Майк… был рядом постоянно. Конечно, при нём я старалась вести себя благоразумно и не реветь, но он всё равно видел и моё подавленное состояние, и нервозность. Он ни о чём не спрашивал, а я ничего не рассказывала. Я, честно говоря, даже не знала, насколько он был погружен в наши с Тимом отношения и знал ли, что мы были вместе какое-то время, ведь они перестали общаться. После того как у нас с Тимом завязались отношения, он перестал кататься на байке, поэтому Майк мог быть не в курсе наших отношений. А я не собиралась делиться с ним какими-либо подробностями.
Я смотрела невидящим взглядом в темный экран телевизора и меня беспокоил лишь один вопрос: “Когда это всё закончится?”. А ещё было интересно, нет ли какого-то способа стереть память? Я бы не отказалась. Сколько ещё будет больно? Сколько ещё я буду помнить и вспоминать?
Взгляд наткнулся на пустой чемодан, который стоял в углу. Надо было давно уже взять стремянку и положить его на шкаф, но я всё забывала или ленилась. А сейчас гипнотизировала чемодан взглядом так, будто он знал ответы на все мои вопросы. А потом резко вскочила так, что закружилась голова и начала хаотично бегать по квартире. Спальня, шкаф, гостиная, чемодан, комод. Спустя десяток таких кругов, на диване лежали вещи, а около дивана открытый, пустой чемодан.
В дверь позвонили. Я побежала открывать. Почему-то сейчас во мне было невероятно много энергии. Так, что я даже, кажется, подпрыгивала на месте.
Распахнув дверь, я увидела Майка. Пропустила его и побежала обратно в гостиную.
— Ого… И что здесь происходит? — раздался голос Майка, когда он зашёл в гостиную.
Я замерла. Посмотрела на Майка.
— Я решила уехать.
— Куда? На сколько? Когда? — с каждым вопросом Майк всё больше хмурился.
— В Питер. Навсегда. Как можно быстрее, — на одном дыхании выдала я.
Майк молчал. Его лицо, да и тело как будто окаменело.
— А как же мы? — наконец, спросил он.
— Я должна… разобраться в себе, понимаешь? В моей голове такая мусорка. В моих чувствах… такой хаос. Мне нужно самой с этим всем справится.
Я была готова к тому, что он разозлится, накричит. Будет обвинять. Он принял меня месяц назад, не прогнал. И был весь этот месяц рядом.
Майк подошёл ко мне, встав в нескольких шагах.
— Сэм… ты разбиваешь мне сердце. Опять, — тихо прошептал он и нежно меня поцеловал. Я вздрогнула всем телом, ощущая дрожь от его слов.
Почему мир так несправедлив? И я полюбила того, кто не любит меня. А Майк полюбил ту, что не любит его?
— У нас есть хотя бы маленький шанс? — тихо спросил Майк. Он не отстранился, прижимаясь лбом к моему лбу.
Я стояла, затаившись, не зная, как ответить на его вопрос. Смогу ли я его когда-нибудь полюбить? Нет. Но и прощаться с ним я была не готова. Я поморщилась от собственной двуличности. Мне нужно было его отпустить.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив. Но счастлив ты будешь не со мной, — наконец, честно сказала ему, смотря прямо в глаза.
Майк ушёл на кухню, оставив меня одну. Я быстро сложила вещи, которые успела накидать на диван, в чемодан, закрыла его и решила продолжить сборы завтра.
Вошла на кухню. Майк задумчиво держал в руках журнал.
— Это из-за него? — спросил он, поворачивая журнал ко мне.
Я вновь смотрела на лицо Тима и его новой жены.
В ответ я лишь пожала плечами, показывая всем видом, что не собираюсь отвечать на этот вопрос.
Секс в этот раз был очень нежный… прощальный. Майк мягко гладил, целовал, обнимал. Я засыпала, крепко прижатая к его груди. Слушала его размеренное дыхание и чувствовала как равномерно поднимается его грудная клетка.
Я знала, что он не хочет меня отпускать. Но ещё я знала, что мне жизненно необходимо сделать какой-то новый шаг. Кардинально новый. Что-то сильно изменить. После смерти родителей именно это помогло прийти в себя.
Я не могла больше быть в этом городе, мне было душно. Куда бы я не пошла, везде мне мерещился Тим.
