отрезок времени здесь жила Женя, но с готовкой моя бывшая жена не возиться не любила. Нанимать повара я не видел необходимости. Питался в ресторанах, да еще и моя помощница организовывала доставку по необходимости. Сейчас я достал картонные контейнеры с недавно доставленной едой и разогрел. Вскоре мы сидели на моей большой кухне и ели.
— Когда выписывалась из больницы дома, — сказала Аня, откусывая кусок листового салата. — Так всего хотелось. А в этой кормили так, что и не поноешь. Было вкусно.
— Но уж такого офигенного стейка там точно не было, попробуй, — словно нянечка уговаривал я.
— Я не ребенок. Я буду есть, это необходимо, но не насильно и не за двоих.
— В твоем случае за троих, — напомнил я.
Жуть — в моём доме женщина, а в ней еще два маленьких человека. А это именно человеки и были. Уже не сгустки клеток, не эмбрионы. Это были маленькие люди из плоти и крови, их сердца бились так жизнеутверждающе, а еще у нас были их фотографии. Дали при выписке. И на фото, немного смазанных и нечетких, было два лица. Человеческих. Несмотря на небольшой срок беременности, уже достаточно носатых. Были бы от меня, пошутил бы, что в папу пошли — у меня нос всем на зависть. В школе даже Буратино дразнили, а в подростковом возрасте, начитавшись какой то херни, я гордо сообщил всем, что у обладателей большого носа, по статистике и члены большие. С возрастом на нос стало плевать, да и на повзрослевшем лице он смотрелся гармонично, но статистика в моём случае не солгала.
— О чем думаешь? — спросила Аня.
— О переменах.
Не говорить же, что о статистике, носах и членах. О переменах я думал ночью. Было тихо. Люкс, подлец, весь день дулся на хозяйку, а спать все равно к ней ушел, в гостевую спальню. Я к его сонному, удовлетворенному урчанию уже привык и немного маялся в большой постели один. Дверь оставил открытой — вдруг придёт.
Проснулся утром не от будильника, от звонка. Испугался, что у Аньки что-то случилось, потом вспомнил, что она спит в моей квартире. Звонила мама. Она с отцом наслаждалась всеми прелестями пенсионного возраста и богатством, поэтому о моем существовании вспоминала не часто, в мою жизнь не лезла. Поправка — почти не лезла, иногда все же пыталась.
— Мам? — удивился я.
— Женя сказала, что ты увёз эту женщину домой.
— Женя? — спросонья не понял я.
— Твоя бывшая жена, — раздражённо уточнила мама. — Если ты забыл.
Я вздохнул. Не забыл.
— И что она сказала?
— Что ты подобрал на севере беременную, невесть от кого якутянку, и притащил ее в свой дом.
— Во-первых якутка у нее только бабушка. Во-вторых какая тебе разница? Для меня национальность и происхождение человека не имеют никакого значения.
— Для меня имеют. Если уж ты решил воспитывать чужих детей, то мог хотя бы выбрать своей национальности, чтобы не позорить ни себя, ни нас, ни партнеров по бизнесу, который тебе, замечу, достался от отца.
Я хотел сгоряча ответить так, что мать бы это точно оскорбило. Сдержался — все же, субординация для меня всегда имела значение, поэтому я досчитал до пяти, успокаиваясь, прежде чем ответить.
— Мы подали заявление. Я и моя якутянка. Скоро свадьба.
Мама даже задохнулась от злости и долго не могла подобрать слова.
— Я... Сынок, ты передумаешь. Передумаешь и будет поздно! Хотя бы посоветуйся с юристами... Брачный договор, Марат! Я приеду! Сейчас!
— Нет, — жестко ответил я. — Если ты хочешь познакомиться с моей будущей женой, ты приедешь тогда, когда нам будет удобно. Например, в субботу вечером.
— Хорошо, — немного подумав ответила мама.
— Пока, мам.
Квартира у меня была большая, но непонятно зачем. В большую часть ее я даже не ходил, ограничиваясь спальней, с прилегающей к ней ванной, кабинетом и кухней. И спальню выбрал самую ближайшую к кухне. Поэтому придя на кухню и увидев там Аньку, я сразу понял — слышала разговор, ведь дверь для Люкса оставалась открытой.
— Слышала?
— Слышала, — кивнула она. — В субботу ждём гостей?
— Ждём, — в свою очередь кивнул я. — Не напрягайся, ужин привезут, дома уберутся и сервируют.
— Славно быть миллионером.
— Женой миллионера тоже неплохо, — улыбнулся я.
Аня ела йогурт. Перед ней на столе положенные с утра таблетки и витамины — порядком. Доела, налила стакан воды и аккуратно, по очереди, их выпила.
— Женя это твоя жена?
— Бывшая, — поправил я. — Откуда ты знаешь?
— Она приходила ко мне в больницу.
Я так разозлился, что кулаки сами сжались. Никогда на Женю не злился, разошлись мирно, почти друзьями, что ей нужно? И матери позвонила, и в больницу сходила.
— Почему мне не сказала?
— А зачем? Я запретила ее пускать и проблема решилась.
В этом — вся Аня. Но бывшей жене я все равно намеревался позвонить, незачем сеять смуту в моей семье. Но Аньке говорить не стану, начнёт переживать.
— До работы полтора часа, — предложил я. — А в ЖК прекрасная придомовая территория с двумя скверами и даже фонтаном. Сходим? Гулять понемногу тебе разрешили, погода чудесная. Проинспектируешь детские площадки, тебе там скоро много времени проводить.
Аня улыбнулась и протянула мне руку.
Время до субботы пролетело незаметно. Все что я делала это спала, ела, немного гуляла, играла с Люксом, а еще — любовалась своим подрастающим животом. Когда из меня выкачали несколько литров околоплодных вод, живот стал меньше, чуть сморщился, словно сдутый шарик. Теперь снова налился силой, единственное, что несколько его портило — алая полоска тонкого рубца. Врач обещал, что видно не будет, да и какая разница? Не велика цена за рождение двух детей.
В один из дней мы с Маратом сходили в торговый центр. Вся моя одежда была мне явно мала, мы пополнили запас, прикупив и вещи на выход, и домашние, а так же легкий пуховик и пальто. На улице стремительно холодало, по утрам выходила на лоджию — изо рта пар. Холодно. Совсем, как дома, думала я. Где бы не жила, маленький степной городок на подступах к северу страны все равно останется моим домом. Только там уже снег лежит.
