темно. Звезды и луна такие яркие, можно всю ночь ими любоваться.
— У тебя еще где-то есть недвижимость? — Не знаю, зачем спрашиваю.
— Возможно, — будто нехотя отвечает Дамианис.
— И так же оформлена на других людей?
— Зачем тебе эта информация?
— Дан тоже не знает об этой вилле? — игнорирую я нотки подозрительности в голосе Леона.
— Никто не знает.
— А как же билеты в сумке?
— Мы улетели на отдых. Это официальный версия. Для всех.
— А неофициальная?
— Твое спокойное поведение и вопросы настораживают. В чем причина столь неожиданной покорности?
Опять хочется ударить Дамианиса. Просто так. Странные у меня реакции на этого мужчину.
— Я долго была одна, и не с кем было поговорить о своих страхах. А еще было время подумать и кое-что про себя понять.
— И что же ты поняла?
— Мне хочется больше активности, быть задействованной, необходимой, в движении... Но я не знаю, как это реализовать. Сравниваю себя со спортсменом, который получил серьезную травму, и теперь ему предстоит завершить спортивную карьеру. Мыслями он в прошлых достижениях, в голове у него привычная тактика, способная привести к победе. Которая больше не работает, а значит, надо менять мышление. Много чего менять. Плохое сравнение, но ощущение собственной ограниченности угнетает. Мы ведь действительно можем все, но я не знаю, как себя переформатировать, как начать мыслить иначе, чтобы получить результат. Когда пытаюсь, и не выходит, это выливается в конфликт. С самой собой. И с тобой тоже.
— Любой результат — итог длительного действия. Размышления у тебя вполне здравые. Зачастую, приняв решение, мы лишь спустя время осознаем, правильным оно было или нет.
— И много раз ты ошибался?
— Достаточно.
— А я твое правильное решение? Или нет?
Леон поворачивается и, обхватив за талию, сажает меня к себе на колени. Заглядывает в лицо.
— Откуда столько рефлексии, Антонина? Да, мне пришлось пойти на жесткие меры, потому что за ошибки, подобные твоей, другие люди наказали бы куда серьезнее. А я не хочу, чтобы в таком юном и нежном возрасте тебе сломали психику и навсегда отбили веру в людей. Пока я рядом, ничего плохого с тобой не случится. Отдать тебя Маршаллу было бы огромной ошибкой.
— Понятно… Придется попросить Зифу раздобыть на русском книгу «Тысяча и одна ночь», чтобы подольше тебе не надоедать. Таков мой правильный путь?
Дамианис смеется, и в этот момент он похож на мальчишку.
— Я сказал, что тебе ничего не угрожает. Беру свои слова обратно, — говорит он, отсмеявшись. И продолжает без всяких шуток: — Еще как угрожает… — Проведя пальцем по бедру к промежности, Леон клеймит мои губы поцелуем.
Весь день я хожу сонная и вялая, сил ни на что нет. Наверное, даже к лучшему, что у меня сейчас нет ноутбука. Представляю, что бы я там наделала в таком разобранном состоянии. Зато Дамианис опять работает. Не знаю, как он выдерживает подобный ритм. Леон везде успевает, и при этом его мозги отлично соображают.
Из плюсов — сексуальное удовлетворение. Как оказалось, самое лучшее снотворное средство. Нервозность отошла на второй план, меня захватили другие переживания. И пожалуй, это серьезное отклонение от нормы. Месяц с небольшим назад сама мысль о сексе пугала, а сейчас я от одного вида Дамианиса возбуждаюсь и низ живота сводит судорогой желания. Иногда становится страшно, что из умного программиста я вдруг превратилась в одержимую нимфоманку. Может, какую-то часть моего мозга и впрямь перепрошили?
Выпив два стакана холодного апельсинового сока, направляюсь в кабинет Дамианиса.
Леон поднимает голову, неторопливо скользит взглядом по моему лицу и опять погружается в бумаги.
— Может, проведем время вместе? — предлагаю я. — Только за пределами спальни.
Вид серьезный, лоб нахмуренный. На меня — ноль внимания.
— Ты вообще-то так слечь можешь. А я даже не знаю, что с тобой тогда делать. Долго ты не протянешь в таком ритме. Про предынфарктное состояние после нашей встречи в клубе напомнить?
Леон все же отрывается от работы. Встает из-за стола и идет к стеллажам с книгами. Внимательно изучает корешки переплетов, а потом берет какую-то в мягкой обложке и протягивает мне.
— Справочник по оказанию первой медицинской помощи? Ты серьезно? — хмыкаю.
— Вполне, — произносит он с полуулыбкой.
Когда Дамианис в хорошем расположении духа, он много шутит и почти не выводит меня из себя. Однако хорошее расположение духа у него лишь тогда, когда он полностью расслаблен. А расслабляет Леона секс. Впрочем, не только его.
— Кстати, за все время, что здесь нахожусь, я ни разу не взял в руки сигарету и почти не пью алкоголь. Это разве не положительные моменты? Почему о них ты ничего не сказала? Откуда эта стойкая привычка замечать только плохое?
— Ты практически не выходишь из своего кабинета. Это самый настоящий трудоголизм. Не видно, куришь ты здесь или пьешь, а следить за тобой через кнопочный телефон, который мне купила Зифа, не получится.
Леон опять улыбается, возвращаясь в кресло.
— Так что насчет прогулки? Ты обещал свозить меня в парк и показать черепах.
Ловлю на себе взгляд Дамианиса. В нем нет привычной строгости, я еще никогда не видела на лице Леона такого удовлетворенного и безмятежного выражения.
— То есть двух черепах, которых ты сюда заманила и откармливаешь, тебе мало? Надо еще? Литературы на эту тему у меня на полках не найдется. Узнай в интернете, как земноводные размножаются, и к тебе самой будут приезжать на экскурсии.
— Ха-ха. Очень смешно, — бурчу, садясь в кресло напротив. — Отвлекись, пожалуйста, от работы и поговори со мной.
— А я чем занимаюсь? — уже откровенно смеется Леон.
Раздраженно закатываю глаза.
— Ладно. — Он стирает с лица веселье. — Вечером нас пригласили на ужин. Там с кем-нибудь и поговоришь. Зифа и Ганонг собираются за продуктами, можешь поехать с ними. Прогуляешься по острову и заодно пройдешься по магазинам, купишь себе на вечер что-нибудь из одежды.
Невероятно... У Леона здесь есть друзья?
— А к кому нас пригласили? — Мной завладевает искреннее любопытство.
— На остров прилетел один мой знакомый, вместе с семьей. Тоня, у меня все, надо работать. — Он снова утыкается в ноутбук и включает игнор.
Но я не намерена отступать. Не то чтобы я кардинально
