— Вырубаешь, пропускаешь нас. Звони!
Градус резко подпрыгивает. Подъезд словно сужается, давя стенами. Непривычно голо чувствую себя без каски, полноценного «мундира» и своей орды за спиной. Сердце колотится в страхе за Яру. Но по ней стрелять никто не будет. Она же «Эва».
Взбив копну волос, жмёт на звонок.
— Прямо дежавю… — бормочет она.
— Тихо… Иван, первый заходишь.
Дверь медленно открывается.
— Эва… — мужской голос.
Но, видимо, он вне зоны удара, и Яра не выносит его мгновенно.
Ствол скользит в моей мокрой ладони.
— Не ждал?
— Искал… Как ты вышла на меня?
— Пустишь?
— Заходи.
Вот и пошли форс-мажоры. Щелчок, негромкий грохот тела. Видимо, успела придержать. Залетаю, ловя прицелом поверх её головы возможную мишень. Яра затягивает руки за спиной у Мамедова пластиковым фиксатором.
— Брат?… Кто там? — выруливает из-за поворота второй, лениво поигрывая стволом.
Секунда на оценку линии огня — чисто. Он поднимает глаза… Щелчок предохранителя… Но я быстрее. Три раза спускаю курок, целясь в кисть. Три хлопка, два в цель. С криком складывается пополам. Сношу ботинком с размаха челюсть, чтобы не орал. И тоже упаковываю в пластиковую стяжку. Одна кисть в мясо.
— «Фарш» этот на кухню, девочку напугаем, — бросает дядька. — И глаз не спускай.
Подняв стволы, Яра и полковник проходят дальше. А я тащу обоих Мамедовых на кухню, предварительно проверив, что там никого. Усаживаю к стене. Встаю напротив, опираясь на стол. Первый, муж Эвы, мучительно стонет, продирая глаза.
— Ты кто? — из сломанного Ярой носа кровь заливает лицо.
— Курьер.
— Какой, нахуй, ещё курьер?!
— Эва просила передать привет…
Всаживаю подошву ему в лицо. Снова отключается. Наблюдаю в окно, как Яра, держа на руках девочку, бежит в сторону машины. А полковник всё еще там. Мне становится тошно. Там женщина… Он с ней. Свидетелей остаться не должно. И я прислушиваюсь, боясь услышать негромкий хлопок ствола. Но его нет…
«Не делай этого!» — прошу его мысленно. Вина женщины ведь не доказана.
Вздрагиваю…
Глава 51
Ступени
Виктор
— «Фарш» этот — на кухню, девочку напугаем, — бросаю Ивану. — И глаз не спускай.
Мы с Дилярой, чуть замешкавшись в дверях, залетаем в детскую.
А София — копия мамы…
Замираю, глядя на испуганную сонную девочку. Она не смотрит на меня, только на Диляру.
— Мамочка?…
И та тоже застыла, не сводя с неё глаз. Эх… расклеился бронебойный лейтенант. А я уж думал, и правда, стальная леди. В глазах слёзы. И на Эву сейчас похожа — просто пиздец! Может, и правда беременная? Гормоны, всё такое…
— Ну, — подталкиваю её в спину.
— Пойдём со мной, малыш! — срывается наконец-то с места.
София бросается ей на шею. Зажмурившись, держится крепко-крепко.
— Давай-давай… в машину… быстро. Капюшон… — поспешно натягиваю ей на голову сам.
— Всё хорошо, маленькая… мы едем домой… — шепчет она Софии.
Одна из четырёх ступеней, тянувшая меня вниз, скинута. София у нас! Осталось ещё три…
Иду в последнюю комнату. Там женщина та… Мои сказали — из дома не выходила. Что с ней делать?! С собой не заберёшь. Убрать — не уберёшь. Отпустить — нельзя!
Блять!!
Натягиваю глубже капюшон. Толкаю медленно дверь, ловя её в прицел. Держу ствол на уровне своего лица.
— Не надо, пожалуйста… — трясётся она.
— Лицом к стене! — рявкаю я.
Мгновенно разворачивается.
— Спокойно. Будешь слушаться — с тобой всё будет хорошо. Поняла?
Рыдая, кивает.
— Как зовут?
— Маша… Мария.
Лет двадцати девчонка. Жалко…
— Почему ты здесь?
Начинает плакать ещё сильнее, пытаясь объяснить.
— Ладно, разберёмся. Руки назад.
Стягиваю запястья. Снимаю наволочку. Надеваю ей на голову, чтобы не вертела ей особенно и, не дай Бог, не запомнила меня. Ей еще показания давать.
