Наверное, это ужасно волнительно — впервые очутиться у парня дома, да еще и в такой момент, когда родителей нет. Мы впервые в одной комнате только вдвоем, если не считать той единственной минуты у деда дома, когда генерал дал нам попрощаться на ночь. Наверное, волнительно, но из-за поплывшего сознания я даже до конца не понимаю, что чувствую.
Залипаю немного, когда Тим сначала снимает бомбер, затем стягивает худи, отчего на его теле задирается тонкая футболка, обнажая удивительно красивый пресс. Нет, все-таки, это просто прекрасно — быть девушкой спортсмена. Хотя прямо сейчас он способен даже раздеться окончательно, я, может быть, и не запомню этого. Он помогает мне снять куртку и размотать шарф, провожает в ванную и ждет на кухне, но ровно в этот момент мы слышим, как пищит домофон, извещая об открытии двери подъезда другим ключом.
— Это мама пришла.
Глава 28. Шумский
Не планировал я, если честно, быстро так знакомить Милу с родителями. Хотя для кого-то месяц — совсем мало, а для нас уже целая история. Раз все так сложилось, доверимся судьбе.
— Мам, это моя Мила. Мила, это мама, Анна…
— Только я прошу, без отчества! — улыбается маман. — Достаточно просто Анна. Рада видеть тебя в нашем доме, Мила.
Мне кажется, она говорит очень искренне, хотя я каждый раз задаюсь мыслями, что чувствуют при виде нас с Левиной все трое — мама, отец и Даниил Алексеевич.
— Здравствуйте, — не слишком уверенно выдает Мила. Старается держаться молодцом, но ее немного подводят нервы или самочувствие. Поэтому подхожу к ней ближе, на ощупь ловлю ее ладонь и переплетаю наши пальцы.
— Мам, Мила позвонила мне после учебы и сказала, что плохо себя чувствует, в общем, я привез ее к нам. Ты же поможешь? Кто еще быстрее человека на ноги поставит, чем ты?
— Конечно, сейчас все сделаем. Отведи Милу в свою комнату, я сейчас, две минуты. Вы голодные, наверное? Ели что-нибудь?
— Да мы только пришли.
— Тогда, может, сначала ужин?
Мила отрицательно мотает головой, да и мне что-то не до ужинов сейчас. Понимая нас, мама кивает и еще раз просит подождать ее пару минут. После чего появляется в моей комнате, где мы с Милой ждем ее, с фонендоскопом, термометром и ложкой.
— Годы идут, а до сих пор лучшими средствами для осмотра горла остаются ложка и фонарик. Тимофей, брысь отсюда, на приеме у врача посторонних быть не должно!
Послушно выхожу, зная, что с главврачом спорить бессмысленно. Через пять минут мама открывает дверь в комнату и сообщает мне, что ангины у Милы нет и легкие чистые, а значит, она подхватила какой-то вирус.
— Будем лечить. О, а вот и отец твой явился, — фыркнув после очередного сигнала домофона, мама уходит в ванную за лекарствами, и пока она там пропадает, на пороге реально появляется батя.
Оставив Левину в комнате и закрыв туда дверь, я выхожу встретить отца в прихожей.
— Пап, у меня Мила в гостях, — решаю обрадовать его вместо приветствия.
— Вот как. А тренер твой в курсе? Или он уже едет сюда с целью экзекуции?
— Пап, ну девушка заболела, я же не мог ее одну бросить. Ты ведь меня не будешь за такое осуждать?
— Да я вообще тебя не осуждаю, малой. Что за вопросы. Если меня в ближайшие полчаса не ждет разъяренный Левин, то я спокойно пойду поем. Ань, есть что на ужин у нас?
— Сам найдешь и сам погреешь, — заявляет ему мама, которая выходит из ванной с несколькими коробками лекарств. — Я ребенка лечу.
— Тогда я пошел, — батя бросает пиджак на кресло, как он любит делать, и скрывается на кухне.
И в это время я слышу, как у Милы звонит телефон. Я как-то до сих пор по-серьезному не задумывался, что меня ждет, когда ее отец узнает о местонахождении дочери, а вот теперь придется задуматься. Невероятное, пусть и временное облегчение испытываю, когда захожу в комнату и слышу:
— Да, мам.
Мам, ну не пап, и на том спасибо.
— Я у Тимофея. Мам, я после школы плохо себя почувствовала, Тим меня встретил. Тихо, тихо, нормально все, его мама — врач, она меня осмотрела и даст лекарства сейчас. Ну мам, пожалуйста, не волнуйтесь.
Судя по всему, звонок сбрасывается, и я понимаю, что до следующего звонка, более опасного, осталась минута, не больше.
— Думаешь, они сейчас приедут за тобой?
— Если хочешь, когда батя позвонит, я поставлю на громкую, и ты услышишь все сам.
— Тебе так будет спокойнее? Или ты хочешь поговорить без свидетелей?
— Сейчас насладимся, — улыбается Мила, когда ее телефон снова вибрирует в руке. Она принимает звонок, но на громкую все-таки не ставит. — Алло, пап. Ой, пожалуйста, не кричи. Да, я у Шумского. Нет, не надо за мной приезжать! Все нормально. Пап, да какая разница, во сколько вернусь, никто тут меня не съест, в чем проблема?
Сам не понимаю, это происходит как-то неожиданно, но в дверях появляется батя.
— Привет, Мила. Дай лучше мне, я поговорю с твоим отцом.
Мила явно забывает, что хотела сказать до этого, теряется и зависает с телефоном в руке. Отец спокойно обходит меня, подходит к девчонке и забирает у нее гаджет, но сцена меняется радикально, когда в комнате появляется мама.
— Ром, дай мне телефон, я сама, — мама смотрит на него так серьезно, что не оставляет вариантов.
— Попробуй, — отец соглашается и передает телефон маме.
Я стою рядом с ними, и хотя громкая связь по-прежнему не включена, я все слышу в трубке, словно сам участвую в разговоре.
