когда он выскользнул у меня изо рта.
Я почти слышала, как трещат волокна его самообладания, когда в его глазах опасно сверкнули лазурные блики.
Проявив колоссальную сдержанность, он обхватил губами большой палец и пососал, проводя языком там, где всего несколько секунд назад был мой.
Я должна была знать лучше, чем играть с огнем. Ему не нужно было даже прикасаться ко мне, чтобы испепелить меня, желание ударило по моим венам, как горящий яд.
Позади меня раздалось горловое дыхание, заставившее мое сердце снова прийти в движение. Повернувшись, я с восторгом увидела Санте, ухмыляющегося мне в ответ. Я поставила тарелку с тортом и крепко обняла младшего брата.
— Поздравляю, Эм. Ты выглядишь просто великолепно. Как настоящая принцесса.
— Спасибо, Санте. — Я отстранилась и потянула его за лацкан. — Ты и сам неплохо выглядишь.
Он озорно усмехнулся и вздернул брови. — Ты не единственная, кто это заметил. Возможно, мне придется носить этот наряд чаще.
Я улыбнулась первой за этот день искренней улыбкой, хотя она длилась недолго. Как луна, затмевающая солнце, приближение моего отца угрожающе нависло над плечом Санте.
— Молодожены так популярны, что у меня не было возможности поздравить собственную дочь со свадьбой. — Отец широко развел руки, словно любуясь своей любимой девушкой. — Ты выглядишь невероятно, Ноэми. Поздравляю.
Я напряглась, когда он притянул меня к себе, чтобы обнять. Как только он отпустил меня, я почувствовала присутствие Коннера у себя за спиной.
— Фаусто, — сухо поприветствовал он моего отца, но протянул руку, чтобы не выказать явного неуважения.
— Вы двое решили насчет медового месяца? — спросил отец, изображая интерес к нашей жизни.
— Мы еще не дошли до этого, но времени еще много.
— Хотя, конечно, я знаю, что мы все с нетерпением ждем маленького принца или принцессы Рида.
Господи. Это все, чем я для него являюсь. Красивая пешка, используемая для союзов и размножения.
Неужели у него совсем нет отцовских инстинктов?
— Они только что сказали да, папа. Давай дадим им несколько дней, прежде чем начнем спрашивать о детях, — сказал Санте, укоряя моего отца в нехарактерном для него проявлении напористости.
Мое сердце болело за него. За все, что ему еще предстояло узнать. За страдания, которые его, несомненно, ожидали, если он продолжал хранить верность Фаусто Манчини.
— Может быть, когда-нибудь, — сухо сказал Коннер. — Извините нас. — Положив руку мне на спину, Коннер повел нас прочь от них, и с каждым нашим шагом я чувствовала, как рвутся семейные узы.
Я больше не была Манчини, но я еще не чувствовала себя Рид. Слава Богу, у меня все еще были Пиппа и ее мама. Без них я бы чувствовала себя совершенно потерянной.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Я бы задушил этого ублюдка, если бы мог. От того, как Ноэми напряглась рядом с отцом, мне захотелось пристрелить его на месте. Не знаю, как я не заметил этого, когда мы впервые встретились, разве что меня отвлекала вся эта концепция брака по расчету.
Я бы подумал, что Ноэми почувствует себя смелее, когда освободится от него, но у меня было ощущение, что он все еще имеет над ней какую-то власть. Это бесило меня до чертиков — настолько, что это было тревожно.
Как я мог пройти путь от неохотного согласия жениться на женщине до одержимости ее мыслями и чувствами? Этот брак должен был быть только ради долга и доказательства моей верности. Каким-то образом за две короткие недели мои взгляды полностью изменились.
Когда Ноэми спросила меня, почему я согласился жениться на ней, я не смог сказать ей правду. Что она, блядь, моя, и вот почему. Не только в глазах закона или церкви. Я знал, что она моя, глубоко в своих костях.
Насколько же это было безумно после всего лишь двух чертовых недель?
Одну из них мы даже не разговаривали друг с другом — отчасти потому, что я был безумно занят, но также и для того, чтобы держать себя в руках. Я должен был держаться от нее подальше, чтобы не дать растущей зависимости взять верх.
Черт.
Что, черт возьми, со мной происходит?
Я уже даже не узнавал себя. Единственное, что успокаивало мое раздражение, это то, что Ноэми боролась с собственными противоречивыми чувствами. Может, ей это и не нравилось, но я одерживал над ней одну маленькую победу за другой. Каким бы ни был источник притяжения между нами, оно было взаимным. Это помогло успокоить мое разочарование.
Я был еще больше заинтригован, когда моя новая невеста пристроилась рядом со мной во время приема гостей. Когда я увидел, как Айви шагнула вперед, я понял, что происходит. Ноэми предъявляла свои права на меня.
Черт бы меня побрал, если бы мне не нравилось это чувство.
Я понятия не имел, откуда она узнала, что у меня было прошлое с Айви, но она не могла бы быть более очевидной, если бы вытатуировала свое имя у меня на лбу.
Ты бы не увидел, как я жалуюсь. Она могла бы нарисовать вокруг меня круг, а я бы просто смеялся, довольный тем, что она не сможет сказать ни слова, когда я буду положительно примитивен из-за собственной ревности.
Это должно было случиться рано или поздно.
В своем платье она выглядела как чертова королева. Волосы собраны на голове, чтобы обнажить каждый дюйм ее изящного позвоночника, она была не кем иным, как королевской особой. Каждый мужчина в этой комнате был неравнодушен к ней, но я был единственным, кто мог прикоснуться к ней. Попробовать ее на вкус.
С каждой минутой я становился все более бешеным от желания, зудя от необходимости остаться с ней наедине. Когда через два часа после начала приема ко мне подошла Миа Дженовезе, мой запас терпения иссяк. Ноэми отвлеклась на своих кузин. Миа воспользовалась возможностью и попыталась поговорить со мной наедине.
— Поздравляю, Коннер. Мы все так невероятно счастливы за тебя.
— Спасибо. Я рад, что ты смогла быть здесь. — Я натянуто улыбнулся, надеясь, что короткая встреча с моей биологической матерью закончилась, но я должен был догадаться об этом по отчаянному блеску в ее глазах.
— Как ты думаешь, я могу занять минутку твоего времени? Может быть, просто минутку в коридоре?
— Я не уверен, что сейчас действительно подходящее время или место, — жестко сказал я. Насколько я знал, единственное подходящее время — это никогда.
Она забеспокоилась и пожевала губами. — Я знаю. Я оставила для тебя сообщения. Просто…
— Все в
