я провела пальцем по идеально написанным словам.
Конечно, у него красивый почерк, подумала я, прежде чем Лу-Лу оторвала меня от созерцания.
— Как тебя зовут?
Пришло время признать, насколько все изменилось. Включая мою работу. Не было особого смысла придерживаться субординации, когда я, возможно, не вернусь в Лилиглейд.
И когда часть моего сердца принадлежала крошечным ручкам Лу-Лу.
— Джемайма, — сказала я, затем прочистила горло. — Ты можешь называть меня Джем. Или Джемма. Или просто Джемайма.
Лу-Лу улыбнулась, показав отсутствующий передний зуб, который не так давно занимал свое место.
— Мне нравится Джемма.
— Тогда называй меня именно так. — Я открыла первую страницу книги. — Когда у тебя выпал зуб?
Она выглядела настолько сонной, что могла заснуть в любую секунду.
— О, после ужина, когда я съела яблоко.
Я постаралась не съежиться.
— Было больно?
Она покачала головой.
— Ни капельки. — Слегка перевернувшись, она приподняла подушку, демонстрируя крошечный золотой мешочек. — Он здесь, — прошептала она. — Готов для Зубной феи.
От образа Мурри, играющего роль Зубной феи, я улыбнулась, пока более рассудительная часть меня не прогнала эту мысль прочь, потому что я знала, кто на самом деле ей является.
Наполовину монстр. Наполовину фея.
Моя улыбка не сходила с лица, пока я читала, и Лу-Лу заснула еще до того, как наступила кульминация. Я все равно продолжила читать, находя утешение в знакомой истории. Возможно, если бы я не была готова уйти, во всяком случае, не сегодня вечером, то поискала бы себе что-нибудь интересное чтиво, чтобы можно было затеряться.
Я тихо закрыла красивую книгу в твердом переплете и вернула ее на место. Выключив лампу, подошла к двери, но не была уверена оставить ее открытой или закрыть. Поэтому решила приоткрыть.
Лу-Лу пошевелилась от тихого скрипа петель, ее сонный голос ворвался в мои уши и проник в мое сердце, когда она пробормотала:
— Ты можешь называть меня Лу. — Затем она несколько раз причмокнула губами и закрыла свои глаза. — Как папа и Мурри.
Я прошептала, пытаясь скрыть эмоции, сжимающие мое горло:
— Хорошо. Спокойной ночи, Лу.
Понаблюдав немного за тем, как она спит, я отправилась на поиски мужчины и библиотеки.
— Последнее местоположение?
— Вдоль вереницы многоквартирных домов у пристани.
Тогда он все еще был в городе, я взял это на заметку.
— В этом есть какой-то смысл, если вы второй раз отслеживаете его в этом районе.
— Здесь нет ничего, кроме обветшалых квартир и отвратительной вони гниющей рыбы на старых складах.
— Значит, это один из тех двоих.
— Гниющая рыба? — пошутил Сейдж.
Я не стал реагировать и вместо этого написал последнее слово, которое искал.
— Они, должно быть, где-то встречаются в том месте.
— Том, послушай, я могу торчать там каждую ночь в течение недели, ты знаешь, я справлюсь, но что, если ничего не найду?
Я услышал приближающиеся шаги по направлению к библиотеке, но также продолжил смотреть в свой дневник.
— Найдешь, — сказал я.
— Как скажешь, — Сейдж вздохнул, и я повесил трубку.
Не глядя на телефон, я отключил его и положил на приставной столик, находящийся рядом с креслом, в котором я сидел.
— Что-то ищешь, Голубка?
— Вообще-то, тебя. — Я поднял голову и посмотрел, как Джемайма скрестила руки на груди. Приоткрыв розовые губы, она обвела взглядом помещение. — И книгу.
— К счастью для тебя, ты наткнулась на соотношение «два в одном».
Она улыбнулась, и я прочертил линию черными чернилами поперек предложения, над которым я только что трудился.
Не в силах подобрать слова, я жестом показал ей распологаться и наблюдал, как она пробегает пальцами по корешкам старых книг по истории. Джемайма обошла библиотеку по периметру, затем остановилась у полки рядом с камином, ее пальчики прикасались к некоторым любимым книгам моей матери. В основном, исторические любовные романы. Но я был не из тех, кто судит.
Джемайма прислонилась плечом к полке, читая по очереди аннотации трех книг, ее ресницы трепетали, и я понял, когда она нашла ту, которая вызвала у нее интерес, по слегка вспыхнувшему взгляду.
Я подавил желание задать миллион вопросов, успокоившись на том, что, если она искала что-нибудь почитать и укладывала Лу спать, то здесь ей становилось все уютнее.
Я потер грудь рукой, подслушивая, как моя Голубка попросила Лу называть ее по имени, но не смел надеяться на что-то большее — на то, чего я так хотел.
Что Джемайма останется. Заглянет за пределы крови и шрамов и увидит истину.
Это было неотъемлемой частью меня, да. На самом деле, меня беспокоила мысль о том, что бы я делал без конкретной отдушины, от которой стал зависим. Но не это определяло меня. У всех нас были свои увлечения, когда дело касалось карьеры. Мое было просто немного более… уникальнее, чем у других.
— Она заснула прежде, чем я успела закончить рассказ. — От ее нежного голоса в сочетании с вниманием, обращенным на меня, ручка выскользнула из моих пальцев. Внутренне я нахмурился от того, что вел себя как шут гороховый.
Казалось, рядом с ней ничего нельзя изменить и принять как должное.
— Да, она всегда засыпает рано, — сообщил я.
Джемайма прошла по ковру и присела в двухместное кресло напротив меня с откидной спинкой. Посмотрев на мой телефон, она прикусила нижнюю губу.
— Как тебе пришло в голову имя Лу-Лу?
— Оно принадлежало моей тете. Когда я был маленьким, она жила с нами, проходя курс лечения от рака молочной железы.
Голубка опустила ресницы и провела ладонью по обложке книги в мягком переплете, лежащей у нее на коленях.
— Я так понимаю, она не выжила.
— Нет, — подтвердил я. — Но она была… другой.
Джемайма посмотрела на меня.
— Какой она была?
Ее интерес вонзился колючими ветками в мое нутро, цепляя и пытаясь притянуть меня ближе.
— Она была яркой и смелой, но в то же время мягкой. Она была старше моей матери на семь лет, но они были лучшими подругами, независимо от того, насколько по-разному сложилась их жизнь. Моя мать вышла замуж за итальянского мафиози, крутого бизнесмена, в то время как моя тетя большую часть своей жизни оставалась незамужней, при любой возможности занимаясь альпинизмом и приключениями.
Воспользовавшись моей паузой, Голубка спросила:
— Значит, она пришла к вам за помощью?
Я кивнул.
— Даже мой отец, несмотря на то, что большую часть времени был хладнокровен, не был застрахован от эффекта, которая оказывала на всех Лу-Лу.
Печальная улыбка тронула губы Джемаймы, и она нахмурила брови.
— Я понимаю.
Я откинулся назад, на мягкую