По правде говоря, глубоко в душе я до сих пор не приняла тот факт, что он женился, и что всё кончено. Кажется, какая-то глупая часть меня верила, что однажды всё сложится хорошо. Тим одумается, или всё происходящее окажется лишь сном. Но пора было вытаскивать голову из песка и продолжать жить дальше. Только вот, чтобы жить дальше, надо было оставить кусок сердца где-то позади. Такой огромный, значительный кусок.
На следующее утро я проводила Майка, который хмурился и с каждой минутой всё больше мрачнел.
— Когда у тебя поезд?
— Через два дня, — терпеливо ответила я.
Два дня мне нужны, чтобы съездить к сестрам и брату. Освободить квартиру, хозяйка приедет завтра, чтобы проверить, что всё в целости и сохранности. Я съезжала спонтанно, хотя у меня была еще оплачена аренда на месяц, и я обязана была заранее предупредить об отъезде, поэтому пришлось пообещать хозяйке, что оплачу и следующий месяц квартиры, хотя жить тут уже не буду. А ещё нужно найти какое-то жилье в Питере. Хотя, думаю, что первое время буду жить в хостеле или отеле.
В целом, я ехала в никуда. У меня не было знакомых в Питере. Почему именно этот город? Даже не знаю. Он всегда был на слуху, и все знакомые, которые там бывали, говорили о том, какой он особенный.
Я хотела убежать. От себя. От Москвы. От воспоминания. От Тима. От реальности. Я просто хотела позорно сбежать.
У меня оставалось еще немного денег с продажи машины. Когда я покупала байк, я отложила часть суммы. Этих денег как раз хватало на переезд и на первое время. А потом… надо было что-то решать.
Хотелось самой себе сказать: “Саша, пора взрослеть”. Мне 23, а у меня нет ни работы, ни какого-то мало мальского понимания, чем я хочу заниматься. Я влюбилась в парня, отношения с которым изначально были обречены на провал, и я это понимала. Я потеряла родителей, а вместе с ними, кажется, и последние остатки разума.
Я пыталась. Я правда пыталась изо всех сил стать нормальной, хорошей и привести свою жизнь в порядок, но у меня ничего не получалось. Всё становилось только хуже и запутанней.
Мне никто не мог помочь. А я бы очень хотела, чтобы пришел кто-то более сильный, взрослый, важный и сказал, как правильно, как надо. Наверное, Тим в некотором роде был для меня такой опорой, как и Майк. Я цеплялась за них, потому что они заполняли пустоту внутри. И когда они были рядом, я не думала о том, что мне надо кем-то быть и что-то делать со своей жизнью, казалось, что всё и так правильно и нормально — я люблю и я любима, не это ли счастье?
Майк, наконец, ушёл. Правда, я была уверена, что ближайшие дни до отъезда, он не будет отходить от меня ни на шаг.
Через пару часов я уверенным шагов заходила в торговый центр. Меня ждал наш привычный и любимый общий ритуал с Кэт — поедание мороженого. Как обычно, я — шоколадное, а Кэт — клубничное. И честно говоря, это так радовало, что что-то есть в этом мире такое постоянное как наш ритуал, который тянется из самого детства.
— Итак, ты окончательно сошла с ума, — облизывая ложку, уверенно заявила подруга.
Она уже ждала меня за столиком в кафе, а на столе уже стояло мороженое.
— Возможно, — уклончиво ответила я.
— То есть ты даже не отрицаешь? — вскинула бровь Кэт.
— А зачем отрицать? — вздохнула я. — По мне как будто проехался танк. Или что еще хуже. Как будто… да я даже не могу это объяснить. Влюбляться в придурка — это, оказывается, капец как больно.
Кэт грустно улыбнулась, как будто отлично меня понимала, но уже через секунду бодро сказала:
— Я думаю, это правильное решение.
— Правда? — я удивленно посмотрела на подругу. — Все вокруг считают это сумасшедшей и глупой затеей.
— Кто все?
— Хм… Майк. С утра я позвонила Эмме.
— Это вообще не показатель. Майк — твой бывший, который не хочет тебя терять. Конечно, он не хочет, чтобы ты уезжала. Эмма — твоя сестра, при том она достаточно консервативна. Ей сложно представить возможность переезда вообще куда-либо когда-либо.
