Отстраняюсь от Ника, чтобы достать телефон. Включаю видеозвонок. Жду, пока Яра ответит.
- Слышать о ней ничего не хочу, - гневно выплевывает папа и резко покидает кухню.
Растерянно смотрю ему вслед, перевожу взгляд на печальную маму – и пытаюсь приободрить ее улыбкой. В этот же момент Яра наконец-то поднимает трубку.
- Мира? – хихикает она, а я разворачиваю телефон так, чтобы они с мамой видели друг друга. - О, привет, мамуль. Как дела у вас?
- А ты, доченька, как? – едва не рыдает.
Отдаю маме телефон, позволяю пообщаться с Ярой. С грустью слежу, как она глотает слезы. Материнское сердце быстро прощает и не делит дочерей, несмотря ни на что. А вот папа у нас принципиальный. Любить будет, переживать, но не сдастся. Так что Яре долго придется возвращать его уважение.
- Как там… Коля и Митя? – заикаясь, уточняет у меня сестра, когда мама телефон передает обратно.
- Позвать к телефону? – улыбаюсь в ответ.
- Да, конечно, но… - делает паузу, губы кусает. - Ты сначала проверь, пожалуйста, свой счет. Мне важно знать, что я все правильно перевела…
Недоуменно взмахиваю ресницами, запускаю приложение интернет-банка – и глаза округляю, изучая поступившую сумму.
- Ого, зачем? – голос срывается.
- Нам не нужны твои деньги, - рычит Ник, взглянув на дисплей.
Тоже принципиальный. Как отец. Думаю, они найдут общий язык.
- А это не мои и не вам, - фыркает Яра. – Это на детей. Больше половины тех средств, что я у Солнцева увела. С родителями Коле и Мите не повезло, но хоть финансовая поддержка пусть будет. И не вам решать, что делать с деньгами, а детям! – рявкает на Ника, предвкушая его сопротивление – Теперь зови мальчишек, - вздыхает шумно.
Прошу Ника отнести телефон ребятам во двор, некоторое время с нежностью подглядываю за моими мужчинами через окно. А потом посвящаю свое внимание родителям. Помогаю маме убрать со стола, хотя она всячески противится, отвлекаю папу, чтобы перестал злиться на Яру. Наслаждаюсь каждой минутой с близкими людьми.
Остаток вечера мы проводим в кругу семьи за пустыми разговорами.
Вместе с Колей и Митей убеждаем нашего Папу Мороза остаться с ночевкой. Веревки вьем из него, а он не в силах противостоять. В итоге, мы и вовсе задерживаемся у родителей на все выходные, а Ник даже жертвует своей работой и неотложными делами. Ради нас с детьми.
Чудо финальное
Новый год
Никита
- Так, граждане дети, с наступающим вас, - доносится бодрый голос Толика.
И следом звучит радостный смех. Моих сыновей. Это был долгий и сложный путь, полный бюрократических препонов, невыносимо горьких слез Миры и, конечно же, палок в колеса от Солнцева. Пришлось подключить все связи, просить помощи, хотя прежде я привык действовать один и надеяться на себя.
Но теперь у меня семья. И ради нее я готов пожертвовать своими принципами. Да и самим собой, если нужно.
Цель оправдывает любые средства.
Выдохнув, заглядываю через проем двери в кабинет, где мальчики, чуть ли не высунув языки, рвут обертки на сувенирах, которые им Толик и Марья Тимофеевна подарили.
И все-таки волшебный праздник – этот Новый год…
Взяв в коридоре детские куртки, возвращаюсь ко всем, при этом аккуратно огибая елку. Бабуля ее как-то особенно красиво нарядила в этом году. Или мне кажется?
Подмигиваю Коле и Мите – и они тут же мчатся ко мне. Выхватывают свои вещи, одеваются сами. Только старший помогает молнию застегнуть младшему. Но в целом парни самостоятельные и серьезные у меня растут. Коля совсем взрослый – в первый класс пошел. А Митя скучает в детском саду и с нетерпением ждет следующего года, когда и ему в школу можно будет.
- Давайте собирайтесь. В темпе! – подгоняю их, а сам застегиваюсь спешно. – Иначе мама меня прибьет. Мы час назад дома должны были быть.
- А когда-то ты всю новогоднюю ночь на работе торчал, - намеренно подкалывает меня Кузнецов.
