
— Кто он? — мне казалось, что Андрей бредит.
— Он обязательно придет… — после этих слов его веки закрываются. Я вырываю руку и бегу за своим мобильником, который оставила в куртке.
Глава 66
Он еще дышал, когда приехала скорая помощь. Его погрузили на носилки, вынесли из квартиры, где на улице ждала машина скорой. Врач сказал, что ему нужна реанимация. Даже не задумываясь, я поехала с ними.
Андрей не приходил в себя. Его веки прикрыты. Кожа бледная и выглядит холодной. Он лежал неподвижно. Медсестра постоянно твердила, что у него плохо прощупывается пульс. Смотрела с болью в глазах на него. Так быстро все произошло, что я даже толком ничего не могла понять. Что происходит? Как? Как бы у нас не складывались отношения, он не заслуживает такого.
Ехали мы быстро, отчетливо слышен звук сирены. В салоне скорой я сидела возле него. Мне страшно брать его за руку. Он синел на глазах. Медсестра постоянно набирала лекарство в шприц и что-то ему колола. Затем поставила капельницу и постоянно прикладывала головку стетоскопа к его груди.
Андрей спас меня. Еще немного и на его месте оказалась я. «Этот сок только для тебя» — никак не выходят слова Олеси из головы. И сколько яда именно в ней. Неужели вот так легко и просто можно отравить человека или отвезти в лес, а потом спать со спокойно душой. Зачем ей Андрей? Мне кажется, что тут даже дело не в нем. Дело во мне и в ее сильной ненависти, которую она испытывает.
Когда мы приехали в больницу, я вынуждена была позвонить родителям Андрея. Не думала, что будет так сложно сообщать эту новость. Не прошло и часа, как возле реанимации появился его отец и взволнованная мать.
Мы сидели, молчали. Они ничего не спрашивали. Григорий Алексеевич постоянно куда-то звонил и кидал недобрый взгляд на меня. Каждая минута тянулась в ожидании. В жутком напряжении.
Спустя час из реанимационного блока вышел врач. По его печальному взгляду и так все понятно. По всей видимости, он уже привык сообщать плохие новости.
Мы тут же подбежали к доктору. Ждали, что он скажет. Он ничего не мог произнести, просто стоял и смотрел на нас.
— Мы делаем, все возможное. Но ситуация критическая. Поэтому крепитесь. Сильнейшее отравление ядами ряда цианидов. Мы должны сообщить в полицию, — наконец-то раздался его бас.
— Сами сообщим! — ответил отец Андрея, а когда врач снова скрылся за дверью, Григорий Алексеевич обратился ко мне:
— Если с моим сыном что-то случится… — не договорил, замялся. Провел рукой по голове. Новость, которую сообщил врач, заставила его измениться в лице. — Береги ребенка. Он наследник большого состояния. — После этих слов он резко развернулся и вместе со своей женой направился к выходу. Я продолжала стоять в просторном холле и смотреть им вслед.
