сердце ухает вниз живота.
Чувствуя, как он втягивает горошину в рот, резко дергаю головой вперед и накрываю нас двоих покрывалом из моих волос.
Герман бормоча что-то неразборчивое, терзает мою грудь, а потом вдруг неожиданно дергает на моих бедрах ткань трусиков по шву.
- Гееер… - шепчу укоризненно.
- Ты же не собиралась принимать душ в белье?
Не собиралась, но если это превратиться в традицию, скоро у меня трусы закончатся.
- Купишь завтра себе сотню новых, - успокаивает меня Греховцев, прежде чем поставить на пол душевой.
Обхватив себя руками и часто моргая из-за льющейся на голову теплой воды, наблюдаю, как он быстро снимает с себя спортивные брюки и белые боксеры. И с раскачивающимся из стороны в сторону эрегированным членом, заходит ко мне.
Офигеть.
Мне страшно, но уже не так, как в первый раз, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать.
Повинуюсь порыву. Делаю шаг вперед и, обняв его за талию, прижимаюсь грудью к скульптурно вылепленному торсу. Кожа к коже, так, что чувствую, как пульсирует зажатый между нашими телами член.
Не знаю, понравится ли ему, но, скользнув губами по смуглой коже, целую темный сосок. Легонько щекочу его языком и слышу над ухом утробное урчание. Он вплетает пальцы в мои волосы и, оттянув их назад, вынуждает поднять меня голову.
- У тебя уже не болит?
- Я не знаю…
- Проверим позже, - с этими словами он берет с полочки гель для душа и, выдавив немного на руку, начинает меня мыть.
Развернув к себе спиной, скользит руками по телу, выбивая из него электрические микровспышки. Исследует спину, поясницу, живот, ягодицы и то, что ниже них.
- Зачем побрила? – спрашивает тихо на ухо.
Ныряет рукой в развилку между ног и проходится пальцами вдоль промежности.
Непроизвольно дернувшись, пытаюсь вдохнуть, но, получается, лишь хватаю ртом льющуюся сверху воду.
- Мне нравились твои кудряшки…
О, черт… Он с ума меня сведет. С каждым его прикосновением, каждым словом и взглядом я влюбляюсь все больше. Скоро я без него ни дышать, ни есть, ни пить не смогу.
На что я рассчитывала, глупая, когда сбежала в деревню? Как бы жила без него?
Разворачиваюсь и, оперевшись лбом в его плечо, сильно закусываю губы, чтобы не начать стонать в голос. Потому что то, что вытворяют его пальцы совершенно невыносимо. Скользя вдоль набухших губок, они создают мягкое давление на клитор и на область вокруг него.
- Закинь на меня ногу, - развернув меня, охрипшим голосом велит Герман.
Выполняю его требование и чувствую, как он плавно вводит в меня два пальца.
Не сдержавшись, тихонько скулю. Дыхание Греховцева тоже тяжелеет. Рука, обнимающая мою поясницу, подрагивает от напряжения.
Глава 20.
Сексом наш совместный душ не заканчивается. Не скрывая разочарования, я послушно стою, пока посмеивающийся надо мной Герман ополаскивает нас обоих прохладной водой.
- Иди сюда, - зовет он из кухни, - все уже почти остыло.
Шлепая босыми ногами по полу, подхожу к барной стойке и залажу на высокий стул.
Греховцев, в одних боксерах, сидит напротив меня и с аппетитом уплетает курицу.
- Какое твое любимое блюдо? – сделав внушительный глоток воды, интересуется он.
- Я всеядная, - улыбнувшись, пожимаю плечами.
- Так не бывает…
Я бы, конечно, поспорила. Когда твой желудок болезненными спазмами требует заполнить себя хоть чем-нибудь, вряд ли ты будешь привередничать, выбирая между курицей и рыбой.
Но, сделав глубокомысленный вид, все же выдаю:
- Мне нравятся морепродукты и фрукты.
Надеюсь, он не станет пытать, какие именно. Потому что из морепродуктов я ела только селедку и кальмары, а из фруктов – яблоки, апельсины и бананы. Их давали в детдоме.
- Можно сходить в Бостон…
- Куда?
- Ресторан, в котором отлично готовят морепродукты.
- Да, нет! Это не обязательно, - спохватываюсь я, - можно купить какую-нибудь рыбу, и я ее сама приготовлю.
- Мы туда сходим, тебе понравится.
Тяжело вздохнув, я согласно киваю. Пора избавляться от комплексов. Я сама согласилась быть девушкой сына губернатора. Если хочу быть достойной его, придется много над собой работать. Научиться красиво одеваться, ухаживать за своей внешностью, помимо учебы, интересоваться чем-то еще.
После ужина у Германа звонит телефон. Приняв вызов, он выходит в лоджию. Дверь остается приоткрытой, и я слышу отдельные, долетающие до меня слова. Кажется, разговор идет о практике в консульстве Лондона.
Пока он говорит, я убираю со стола и, вымыв посуду, иду в ванную чистить зубы. После чего захожу в спальню и сажусь на краешек огромной кровати.
Герман приходит почти сразу же после меня. Остановившись на пороге, гасит в комнате свет и раздевается догола.
- Спать?
- Ага… - отзывается он и, обойдя кровать, ложится на нее поверх одеяла.
Я следую его примеру, мысленно благодаря его за погашенный свет, развязываю пояс халата, снимаю его и ложусь рядом.
Прекрасно понимая, что прямо сейчас спать мы не будем, поворачиваюсь на бок и целую Германа в плечо.
- Осмелела? - спрашивает тихо, в голосе слышится улыбка.
Я, негромко хихикнув, двигаюсь еще ближе и кладу руку на его грудь. Обвожу пальцами выпуклые мышцы, спускаюсь ниже и ощупываю живот.
- У тебя красивое тело, - проговариваю осипшим голосом.
- Обычное.
Ничего подобного. Он самый красивый из всех, кого я знаю. Да, красота его не располагает к себе с первого взгляда. Она холодная и неприступная, но я полюбила ее именно такой.
Сомкнув пальцы на моей руке, Герман тянет меня на себя. Перекинув мою ногу, вынуждает оседлать его.
- Откинь волосы за спину, хочу видеть твою грудь.
В комнате
