— Я? — В этот момент я поняла, что позвонила Ладе для того, чтобы она задала мне этот вопрос. Подсознательно я хотела похвастать тем, что у меня свидание. Но я едва смогла произнести одну-единственную фразу: — Ко мне приедет Алеша.
— Да? Как здорово! — оживилась Лада. Я просто чувствовала, как ее подмывает навешать себе наград за то, что в моей личной жизни начало что-то происходить. Кажется, для нее был важен сам факт начала таяния великого ледника под названием Варя Правдина. Смысл был лишь в этом качественном переходе ее многочисленных лекций о вреде одиночества. — Я радуюсь, скрещиваю пальцы, стучу по дереву, плюю через левое плечо. Господи, что я еще должна сделать, чтобы у тебя это было серьезно?
Теперь я поняла, что недооценила подругу. Она смогла отодвинуть самолюбие на второй план, позволив прорваться наружу самому чистому чувству женской солидарности. Я была ей благодарна за этот неожиданный экспромт, за поддержку.
— Я знаю, что должна благодарить тебя, — начала я, но Лада не дала мне договорить.
— Стоп, стоп! — Она резко прервала грозящий обрушиться на нее поток благодарности. — Я здесь ни при чем. Это ты сама, дорогая. Вспомни, что ты говоришь о тех людях, которые приходят к тебе за помощью?
Я знаю, что Лада имеет в виду: мои слова о том, что я — толчок, начало поступательного движения. Я утверждаю, что люди сами прекрасно разбирают завалы накопившихся проблем, получая лишь полезный совет, нужное слово, которое укрепит их веру в собственные силы. Лада решила применить мои слова к тому, что сейчас происходило в моей жизни.
— Да, но если бы не ты, не твоя напористость, я бы ни за что не пошла в косметический салон, бассейн и никогда бы не встретила Алексея.
— Ну не Алексея, так Петра. Не вчера, так завтра, — Лада засмеялась, и я невольно улыбнулась тому, как легко наша Ладуся смотрит на жизнь. Я поймала себя на мысли, что не собираюсь с ней спорить. — Важно, что началось!
— Главное, чтобы не очень быстро закончилось, — вздохнула я. — Не хочу привыкнуть к нему, а потом расстаться из-за какого-то пустяка.
— Можно расстаться и из-за чего-то принципиального, глобального, но разве важность причины облегчает факт расставания?
— Лада, ты умеешь так здорово говорить об этом.
— Я знаю, и потому все слова я кладу на бумагу.
— Композиторы слова — на музыку, а ты чувства — на бумагу. Кому, как не тебе, заниматься этим, — сказала я и тут же решила, что Лада на меня обидится. Может быть, я не нарочно произнесла что-то запрещенное цензурой нашей женской дружбы? Но в моем тоне не было и намека на насмешку. Я была уверена, что лучше Ладуси никто не напишет о любви и отношениях между мужчиной и женщиной. Если она пишет так же убедительно, как говорит, то все в порядке. Ее роман обречен стать бестселлером, пособием по выживанию на безграничных просторах сексуальных приключений и удовольствий, настольной книгой для всех возрастов.
— Мой роман практически готов, — гордо заявила Лада. — Остались мелкие доработки.
— Да?! — Я была искренне удивлена. Хотела порасспрашивать ее о том, когда она успевает писать при своей напряженной работе и бурной личной жизни? Но Лада опередила мой вопрос.
— Оказывается, ночью сочинять гораздо легче, чем тогда, когда вокруг шум и суета. К тому же все мои мужчины, каждый роман с ними — еще одна глава для моего произведения.
— Ты пишешь бесконечную историю? — пошутила я. Кому, как не мне, знать, как любвеобильна наша Лада, как легко она бросается с головой в водоворот очередного чувства.
— Твоя ирония здесь неуместна.
— Прости.
— Нечего извиняться. Знаешь, Варька, иногда мне хочется перестать быть такой, как всегда, и уединиться от всего мира. — Сегодня она не настроена видеть в моих словах подвоха. Она миролюбива и спокойна. Неужели и Лада способна меняться? — Представляешь, Варь, только я, компьютер и мои мысли. Мне бы такую фиолетовую раковинку, как у тебя. О, я бы тогда столько всего успела!
