Ознакомительная версия.
Когда она повернулась к нему, скинула с себя одеяло и спросила с таким искренним участием: «А Никон вам помог?»
У Батардина конкретно снесло крышу! Он так ее захотел в тот момент, что не особо помнил, что и ответил, и ему понадобилась вся его сила воли, практически весь запас, чтобы дать ей возможность передумать и решить самой, заняться с ним сексом или нет.
И, Господи, слава Тебе – она пошла за ним и ответила! Он даже представлять не хотел, что с ним будет, если она скажет «нет».
И как же это было классно!! Как же классно!!
Под всеми своими замечательными одежками Майя оказалась лучше, чем он мог себе представить, – офигенная! Удивительная! Эта грудь, ножки, животик – боже, боже, просто женщина-мечта. А как искренне, до конца она ему отдавалась!
А то, как все у них произошло в поезде, – вообще фантастически! Матвей и упомнить не мог, когда переживал такой оргазм!
И ему вдруг так захотелось, чтобы она не сдерживалась и стонала в финале, и даже попросил ее.
А потом этот его рассказ о Денисе и разговоре со Старцем Никоном…
И что-то царапнуло внутри, словно наждаком – какое-то недовольство и странное смущение – зачем так разоткровенничался! Зачем рассказал столько о себе? Зачем так открылся незнакомому человеку. Такие потаенные переживания!
Смущение не смущение, а неприятное какое-то чувство.
Действительно, ведь они никто друг другу – чужие люди. Ну, секс великолепный, так и что, это же не повод к душевному стриптизу, пусть и не полному, но Матвей и так наболтал излишнее.
Это все оттого, что они оба были у Чудотворной Иконы и говорили со Старцем – понял сейчас, обдумывая все события, Матвей. Потому что оба пережили духовное потрясение, приобщились к некому чуду и легко могли говорить об этом друг с другом именно потому, что вместе там были.
И, скорее всего, эти переживания и подтолкнули обоих к излишней откровенности.
Майя была настолько раскрепощена в разговоре и так искренне сопереживала рассказам, слушала совершенно потрясающе, что у Батардина возникла иллюзия некой душевной близости, что ли.
И все в одно мгновение переменилось, когда он вручил ей листок с адресом и телефоном. Словно выключился фонарик, излучавший уютное тепло и все эти часы висевший над ними, освещая их общение. Майя как будто захлопнулась, закрылась, и перед ним уже сидела симпатичная, умная холодноватая столичная штучка.
Но ведь и он отстранился от нее мысленно, да и чувствами тоже, подумал Матвей.
Вот и все.
Но, когда они прощались, у него неожиданно как тюкнуло что-то в голове. Ему не хотелось с ней вот так расставаться, а хотелось заграбастать ее, утащить с собой, и провести несколько дней, просто не вылезая из постели до обоюдного истощения, а там будь, что будет!
И предложил ей, позвал к себе в гости.
Когда Матвей начал говорить, то совершенно отчетливо увидел, как полыхнули огоньки азарта у нее в глазах, как что-то такое там уже горело… и вдруг, в один миг погасло, потухло, как и не было. И снова это холодное выражение лица и однозначно отказывающее «как-нибудь в другой раз».
Что он сказал не так? А? Ведь точно это он где-то лажанулся и даже не понял где. Что сказал, как сказал? Обидел чем-то?
Но он завелся – да и к черту! Будет он тут в ее демонстрациях характера разбираться! Как отрезал.
И вдруг… «Матвей!!» – и она прыгнула к нему в объятия.
Совершенно ошарашенный, он целовал ее с такой радостью и сладостью – вот не отпускал бы совсем! А она, смеясь, чмокнула в щечку и убежала, словно ее и не было.
«Ладно, – постановил про себя Батардин. – Было и прошло. Здорово было, признаю, и даже очень. Хотелось бы еще, но, как говорится, «а кто ж дасть». Приключение, конечно, да и девушка сама незабываемые… Но у каждого из них своя жизнь и свои проблемы. Может, через год и встретятся, Никон же велел приехать…
Совершенно измученная дорогой и переживаниями, Майка вышла из терминала и попала в заботливые объятия папы.
– Ну, как, дочь? – поцеловал ее в обе щечки, посмотрел с тревогой он.
– В общем и целом круто, – призналась Майка, – а подробности я дома вам расскажу. – И пожаловалась: – Устала совсем. Ванну хочу с пеной, съесть что-то вкусное и чай.
– Будет все, поехали, – перехватывая у нее из рук сумку и обнимая за плечи, пообещал папа.
Всю дорогу до дома он рассказывал про дела и события местного, так сказать, значения. Не расспрашивал больше ни о чем, зная, что дочь сделает так, как решила. Характером упертым она в них с женой пошла.
Ванна с лавандовой солью Майку чуть не убаюкала, но бдительная мама, проверяла дочь «заплывающую» каждые десять минут и выгнала-таки из воды, соблазнив обещанием какой-то необыкновенно вкусной рыбы, приготовленной ею специально ради торжественного ужина по случаю возвращения Майи в родные пенаты.
Рыба оказалась действительно фантастическая! По замысловатому новому рецепту, освоенному мамой, – замаринована и запечена в духовке. А к рыбе зеленый салат обалденный и хрустящие хлебцы. Все, дома, и это классно!
– Ну, расскажи, – приняв все восторженные похвалы своей кулинарии и еле дождавшись середины ужина и первого насыщения дочери и мужа, попросила мама. – Со Старцем-то Никоном самим удалось поговорить? Или просто в общей молитве участвовала?
– Удалось, – чинно кивнула Майя с некой актерской торжественностью в интонации. – И беседовал лично, и даже была допущена к Чудотворной Иконе Божьей Матери.
– Да ты что! – восхитилась мама, всплеснув от чувств руками. – Прямо в монастырь?
– Прямо через небольшой участок монастырской территории, – уточнила Майя.
– И что, и что? – встрял папа, столь же нетерпеливо. – На самом деле плачет?
– Плачет, – подтвердила Майка и принялась дальше за еду.
– Да подожди, Лева! – махнула на него мама. – Все подробности потом! – И выжидательно посмотрела на дочь: – Ты главное скажи: выслушал он тебя, понял, что за проблема у нас? Помог ли? Или надо ждать очередной свадьбы, чтобы понять, помог или не помог.
– Вот насчет ждать или нет, не знаю, – пожала плечами Майка и призадумалась слегка над высказанным предположением, но как-то быстро отмахнулась от размышлений и с удовольствием подцепила на вилку и отправила в рот еще кусочек рыбки.
– Мам, – покачав от наслаждения головой, очередной раз заметила она, – обалденно вкусно! Просто бомба!
– Ну, хорошо, я рада, что тебе так нравится, – скороговоркой ответила мама и поспешила задать новый вопрос: – Так помог он тебе? Что ты все тянешь и отвлекаешься? Помог?
– Помог, – кивнула Майка.
– Как? Что сказал? – спросил так же нетерпеливо папа.
– Сказал много чего интересного, – принялась повествовать девушка, засунула в рот порцию салата и, прожевав, пояснила: – А помог как-то очень радикально.
Ознакомительная версия.
