когда сзади… — так же ровно говорит мастер.
Не сдерживаясь смеюсь. Вообще-то совсем не смешно. Наверное, это больше истерическое.
Этим внезапным всплеском эмоций, я обращаю на себя внимание.
Слегка прищурившись, меня начинают изучать зеленые глаза. Становится не по себе. Мне было легче, когда я думала что он меня не узнал.
Провожу пальцами по губам и отворачиваюсь. Чувствую, как начинает жечь кожу там, плотно сомкнуты колени и коротенькое платье еле прикрывает бедра.
— Значит не на пояснице… — недовольно отвечает девушка и обращается ко мне: — Эй, ты пообещала меня держать за руку. Чего так далеко села?
— А знаешь, что? — хлопаю себя по коленям и поднимаюсь. — Пойду-ка я в общий зал и для себя присмотрю татуировку. Раз уж я оказалась здесь…
Мне сложно находиться с ним в этой маленькой комнате. Его энергетика и равнодушие сбивают меня. Заставляют забытым чувствам пробираться на поверхность, невыносимо больно раздирая грудную клетку.
Я думала, что забыла его. Выкинула из головы, из сердца…
— Да ладно? — удивляется коллега. — Майк ты тут что-то разбрызгиваешь? Она терпеть не может татуировки. Считает их уродством.
— Хоть что-то в Кристалл Хилл осталось неизменным, — хмыкает Торес, заставляя замереть меня в дверном проеме, а Маргери открыть рот от удивления.
— Так, вы знакомы?
Узнал… О боже, он меня узнал.
Одно крохотное осознание, что Майк, вспомнил кто я и меня начинает трясти.
Как оказалось, сломать стену, которую я так отчаянно строила, чтобы сохранить мою психику, получилось очень легко. Стоило Майклу Торесу дать понять, что он меня вспомнил.
Вылетаю в общий холл и начинаю глубоко дышать. Хочется разорвать на себе одежду. Мне жарко. Мне не хватает воздуха.
Будто бы этих десяти лет не было. Я вернулась в тот вечер, где я лежала у Майка на плече и мой мир рушился.
Черт возьми! Кристалл Хилл быстро бери себя в руки! Школа закончилась. Прошлое должно остаться в прошлом. Сейчас я планирую построить свою жизнь комфортным Чадом, а не снова тонуть в океане по имени Майкл Торес.
Подхожу к графину и наливаю себе воды. Чуть ли не давлюсь жидкостью, когда позади меня заговаривает Майк:
— Совру если скажу, что удивлен нашей встречи. Совершенно не удивлен.
— Отличное место! — не понимаю к чему он клонит. Защищаю себя нейтральными темами. Но взгляд то и дело цепляется за безымянный палец левой руки. Во мне что-то приятно щёлкает, когда я не вижу кольца. Там красуется крошечная татуировка. Кажется, какая-то буква. К?
— Сколько ты здесь, лет пять? — Майк вальяжно облокачивается об стойку рассматривая меня.
У него всегда был тяжёлый взгляд, а сейчас он просто не выносимый. Пробирается под кожу и безжалостно раздирает заживший раны. Заставляет меня чувствовать. Ведь за последние десять лет я забыла, что значит чувствовать.
Одно в нем осталось неизменными. Передо мной до сих пор стоит плохой парень.
— Следил за мной? — бросаю в шутку. Иронично. Тщательно избегая зрительного контакта.
— Возможно, — равнодушно пожимает плечами.
— Мистер Торес, у вас там голая клиентка на кушетке! Не тратьте на меня время. — Указываю в нужную сторону рукой. Пусть уходит отсюда. Он вызывает во мне волнение.
— Ее обслуживает мой помощник. А ты, не любительница татуировок, выбрала себе что-то?
Он специально это делает? Издевается надо мной? Прием десятилетней давности действует беспрекословно. Резко разворачиваюсь и впервые за все время встречаюсь с ним взглядом.
— Да, выбрала, — медленно начинаю расстегивать мелкие пуговицы, обнажая ребра. Указывая на участок под левой грудью. — Хочу вот здесь. Надпись.
— Какую? — он шумно сглатывает прищуриваясь.
— Внутри(Entro).
Его рот слегка приоткрывается, Майк языком проводит по белым зубам. Он будто хочет что-то сказать, но его слова так и остаются несказанными.
У меня начинают ползти мурашки по коже. Я перехожу все границы. Он провоцирует меня и упивается моей реакцией. Наслаждается.
— Пошли!
— Я передумала.
— Не думаю.
Короткий кивок в неизвестном направлении и я как завороженная, иду за ним.
Мы заходим в совершено другую комнату. Здесь пахнет Майком. Это его рабочее место?
— Ложись!
Его слова короткие, хлесткие, больно ударяющие. Попадают в самое сердце. Я как под гипнозом, выполняю его приказы. Это настоящее безумие и я нахожу его приятным. Диким. Живым. Таким необычным. Таким необходимым.
— Рука не дрогнет? — сажусь на кушетку. Спускаю с плеч верх платья.
— Не нервничай так! Тебе это понравится. Хотя… ходят слухи, что тот участок, который ты выбрала для тату, очень болезненный.
— Я передумала!
Хочу соскочить с кушетки, но Майк хватает меня за кисть. Останавливает. Затем перемещает руку на грудь, принуждая лечь обратно.
Моих ребер касается ватный диск пропитанный антисептиком и я вздрагиваю от неожиданности.
Потом, я чувствую касание горячих пальцев.
— Где твои перчатки? — сиплю еле слышно. Я себя чувствую как на операционном столе. Будто бы меня ждёт операция. Операция по пересадке сердца. Я бы не отказалась. — И мы не обсудили шрифт…
— Я знаю идеальный шрифт. Тебе понравится. Он тебе уже понравился.
Это настоящая пытка. Между нами пропасть и в то же время он очень близко. Его пальцы растирают мою кожу, невесомо касаются, пускаюсь ток.
— Ты добился чего хотел? — я не узнаю свой голос.
— Не совсем, — немного помедлив, отвечает Майк. — Но я на верном пути.
— Ты исполнил свою мечту… Тату салон.
— Да.
— Семья, дети?
— Нет! А у тебя?
— Да, — облизав губы вру и он это понимает. Он дарит мне ухмылку.
— Будет больно!
Десять лет было больно. Я уже привыкла. Потерпеть еще полчаса смогу. А завтра утром я позвоню Чаду и скажу, что принимаю его предложение. Не буду ждать вечера. Мне нужен комфортный Чад. Я не хочу тонуть в океане под названием Майкл Торес.
— С-с-с… — шиплю от боли, когда иголка безжалостно выводит первую букву. Майк будто подслушав мои мысли, заставляет меня выбросить их из головы.
— Предупреждал же.
— Ты не пришел!
Меня вдруг накрываюсь эмоции, которые тлели пять лет.
Тогда, много лет назад мы с ним договорились встретиться на этом же месте спустя пять лет. Тогда, мы бы были независимыми. Были вправе решать как жить дальше. Мы хотели уехать. Но он не пришел.
— А ты пришла судя по всему, — Майк не отрываясь от работы, продолжает доставлять мне боль, водя иглой по выступающим ребрам.
Глаза начинает жечь, и слезы текут по вискам. Мне сложно понять от чего конкретно я плачу.
— Пришла! А ты нет!
— За восемь месяцев до нашей встречи меня посадили, — ровно отвечает он, переставая жалить мою кожу.
Я перестаю дышать. Как посадили? В тюрьму?
— Вышел три года назад. Сразу
