любые мелочи.
Ладонь Клима неожиданно легла на моё колено, обтянутое тонкой сеткой чулок телесного цвета.
– Варя, всё будет хорошо. – Щеглов излучал спокойствие и присутствие духа.
Но его ладонь, лежащая на моей ноге, заставила заволноваться куда больше, чем вся история с блогом Ломоносовой, и задержать дыхание. Тихая буря, поскуливающая внутри, вдруг разом окрепла, превращаясь в ураган желания.
Я убрала ладонь Щеглова мягким, но решительным жестом.
– Клим Сергеевич, мы сделаем всё правильно. – Я улыбнулась ему по-дружески, но не более того. И откровенно добавила: – Надеюсь, ты не пожалеешь о решении дать интервью.
На это Щеглов промолчал, отвернувшись в окно.
Господи, вот бы мне его хладнокровие и самообладание!
Через минуту в окне такси мелькнула крупная вывеска «Лофт». Мы вышли из машины и поспешили к заведению. На крыльце кафе Клим остановился и внимательно оглядел моё платье. Единственное в гардеробе, купленное не на распродаже, дорогое и элегантное. Оно мне нравилось: выгодно подчёркивало высокую грудь, при этом скрывало недостатки фигуры.
Клим скользнул взглядом снизу вверх, на долю секунды задержавшись на груди, шее и губах, потом посмотрел мне в глаза. Он был как никогда серьёзен.
– Варвара Андреевна, это то самое платье? – В его голосе я уловила уже знакомую мне томную хрипотцу.
Улыбка тронула мои губы сама собой.
– Да, Клим Сергеевич. Это то самое платье.
Неужели он запомнил платье, в котором я впервые появилась в «Лав-Боди» в тот незабываемый вечер? Странно, но вопрос Клима, заданный в столь напряжённый момент, возымел эффект успокоительного: паника отпустила.
– Беспроигрышный вариант, – хмыкнул Щеглов и открыл передо мной дверь кафе.
Я вошла в полумрак заведения, окунувшись в марево кофейных ароматов.
Виктор Глебов сидел за дальним столиком у окна. Одного взгляда хватило, чтобы испытать неприязнь к явно матёрому журналисту, худому, ссутуленному, в чуть мятом костюме, с профессиональной улыбкой на тонких бледных губах. Его маленькие глаза щурились в вечном поиске жареных новостей, нервные пальцы подрагивали, будто бегали по невидимой клавиатуре и строчили, строчили, строчили…
Увидев Щеглова, он привстал. Его юркий взгляд прошёлся по мне так внимательно, что по телу пронёсся неприятный холодок.
– Клим Сергеич, – мужчина протянул Щеглову руку.
Рукопожатие вышло крепким и напряжённым. Журналист и тренер словно испытывали друг друга на психологическую прочность и проверяли, насколько же далеко могли зайти в своих намерениях.
– Здравствуй, Витя, – кивнул Клим и коротко, без лишних словесных прелюдий, представил меня журналисту: – Это Варвара Демидова.
– Виктор. – Глаза Глебова блеснули волчьим азартом, мелкие ровные зубы оголились в ухмылке.
Он ещё раз оценивающе посмотрел на мою грудь, обтянутую шёлком платья, как бы говоря: «Ох, Клим Сергеич, я прекрасно тебя понимаю. Я бы тоже не устоял».
Мы уселись с Климом за столик, рядом друг с другом, но не слишком близко, чтобы у журналиста не возникло даже мысли о том, что нас связывали (когда-то связывали) не только деловые отношения. По его усмешке несложно было догадаться, что именно об этом он сейчас и подумал.
– Вы спите с Климом Щегловым? – в лоб спросил он у меня.
Его лицо при этом выглядело столь невинным, что, казалось, он справлялся о самочувствии какого-нибудь потенциального общего знакомого.
Я успела только возмущённо вскинуть брови.
– Оставь свои приёмы, Вить, – нахмурился Щеглов. – Либо мы уйдём, и ты ничего не получишь.
Глебов широко заулыбался, откинувшись на спинку кресла.
– Извините, это профессиональное. – Он с ловкостью фокусника вынул из кармана диктофон, положил его на стол передо мной и включил запись. – Вы не против? – Ответ ему был не нужен, поэтому он сразу перешёл к главному: – Значит, вы та самая школьная любовь Клима Щеглова? Варвара Демидова, о которой все говорят?
– Да, мы учились в одной школе, это правда, – уверенно ответила я. – Прошло много лет. Мы встретились случайно, узнали друг друга и решили, что можем быть друг другу полезными. Мы столкнулись в одном из клубов «Лав-Боди», куда я пришла, чтобы избавиться от лишнего веса, как когда-то сделал и сам Клим Шереметьев, ныне Щеглов. Я с уверенностью могу сказать, что не встречала ещё человека со столь железной волей и силой духа. Пример преображения Клима Шереметьева – пример настоящей победы. Этот человек не понаслышке знает, что такое испытание.
Глебов медленно моргнул, его лицо вытянулось.
Он метнул взгляд на Клима, и тот кивнул, подтверждая мои слова.
Журналист ещё раз моргнул.
Его поразили моя откровенность, принятие собственной неидеальности и раскрытие информации о Климе Шереметьеве. Нежелание юлить и изображать кого-то другого ошарашило его настолько, что он несколько секунд не знал, что спросить. Терялся весь смысл каверзных вопросов в подтверждение горячих слухов.
Журналист выдавил наконец:
– И как же вы, имея проблемы с лишним весом, будете представлять сеть известных фитнес-клубов? Вы не опасаетесь провала кампании, осуждения или насмешек лично в ваш адрес?
– Это стратегия, – вставил Щеглов.
Глебов понимающе кивнул.
– Это отличная стратегия, согласен. Среди множества идеальных тел реклама с… хм… – он снова посмотрел на мою пышную грудь, – реклама с такой девушкой, как Варвара Демидова, может сработать. – Журналист прищурился, оглядел сначала меня, потом Клима. – А что вы можете сказать насчёт видео с вашим участием? Я имею ввиду видео, где вы, Клим Сергеевич, э-э… устраиваете потасовку в парке с Антоном Бородиным, которого в данный момент уже задержали по подозрению в…
– Задержали? – ахнула я, не сдержавшись.
Глебов был доволен произведённым эффектом. В его жадных до сенсаций глазах снова заблестел охотничий энтузиазм.
Клим, кстати, тоже удивился, но промолчал.
– Свидетели утверждают, что инициатором драки был Бородин. Значит ли это, что связь с Варварой Демидовой не так однозначна и невинна, как вы утверждаете? – поинтересовался журналист, уставившись на Щеглова. – Возможно, сливом видео вы устранили конкурента?
Клим улыбнулся.
– Что ж, – сказал он, – это всё не так важно. Тот, кто должен был получить по заслугам, получил по заслугам, не так ли? Или вы за то, чтобы такого парня, как Бородин, вернули в общество? – Он не стал ждать от
