— Чтоб не смела мне говорить про него больше ничего! — цедит. — Слышать даже не хочу. Как у тебя вообще повернулся язык защищать его? Отец Юлианы, вон, дочь за такие проделки в деревню глухую отправил на перевоспитательные работы. Да, ее поступок скверный, но даже не может сравниться с тем, что сделал твой сын. Кстати, — мужчина пристально смотрит на жену, — ты подумала над тем, что я тебе сказал?
Женщина задерживает дыхание. Значит, не отпустило его. Ну, что ж, это нужно было предвидеть.
— Да. Я не брошу сына, Валера. Руслан — это единственное и самое дорогое, что есть у меня. — Александра встает с кресла, одергивает костюм и прямо смотрит мужу в глаза. — Сегодня же съеду.
— Жаль, — качает головой он, а женщина, сколько ни пытается увидеть в его глазах сожаление, так и не видит. — Ну, я не имею права тебя заставлять бросить сына. Ты сделала свой выбор. Мой адвокат с тобой свяжется, чтобы разрешить все вопросы с разводом, — холодно произносит мужчина.
В этот момент в сердце женщины рождается ненависть. А она-то надеялась, что сплетни, о которых шепчутся за спиной Куравлева, являются ложью, а вот сейчас, стоя перед холодным, лишенным всего человеческого человека, наконец-то видит его истинное лицо. Лицо циника. Этому мужчине абсолютно плевать на нее. Жена вдруг превратилась для Куравлева в пустое место, как будто и не было между ними никакой привязанности, близости.
— Можешь идти, Саша. Ты сделала свой выбор. На долгую помощь от меня не рассчитывай. Постарайся обустроить свой быт как можно скорее. Все. Иди. Мне нужно позвонить дочери. Хочу узнать, как там Олеся.
Сжимая кулаки, женщина еще несколько секунд стоит посреди кабинета, сверлит глазами мужа, но стоит ему скользнуть по ней вопросительным взглядом, тут же разворачивается, выходит из помещения.
Александра решает не подниматься в супружескую спальню. Все ценное, что можно было забрать оттуда, она уже взяла. Конечно же, женщина не рассчитывала на такое скорое расставание с Куравлевым, надеялась, что это будет ее последний брак, но… видимо, не судьба.
Руслан ее так не вовремя подставил. Совсем с катушек съехал. А она-то думала, что сын одумался. Бросил играть. И на эту дурынду Олесю надеялась. Думала, что смогла его увлечь, но оказалось, что это все была иллюзия, созданная ее сыном. Бестолковый болван!
Выйдя из дома, Александра громко хлопает дверью, направляется к машине. В голове неожиданно проскальзывает мысль, что такой человек, как Куравлев, может и подарки потребовать обратно, а ей ой как не хочется лишиться автомобиля стоимостью в четыре миллиона рублей.
С досадой вздыхает. Теперь-то что думать? Пусть все будет как есть. Главное, чтобы до развода Куравлев не узнал, что она тоже приходила к Олесе и устраивала ей выговор.
Ха, как же быстро переобулся муж! Теперь эта девчонка для него превыше жены. А ведь он отзывался об Олесе по началу не так уж и лестно, а она, дурочка, заступилась за нее. Если бы знала, что именно эта стерва станет причиной ее развода, не дала бы своего одобрения на их с Русланом отношения. Где это видано, чтобы нормальный, красивый, здоровый молодой человек встречался с инвалидом?
Короткий диалог со следователем, который ведет дело Руслана, и женщина получает разрешение на свидание с сыном. Она непременно должна переговорить с ним перед тем, как снова вернется в родительский дом, располагающийся у черта на куличках. Она обязана рассказать сыну, что больше им, кроме как на себя, надеяться не на кого. Куравлев бросил ее.
Припарковавшись, Александра подхватывает сумочку и, кликнув по брелку, ставит автомобиль на сигнализацию, а сама направляется к пропускному пункту. Представившись дежурному, женщина без проблем проходит на территорию СИЗО, где ее уже ждет охранник.
Подведя Александру к небольшому зданию с несколькими дверями, мужчина открывает перед ней одну из них, пропускает внутрь, приказав ждать.
Руслана приводят спустя десять минут. Потрепанный. Помятый. С синяками под глазами. У женщины сжимается сердце, а из головы вылетают все обвинения и затаенная на сына обида.