— Кто тебе мешает делать все, что хочешь, на своей территории, в своей собственной квартире? Или у тебя мало места?
— Дело не в площади, а в атмосфере.
Вместо того чтобы проникнуться гордостью за свое жилище, я вдруг обиделась. Вообще, это мне несвойственно. Я давно запретила себе реагировать на людскую глупость, недоумие, недосказанность, которые приводят к непоправимому. Хотелось верить, что Лада намеревалась сделать комплимент необычной атмосфере, царящей в моем доме, но вместо него я услышала в ее словах совсем другое. Почему — не знаю. Наверное, иногда мы слышим то, чего не говорится на самом деле. Настроение тому виной или другие причины, но сейчас меня бы не устроило ни одно из объяснений. Я вообще пожалела, что позвонила Ладе. Кажется, я переняла удивительную способность Лады к смене настроения: у нее за час по нескольку раз меняется настрой — от полного блаженства до черной апатии. То, что я называла ветреностью, непостоянством (в отношении моей подруги), стало естественным желанием взвесить все за и против (когда это коснулось меня).
— Варь, ты что замолчала? — Лада усиленно дула в трубку, стучала по ней пальцем.
— Думаю.
— О чем?
— О том, что каждому не хватает того, что обязательно есть у других.
— Перестань строить из себя оракула! — Лада возмущенно хмыкнула. — Что за привычка такая?
— Ты сама вынудила меня сказать это.
— От благодарности ты плавно перешла к обвинению. Лучше благодари, мне это приятнее.
— Спасибо, — вяло произнесла я.
— Неубедительно, но лучше, чем твои судьбоносные изречения. — Лада вздохнула и решила быстренько избавиться от собеседницы, которая не понимала ее нынешнего настроения. — Все, котик, мне пора готовиться к выходу из дома. Заболталась я с тобой.
— И Алеша скоро придет, — на всякий случай напомнила я.
— Встречай своего гостя и корчи из себя недотрогу! — Это было сказано таким тоном, что комментарии были не нужны. — Желаю тебе провести время с пользой для своего гормонального баланса.
— Ладка, ты все опошляешь!
— Я все расставляю на свои места, глупая. Ибо ничто так не нужно человеку, как удовольствия.
— Ты настаиваешь?
— Категорически. Во все времена, вне зависимости от уровня развития, человек стремился получить от жизни максимум удовольствий: вкусная еда, удобная постель, секс. Заметь, ради твоей разгулявшейся нравственности я поставила его на третье место, хотя с него нужно было начать.
— Я все поняла.
— Не буду давать тебе наставлений. Ты умная девочка. Включи интуицию и расслабься.
— Договорились.
— Отчет в устной форме завтра, максимум — в понедельник.
— Хорошо, только без подробностей, — засмеялась я.
— Тогда это будет не отчет, а формальность. Между нами не должно быть ничего недоговоренного, — очень серьезно сказала Лада.
— Согласна.
Я понимала, что для Лады, как и для меня, наша дружба — вещь священная. Потому все, что касается чего-то важного, — достояние всей нашей неразлучной троицы. Информация должна распространиться непременно правдивая и в полном объеме. Я не была уверена, что сама Лада поступает так во всех случаях, но поскольку для меня появление мужчины, свидание с ним — факт из ряда вон выходящий, отсюда и следовала необходимость полного отчета. Мои подруги должны знать все, чтобы иметь возможность высказаться и помочь, если это будет необходимо. Лада в этом случае — незаменимый источник советов на все случаи жизни. Я никогда не сомневалась в ее опыте, а теперь, когда в моей жизни предполагались изменения, была не против воспользоваться им.
Мы мило распрощались. Я снова принялась бродить по квартире, пытаясь увидеть то, что требует моего вмешательства. Но порядок наметился практически абсолютный — ни пылинки, все вещи на своих местах, да и атмосфера абсолютно гармоничная. Она полностью соответствовала моему радужному настроению. Посматривая на себя в зеркало, я все больше убеждалась в том, что нравлюсь самой себе. Представляю, в каком каждодневном восторге находится Лада от собственного совершенства. Мне далеко до такого идеального восприятия самой себя, но я поняла, что быстро учусь.