- Все меняется, - усмехаюсь я, помогая ребятам одеться и собрать их растрепанные коробки с подарками. – Так, поехали, ребята, - подталкиваю мальчиков в спины. – Домой, домой!
Оба внезапно останавливаются, разворачиваются и укоризненно смотрят на меня. Головами качают, будто я напортачил где-то. Так на Миру в этот момент похожи. И немного даже… на меня. Хотя немудрено. Повадки, речь, фразы – все копируют, словно я идол у них. Признаться, их отношение греет душу. Хочется стать для сыновей по-настоящему родным.
- Па-апа! – тянут возмущенно.
Я же улыбаюсь в ответ. Нравится, когда они зовут меня так. По-домашнему. Без всяких приставок вроде «Мороза». Хватит, не чужие мы больше.
- Да что не так? – очнувшись, невольно повышаю голос я.
- В магазин надо. Мама гор-рошек пр-росила купить, - старательно выговаривает Митя, чтобы не картавить при этом.
Мира на протяжении всей беременности с ним занималась, а теперь, когда она родила и занята младшими Морозовыми, миссию по воспитанию старших на себя взял я. И вообще вожусь с Колей и Митей практически все время.
Иногда мне кажется, что и они присматривают за мной. Вот как сейчас. Следят, чтобы я поручение мамы выполнил.
- Черт, - по лбу себя хлопаю. – Горошек! Да это же дефицит сейчас, не добыть! Почему раньше не напомнили? – обреченно вздыхаю. - По пути в агентство бы заехали, пока ажиотаж еще не такой большой был.
- Ты не спрашивал, - привычно пожимает плечами Коля.
Своей невозмутимостью ребята в обычное время вызвали бы смех. Но сейчас я нервничаю. Хочу быстрее к Мире поехать. И к малышам.
Но тут этот дурацкий горошек нарисовался. Как пропуск в семью на Новый год, ей-богу!
Та-ак…
- О, Толик! – резко оборачиваюсь.
Подхожу к другу, киваю на бережно собранный им пакет – и Кузнецов все понимает без слов. Однако навстречу идти не спешит.
- Ну, нет! – выставляет ладони и подходит к пакету, прикрывая «новогоднее богатство» собой. - Я, можно сказать, впервые в жизни ничего не забыл. И домой к жене успеваю, - косится на часы. - А ты меня подставить хочешь? Опять в продуктовый заставить ехать? Ты хоть знаешь, какие очереди сейчас в супермаркетах? Хотя откуда… - отмахивается от меня, будто я безнадежен.
- Так, не перечить старшему по званию, - гаркаю я. – Считай, что это конфискация не сертифицированного товара.
- Да щас, - сопротивляется он. Борется до последнего. - Мой горошек лучший! Четко по списку жены. Не надо мне тут.
Закатываю глаза и руки на груди складываю. Набираю полные легкие воздуха, а мысленно подыскиваю аргументы. Но нет их. Я обложался, а друг бросает в беде.
- Папа, не так надо, - дергают меня сыновья.
- Что? – недоуменно оглядываюсь.
Наблюдаю, как они становятся между мной и Толиком. Коля притаскивает стул. Митя мигом взбирается на него. И тоном опытного декламатора начинает:
- Дело было в январе, стояла елка на горе…
- Эй, это что такое? – ошеломленно смотрит на меня друг, пока я чуть ли не пополам сгибаюсь от хохота.
Смеется и вошедшая в кабинет Марья Тимофеевна. Стирая слезы со щек и прыская, приближается к мальчикам, обоих в щеки целует. Она тоже привязалась к моим сорванцам за этот год, ведь я часто ребят в агентство с собой приводил. Для них это как аттракцион или экскурсия. И кинотеатр по совместительству, ведь Толик продолжает с ними сериалы смотреть, не взирая на бурчание Миры.
- Это оплата! – важно заявляет Коля.
- Капитан Кузнецов, - невинно лупает глазками Митя и просяще смотрит на Толика. – Давай делиться?
Мальчики умолкают как по команде, а Коля на меня озирается, прищуривается недовольно и палец к губам прикладывает многозначительно. Намекает, чтобы я хохотать прекратил. Проглотив очередной смешок, я киваю и пытаюсь принять серьезный вид. Но получается слабо, потому что ребята просто неподражаемы каждый раз, когда «идут на дело». Права была Марья Тимофеевна, называя их «организованной детской группировкой».