— Пожалуйста… не надо!
— Всё будет хорошо, не паникуй.
Усаживаю на стул.
— Тихонечко сидишь, ждёшь ментов. Будут минут через двадцать. Поняла?
— Да.
Потом с ней разберусь — кто она, и в какой роли здесь была.
— Всё, — успокаивающе сжимаю плечо. — Не кричи, не волнуйся, просто жди.
Выхожу, закрываю дверь поплотнее. Ладно, худо-бедно, но вторая ступень тоже сброшена.
Внимательно оглядываю квартиру на предмет камер. Есть… Портативная, со встроенным носителем, под потолком. Тремя выстрелами разношу ее на осколки. Встаю на диван, выдираю подплавленную флешку, забираю с собой.
Иду к Ивану на кухню.
Он подрывается мне навстречу, требовательно и тревожно заглядывая в глаза.
— Что с ней?!
— Всё нормально.
— В каком смысле?…
— Сидит, ждёт ментов. Я тебе киллер, что ли? — рявкаю на него.
— С этими что? — с облегчением выдыхает он.
Мамедов снова приходит в себя. Со стоном открывает глаза. Лицо всмятку…
— Ха… А я тебя знаю… Ты — полкан в антитерроре.
— И я тебя знаю, — присаживаюсь перед ним, стягивая капюшон, — всё, отбегал ты, мразь.
— Это ты, полкан, отбегал… Я из любой зоны сигнал своим дам. И тебя, и всю твою семью ёбнут. А я спокойно своё отсижу и выйду. Никаких доказательств ты на меня не найдёшь. А мы как мочили вас пачками, так и будем…
— Нет… не прокатит твой план.
— Прокатит… И ты это знаешь. И я это знаю. Попрощайся с близкими…
— Интересно, можно ли считать близким биологического отца приёмной дочери?
— Чо?…
Вжимаю глушитель ему в глаз и делаю два выстрела. Слышу ещё один хлопок. Тело второго Мамедова вздрагивает. Во лбу чернеет дыра. Иван…
Третья ступень ушла.
А вот с последней беда…
Молча уходим, оставляя дверь незапертой. Будут ломать — напугают эту Машу… Пока идём в машину, отзваниваюсь своим, давая отмашку на параллельный захват всех трех объектов. Мой телефон трезвонит в руках. А вот и последняя ступень!
— Слушаю, товарищ генерал.
— Ты что там творишь, Зольников?! Ты совсем охуел? Какого лешего ты дал отбой по операции?! Ты хоть представляешь — где я сейчас??
Смотрю на часы: десять сорок. Двадцать минут до его доклада в Кремле. Не успеем…
— Где, товарищ генерал? — сглатываю я.
— В жопе, Зольников! В глубокой жопе, подполковник!
— Полковник, товарищ генерал.
— Не-е-ет! Теперь — подполковник. А командование захватом передать полковнику Усольцеву.
— Есть!
Скидывает вызов. Сажусь за руль… Какой стремительный звездопад! И это ещё без служебного расследования. А я хорошо наследил…
Глубоко вдыхаю и рвано выдыхаю. Всё отлично. Малой кровью… Я же хотел отпуск?
Ловлю в зеркале заднего вида настороженный взгляд Софии.
— Привет…
Эпилог от Ивана
Круто на даче…
Покачиваясь на гамаке, сквозь прикрытые ресницы смотрю на ещё тёплое, но уже не обжигающее солнце. Листья деревьев подёрнулись желтизной. Племяши рядом со мной спят по коляскам. Скашиваю взгляд на женщин.
Вай… Какая красота и благодать! Век бы глаз не сводил. Все с косами. Роскошь! Даже маленькой Софийке бабушка плетёт косу из её непослушных кудряшек.
— Баба, а мы с тобой будем жить? — тискает София нашего старого и уже облезлого кота.
Тот мурлычет как трактор. Это я его притащил, когда мелкий был.
— Погостите, пока всё утрясётся. Поможете мне немного. Ягоду собрать, варенье сварить… Какое варенье любишь?
— Малиновое.
— Вот, будем с тобой малиновое варить.
— И блины?
— И блины…
— А Иван мне кто? Дядя или брат?
— И дядя, и брат.
— Это как две мамы теперь?…
Смешная… «Две мамы» стали для неё неожиданностью. И до сих пор периодически Яру тоже называет мамой.
Перевожу взгляд дальше.
— Эва, не мельтеши, — Яра силой усаживает её на кресло-качалку. — Полкан у тебя продуманный. Всё разрулит. Он столько лет в системе. У него тьма людей, которые должны прикрыть. Скоро приедут…
