жизнь.
Кораблик сразу понравился Мали. В Питере таких много, но в этом был большой сухой бассейн с шариками под открытым небом. Так что он однозначно стал ее фаворитом.
Вокруг нас сновали семьи с детьми и парочки, тоже во все глаза рассматривающие панорамы Москвы. Я и сама немного залипла. Слишком редко бываю в городе, который когда-то был мне родным. Единственное, что все еще держит меня здесь – это мастерская отца. Все никак не соберусь ее продать, не могу. Наверное, оставлю для Мали. Кто знает, возможно, в будущем она выберет Москву для себя.
– Мали очень похожа на тебя, – убираю с лица волосы, которые растрепал ветер и перевожу взгляд с резвящейся в шариках дочки на Рената, который сидит рядом со мной на деревянной лавочке у борта прогулочного корабля.
– Спасибо за нее, – он не удерживается и двигается ко мне ближе, накрывает своей ладонью мою, – я помню, что ты не хотела ребенка, была не готова. Но ты родила Мали.
– Я бы не смогла, – слова застревают в горле. От одного этого слова «аборт» коробит. Как бы иногда ни было выматывающе, я ни разу не пожалела о том, что сохранила беременность и теперь эта принцесса может вот так радоваться жизни и делать нас счастливыми.
– Я буду хорошим отцом, Соня, только позволь, – Ренат заглядывает мне в глаза, – я не стану давить на тебя больше.
– Хорошо.
– Хочу есть, – Мали налетает на нас и сразу забирается ко мне на колени.
– Тогда пойдем, на верхней палубе ресторан под стеклянным куполом. Там не дует и тоже хорошо видно, – Ренат поднимается и подает мне руку.
– Отлично, – я встаю и поправляю на себе нежно-голубое легкое платье. Долго выбирала, что надеть и остановилась на нем. Очень хочется быть для Рената красивой. Одергиваю себя, понимаю, что нам обоим сейчас не до отношений. Для начала нужно решить все вопросы, связанные с Мали и только потом мы сможем подумать о себе. Хотя, после всех проблем, вряд ли у нас что-то получится.
Дочка снимает босоножки и с ногами забирается на полукруглый диванчик, садится между мной и Ренатом.
– Сосиски и мороженое.
– Может, мороженое попозже? – улыбаюсь ее желанию добавить эту сладость в любой прием пищи.
– Нет, у нас прогулка. А значит можно, – она упрямо складывает ручки на груди и глазами ищет поддержки у Рената. Тот смотрит на меня с надеждой, и я сдаюсь.
– Только один шарик.
– Два, Ренат тоже будет, – торгуется Малика.
– Ну, раз Ренат тоже будет, тогда два, – качаю я головой, и мы делаем заказ.
Я немного расслабляюсь и пью апельсиновый сок, смотрю на дочку, которая уплела сосиски и теперь принялась за мороженое. Она расслабленно болтает ножками и смотрит с любопытством за борт и по сторонам.
Смотрит, а потом затихает. Начинает ковырять ложкой мороженое и покусывать губки. Что-то случилось.
– Мали, что с тобой, солнышко? – пытаюсь привлечь внимание дочки и улыбнуться ей.
– Ничего, – она отставляет почти нетронутое мороженое и обнимает коленки.
Ренат тоже выглядит встревоженным сменой ее настроения. Я оборачиваюсь по сторонам, стараясь понять, что могло так ее расстроить и причина находится. Прямо напротив нас за стол села семья, тоже мама, папа и дочка. Девочка забралась к отцу на колени и что-то весело ему щебечет.
Черт! Черт! Черт! Это и раньше было тяжело. А сейчас намного хуже. Ведь папа, вот он рядом.
– Что такое, Мали? – он осторожно прикасается к ее плечу и пытается понять, в чем дело.
– Ничего, – она пытается улыбнуться, но выходит все равно грустно.
– Мали, солнышко.
– Мне уже надоело ждать, – она с упреком смотрит на меня и возвращается к мороженому. Но видно, что настроения все равно нет.
Объяснить маленькому ребенку, почему у него нет отца, когда у всех вокруг есть – сложно. Одно время Мали даже Тимофея пыталась называть папой.
– Чего ждать? – Ренат пододвигается к дочке немного ближе и пытается заглянуть в ее маленькое напряженное личико.
– Когда папа приедет, – Мали бросает тоскливый взгляд на семью напротив.
Когда она это произносит, меня накрывает. Это все вранье меня вконец измучило. Слезы наворачиваются на глаза от тоски.
– А где он?
– Далеко, в стеклянном городе среди песков. Мама так говорит, – Мали начинает теребить длинную косу и смотрит прямо на Рената, – я все жду, а он не приезжает, и Тим тоже почти не приезжает.
Это ведь должно когда-то случиться. Малика должна узнать правду. Да и сколько можно тянуть? Они так близко, так похожи друг на друга и им безумно нужна эта правда.
– Мали, – аккуратно поднимаю дочку и пересаживаю себе на колени, – я хотела тебе сказать, – бросаю на Рената осторожный взгляд, – но не знала как. Он приехал.
– Приехал? – ее глаза загораются.
– Это Ренат, солнышко.
Мали застывает и начинает метаться между нами взглядом. Смотрит на него, потом на меня. Хлопает ресничками и шмыгает носом.
– Тимин брат?
– Да, – прижимаю Мали к себе и целую в макушку, – Тима крестный папа, а Ренат настоящий.
– А почему он раньше не приезжал? Тима приезжал на все праздники.
– Он был очень далеко, – быстро моргаю, чтобы предательские слезы не потекли из глаз.
– Я приехал насовсем, Мали, – Ренат говорит совсем тихо, чтобы ее не напугать и ласково улыбается.
– И ты будешь на всех праздниках? – Малика сползает с моих коленей и присаживается к нему поближе.
– Если захочешь, даже каждый день, – выдыхает он.
– Каждый день, – Малика требовательно сжимает его за руку и смотрит на меня, – я хочу каждый день, мама.
– Мали, – с укором смотрю на Рената. С ее характером нельзя обещать такие вещи. Теперь любое отступление от обещания будет со скандалом.
– Ренат сказал каждый день, – она двигается к нему еще немного ближе и обнимает ладонь уже двумя ручками.
Глава 29
Соня выглядит растерянной, а мне