— Зачем пришла? — бурчит он, потирая освобожденные от наручников запястья.
Александра, игнорируя недовольство Руслана, кидается к нему, крепко обнимает за плечи.
— Руся, мальчик мой, да что же ты натворил?! — всхлипывает. — Не здесь ты должен быть. Не здесь, — причитает она, уткнувшись мокрым от слез лицом в шею сына.
— Мам. Прекрати, — зло рявкает. — Вообще не понимаю, как тебе пришло в голову припереться сюда. Тебе что, заняться нечем, кроме как по тюрьмам шастать?
— Господи, Руся, о чем ты говоришь? Как я могла не повидать тебя? Я же волнуюсь! — возмущается женщина, а парень, холодно глянув на нее, расцепляет холодные тонкие пальцы с длинным маникюром, освобождаясь.
— Тебе тут делать нечего, мам. Я не хочу, чтобы ты приходила. И вообще, тебе лучше сейчас не высовываться. Засядь в особняке Куравлева и носа на улицу не показывай, пока все не утихнет, — бросает, поглядывая на женщину через плечо.
— А мне больше там нет места, сынок. Куравлев меня выгнал, — признается Александра.
— Твою мать! — сплевывает парень. — Черт! Гребаный мудила! Мам, — вдруг в голосе сына женщина слышит испуг. — Мам, тебе нужно вернуться к нему. Пообещай ему все что угодно. Только вернись! — Руслан встряхивает мать за плечи.
— Не могу, — мотает она головой. — Он поставил мне условие: либо ты, либо он. И я выбрала тебя…
— О, Господи! Мам, ну как можно быть такой безрассудной! — кипятится сын. — Едь к нему обратно. Скажи, что передумала, сделай все, чтобы он тебя принял! Ты не понимаешь, что сейчас тебе нужна защита. И, кроме него, тебе никто не поможет!
В глазах парня плещется животный страх. И он мгновенно передается Александре.
— Русланчик, что ты натворил? Что произошло? — срывающимся голосом спрашивает женщина.
— Я обманул, мам. Обманул очень страшных людей. Они мне этого не простят. И ты можешь пострадать, а я этого не хочу. Понимаешь? Я тебя прошу только об одном: обещай, что вернешься к Куравлеву. Ну?! — Он встряхивает ее за плечи снова, отчего голова женщины запрокидывается назад.
— Я попробую. Но как же ты? — чуть шевеля побелевшими губами, шепчет она. В мыслях возникают самые жуткие картинки, и ей становится дурно.
— Не знаю. Ничего не знаю, — качает головой Руслан, отпуская плечи матери, отступает.
— Время закончилось, — прерывает их разговор неожиданно появившийся в дверях охранник.
— Господи, нет! Дайте еще хоть пять минут, — всхлипывает Александра, повиснув на руке сына. — Пожалуйста! — скулит она.
— Время закончилось, — без каких-либо эмоций произносит охранник.
— Мам, не нужно. Все будет хорошо. Только сделай так, как я тебя прошу, — бесцветным голосом говорит Руслан и, заложив за спину ладони, поворачивается к охраннику, позволяя тому защелкнуть наручники.
— Сынок! — плачет Александра, провожая молодого человека, а у самой сердце сжимается в комок от тоски, от предчувствия какой-то беды. — Руслан, — вытягивает руку, хватая ею в воздухе удаляющийся силуэт сына.
Женщина отчего-то в этот момент явно ощущает то, что видит Руслана в последний раз. И это чувство разрывает ей сердце. Выворачивает душу наизнанку.
Кое-как передвигаясь на ватных ногах, Александра добирается до машины. С каждой минутой она все больше убеждается в том, что должна что-то предпринять, что-то сделать, но остановить надвигающуюся беду. Она должна стать щитом для сына. Той, чья защита поможет остаться ему в живых.
Пикнув сигнализацией, женщина садится в машину. Закрыв лицо руками, откидывается на спинку сиденье и…
Резкий. Невероятно болезненный удар пронзает ее прямо в грудь. Она только и успевает ахнуть. Распахивает глаза. Открывает рот, чтобы сделать вдох, когда понимает, что в машине находится не одна. Медленно опустив взгляд на белоснежную блузу, видит, как в том месте, где концентрируется боль, на ней растекается алое пятно. Поднимает глаза и встречается взглядом с тусклыми бледно-голубыми глазами в зеркале заднего вида.
